Андрэ Нортон - Колдовской мир [сборник litres]

Она резко обернулась, сосредоточив на мне взгляд.

– Нет, Килан, я не опьянела от свободы, как пьянеют с бутылки вина сулькарские моряки, вернувшись из дальнего плавания, – сказала она. – Поверь, я хорошо знаю тех, с кем так долго жила под одной крышей. Мы не справились бы с нашими ночными приключениями, если бы Владычицы не израсходовали Силы, двигая горы. И пока Силы не вернулись к ним, я готова противостоять самому худшему, на что они способны сейчас.

Она тихо запела и, бросив уздечку, начала делать руками какие-то знаки; как ни странно, но конь стоял под ней будто вкопанный. Слова, произносимые ею нараспев, были очень древними, и в некоторых из них я узнавал корни наших слов, но в большинстве они казались мне чужими.

И хотя они казались чужими, я угадывал их сокровенный смысл. Ее пение вызвало во мне чувство, которое я не раз испытывал, поджидая врага в засаде или пробираясь скрытно по его земле. Мне был знаком этот пробегающий по спине холодок от предчувствия предстоящей схватки. Но если раньше я отвечал на это чувство какими-то действиями, то сейчас вынужден был ждать неизвестно чего, и это казалось мукой.

Каттея бросала вызов колдуньям – противопоставляла себя их совокупной Силе, подобно тому как противопоставила иллюзорному пожару пламя истинное. Неужели ей удастся одолеть Владычиц? Я был готов к тому, что вот-вот начнет рушиться мир…

Но откликом на ее заклинания было не содрогание тверди и не страшные видения. Владычицы откликнулись волной лютой злобы, действующей на разум подобно неведомой Силе и сокрушающей его.

– Килан! Кемок!.. – прозвучало у меня в голове.

Превозмогая отупение, я откликнулся на зов сестры, и мы вновь составляли теперь одно целое, триедино противостояли воле многих. Нападать мы не могли, нам оставалось только защищаться, выдерживая натиск злых сил.

Я утратил ощущение себя, перестал быть Киланом Трегартом, превратясь из существа в бестелесную сущность, и непосредственно воспринимал мысли сестры и брата.

– Успокойся, – внушала мне Каттея.

Я подчинился ей – и чуть не оказался раздавленным Силой, которой мы сопротивлялись.

– Будьте едины волей, держитесь, – воззвала она к нам обоим.

Казалось, нам не выстоять; но как борец обманным движением лишает противника равновесия, так и сестра, на миг поддавшись натиску колдовской Силы, тут же нанесла ответный удар. Я ощутил еще несколько всплесков направленной на нас злобы, а затем она схлынула и ушла…

Снова мы узрели друг друга – во плоти.

– Временное затишье, – сказал Кемок.

– Да, это так, – согласилась Каттея, – и не могу сказать, надолго ли.

Уже рассвело, и мы могли бы ехать быстрей, но кони изрядно устали, и мы не решались подгонять их.

Впереди мрачным силуэтом на фоне светлого неба обозначились вершины восточных гор. Они отделяли Эсткарп от неведомой страны. Что там за ними?

Из манускриптов, которые Кемок читал в Лормте, следовало, что в давние времена людям на востоке грозила какая-то беда. Не ошибался ли он, полагая, будто по прошествии чреды веков эта опасность исчезла? Не случится ли так, что угроза, от которой мы бежим сейчас и которую хорошо себе представляем, обернется для нас новой бедой, еще более страшной?

День давно вступил в свои права. Мы ехали, стараясь держаться пустоши и не попадаться никому на глаза. Пока что все благоприятствовало нам. Здесь было совсем мало поселений, и находились они в отдалении друг от друга. Земли были заброшены и поросли кустарником. По мере продвижения мы все реже встречали на своем пути признаки присутствия людей.

Впереди все так же высилась стена гор, и казалось, мы ни на йоту не приблизились к ним. Было такое впечатление, что они на какой-то гигантской платформе, которая отодвигается и отодвигается от нас. Весь день я ожидал от колдуний новых нападений и уловок. Мне не верилось, что Владычицы обессилели и не способны задержать нас, захватить в плен с помощью своих слуг.

И тем не менее нас не беспокоили. Мы иногда останавливались, чтобы дать передышку коням, да и себе позволяли вздремнуть; однако кто-то из нас всегда оставался на часах. По пути нам не встретилось ничего примечательного, если не считать каких-то любопытных зверьков, которые глазели на нас, выскакивая из-за кочек и кустов. И все-таки чутье разведчика подсказывало мне, что нас ждет засада…

– Понимаешь, – отозвался на мои мысли Кемок, – они, вероятно, не подозревают, что мы надумали податься на восток. А если и подозревают, то, наверное, считают, что мы сами загоняем себя в ловушку, из которой единственный выход для нас – это вернуться назад и оказаться таким образом у них в руках.

В его словах был смысл, но я почему-то не мог согласиться с ним полностью; и когда мы остановились на ночлег возле небольшого, бегущего с гор ручья, я не переставал думать о том, что лучше выдержать еще одну колдовскую атаку, нежели ждать неизвестно чего.

– Думать так, – услышал я голос Каттеи, – значит ставить себя под удар. – Опустившись на колени у ручья, она плескала холодную воду себе в лицо. – Они только того и ждут, чтобы кто-нибудь из нас потерял голову.

– Но не стоит забывать и об осторожности, – заметил я.

– Да уж конечно… – Она испытующе посмотрела на меня. – Скажи мне, а, вообще-то, у тебя есть на примете хоть какое-нибудь убежище?

Ее вопрос смутил меня. «Неужели она думает, что мы похитили ее из Обители ради того, чтобы скитаться по пустошам?» – обиделся я.

Каттея засмеялась:

– Нет, Килан, я так не думаю, я о вас лучшего мнения. Когда вы с Кемоком позвали меня, я поняла, что у вас есть какой-то план и что он как-то связан с этими горами, до которых мы так мучительно долго добираемся. Пора бы и рассказать мне о том, что вы задумали.

– Это Кемок, его идея, – ответил я. – Пусть он сам и расскажет.

Она стряхнула воду с рук и вытерла их о траву.

– Ладно, спрошу его.

Достав из походных мешков свой скудный провиант, мы уселись перекусить, и Кемок начал рассказывать Каттее о том, что узнал из манускриптов, хранящихся в Лормте. Она слушала его не перебивая и, когда он закончил, согласно кивнула:

– У меня есть еще одно подтверждение твоим догадкам, брат. Весь последний час я, честно говоря, ехала вслепую…

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил я.

– Только то, что сказала, Килан. – Она, чуть нахмурясь, посмотрела на меня. – Я действительно ехала как в тумане. Местами он рассеивался, и я еще различала деревья, кусты, камни, но большую часть пути он был сплошным.

– И ты даже не обмолвилась об этом!.. – удивился Кемок.

– Да, я не стала ничего говорить, потому что, наблюдая за вами, поняла, что для вас никакого тумана не существует. – Она завернула остаток хлебца в салфетку и положила его в седельный мешок. – Но это не от колдуний. Ты сказал, что нам доступно думать о востоке лишь благодаря тому, что мы полукровки. Скорей всего, так и есть. И я опасаюсь, что мое общение с колдуньями в какой-то мере сковало во мне эту свободу. Похоже, что если бы я присягнула в верности их делу и стала бы одной из них, то оказалась бы вообще неспособной идти с вами на восток.