Андрэ Нортон - Колдовской мир [сборник litres]

В конце концов, уставшая и измученная, я бросила свои попытки и, тяжело дыша, впервые за все это время попробовала обуздать охвативший меня страх и вновь впала в отчаяние от бесполезности своих усилий. Должно быть, действительно произошел обвал, нас снесло вниз по склону и завалило снегом… Нас? Или только меня?.. А все остальные сейчас, конечно, пытаются меня найти! А может быть, они… Но я решительно отгоняла от себя эту мысль. Страшно было даже подумать о том, что спаслась благодаря пещере лишь я одна. Мне хотелось верить, что другие живы тоже. Острее, чем когда бы то ни было, я пожалела о том, что потеряла способность мысленно общаться с братьями, и что у меня нет теперь моего Дара, и что в этом виновата только я, ведь по своей вине я оказалась во власти Тьмы. Может быть… Я закрыла глаза, спасаясь от давящей темноты, окружавшей меня, и попыталась настроить разум на поиски Килана и Кемока, чтобы снова объединиться с братьями, стать с ними почти единым целым, как было даровано нам от рождения.

Мне почудилось, будто перед моими глазами открылась страница манускрипта, на которой я разглядела четко написанные слова, но язык был мне совсем незнаком, и я осознавала лишь одно: от того, прочту я их или нет, зависит моя жизнь. Жизнь или смерть… Я подумала вдруг, что Килан, Кемок и все мои другие спутники живы и что для них было бы лучше, если бы они не нашли меня… Однако в каждом из нас есть некая неугасимая искра жизни, не позволяющая так вот покорно сдаться, отказаться от борьбы. Я снова попробовала сосредоточиться только на братьях, на необходимости говорить с ними напрямую, разум с разумом. Кемок… Если уж остановить поиски на ком-то одном, я выбрала бы Кемока, потому что он всегда был мне ближе. Я мысленно нарисовала любимое лицо и удерживала образ, нащупывая контакт с братом… Никакого ответа.

Дикий холод пронзил меня, но это был отнюдь не холод снега, завалившего мое тело. Кемок… может быть, я хотела докричаться до того, кого уже нет?! Ну что ж, тогда – Килан. Я стала представлять себе лицо старшего брата, разыскивая в пространстве его разум, но вновь безуспешно.

«Нет, они не умерли, – уверяла я себя, – просто не существует больше моего Дара! Я могу это доказать – мне нужно это доказать!» И я начала с тем же неистовым напряжением думать о Вальмунде, затем – о Ракнаре. Ничего.

Вранг! Конечно же, Вранга не коснулось наше несчастье! Впервые за все это время во мне вспыхнул слабый огонек надежды. Почему бы не попробовать связаться с Врангом? Но ведь у этого существа мозг наверняка устроен совсем иначе, смогу ли я дозваться его, если у меня ничего не получилось с людьми? И я приложила все усилия, стараясь отыскать Вранга, как до того пыталась найти других моих спутников.

В моем воображении возникла красная голова, раскачивающаяся на серо-голубом туловище, покрытом перьями. И – получилось! Мне удалось поймать отголосок мыслей, которые принадлежали не человеку! Вранг – это мог быть только Вранг! Я громко закричала, и звук моего голоса в этой заваленной снегом маленькой пещере был оглушающим.

Вранг!

Но мой изнуренный мозг не мог удерживать этот слабый контакт столь долго, чтобы успеть передать сообщение. Я теряла его, вновь находила и не сомневалась только в одном: связь становилась сильнее, он приближается. Должно быть, Вранг находился где-то рядом и разыскивал нас. Я удвоила усилия, заставляя себя послать внятный сигнал. Но вдруг связь прервалась вовсе, и я почувствовала растущую во мне тревогу. Любое разумное существо, уловив мысленный призыв, обычно старалось определить, откуда он исходит. Создание же, с разумом которого я так упорно поддерживала контакт, не торопилось отыскать меня. Значит, связь была односторонней и не могла привести Вранга туда, где лежала я?

Как долго еще я смогу удерживать эту слабую связь? Я задыхалась. Впервые за все это время я отчетливо осознала, что дышать мне неимоверно трудно. Неужели я сама набросала на себя столько снега, когда сделала эту злополучную попытку освободиться? Или просто пещера так мала, что запасы кислорода в ней начали истощаться?

Вранг! Его изображение вдруг исчезло, и вместо него появилось другое.

Это был уже не крылатый страж. Существо покрывала густая шерсть, у него была вытянутая морда, острые уши, белого или серого цвета, как снег вокруг меня, и лишь в раскосых прорезях глаз блестели желтые янтарные зрачки. Это серый! Человек-волк! Выходит, мне предназначена судьба худшая, чем быть заживо погребенной под снегом. Нет, я бы предпочла задохнуться в пещере, чем быть разорванной на куски тварью или тварями, которые сейчас разыскивают меня.

Я заставила себя успокоиться, не думать вообще, я намеренно погружала сознание в глубокую дрему, надеясь, что это еще может спасти меня, поможет мне спрятаться, отгородиться от жуткой смерти. То ли мне хорошо удалось это, то ли отсутствие воздуха сделало свое дело, но я погрузилась во тьму, которой так жаждала.

Однако это был еще не конец. Я почувствовала колебание воздуха возле своего лица, и тело предательски отозвалось. Но открывать глаза я не рискнула. Может быть, если они ткнутся в меня, а я не шевельнусь, они решат, будто я умерла уже несколько дней назад, и оставят меня в покое. Как ни ничтожен был этот шанс, ничего другого мне не оставалось, мой Дар ушел, я была безоружна.

Послышался отдаленный лай. Впрочем, это трудно было назвать лаем – в нем не было резкости и пронзительности; на завывание звук тоже не походил, скорее это было нечто среднее между тем и другим. Потом раздалось фырканье, и я ощутила дыхание прямо возле своего лица. Тело мое дернулось, но не собственные мышцы привели его в движение, кто-то грубо схватил меня за куртку возле горла и куда-то потащил. Сопротивляться я не могла, да это было бы равносильно самоубийству; самое лучшее пока – притворяться мертвой, безвольно подчиняясь чужой силе.

Движение прекратилось. Невидимое мною существо снова резко фыркнуло мне прямо в лицо. Вероятно, тварь уже почуяла, что я вовсе не мертва. Этого я и боялась. Но тут мне показалось, что я слышу какое-то удаляющееся движение, и во мне впервые вспыхнула надежда, что все-таки еще удастся спастись.

Я открыла тяжелые веки, и на секунду-другую свет причинил мне нестерпимую боль – я слишком долго находилась в темноте. Ярко светило солнце. Некоторое время глаза привыкали к свету, а затем я стала жадно всматриваться в то, что было передо мной.

Будучи уверенной, что из пещеры меня выволок именно один из серых, я довольно долго не могла поверить своим глазам, что ни одного человека-волка здесь нет. Передо мной сидел просто волк, волк от хвоста до кончиков ушей. Шкура его была не серой, как у тех злобных прислужников Тьмы, а светло-кремовой, уши острые, по хребту вдоль всего туловища шла длинная темная полоса, а мускулистые лапы были светло-коричневого цвета.