Мария Семенова - Зимняя жертва [litres]

Проехав длинным, узким ущельем, заставившим Аюну невольно высматривать на скалах лучников Аршага, воины оказались перед каменной стеной, уходящей к небесам. Аюна, приглядевшись, наконец увидела то, что ожидала: темные провалы арок и сбегающие к самой реке каменные ступени. Под скалой расположилось окруженное колючей изгородью подворье.

– Кажется, храм совсем невелик? – тихо спросила царевна, разглядывая домишки у реки.

– О нет, это лишь гостевые дома и конюшни, – объяснил Ширам. – Сам храм – там, в пещерах. А как глубоко тянутся подгорные ходы, не знает никто, кроме найин.

На длинной каменной лестнице, ведущей к главным воротам храма, ждали жрицы Найи с факелами в руках. Лица их были разукрашены черными, белыми, зелеными узорами. Навстречу Шираму и царевне спустились пятеро, во главе с немолодой прихрамывающей женщиной. Извилистые полосы на ее лбу и щеках не могли скрыть толстых уродливых шрамов. Аюна с сожалением поняла, что Сидха, верховная жрица пещерного храма, была когда-то красавицей. Саарсан опустился перед женщиной на колено, а та коснулась его склоненной головы:

– Приветствую, Ширам, сын Гауранга. Ты пришел на мой зов, как и подобает мудрому правителю.

– Мне передали пророчество, – ответил Ширам. – Если оно сбудется, значит в этом воплощении я прожил жизнь не напрасно.

– Оно сбудется, – кивнула найина. – Мать Найя не просто видит грядущее – она создает его. Наше дело – не мешать ему сбыться. – Жрица перевела взгляд на Аюну. – Приветствую, дочь Ардвана. Боги милостиво смотрят на ваш союз с саарсаном. Это поистине начало великого родства, должного пережить века. А то, что люди слепы… ну так ведь это всего лишь смертные…

Под ее пристальным взглядом Аюна невольно напряглась. «Смотрит, словно из лука целится», – подумалось ей. Такой же взгляд она раньше иногда замечала у Янди, и в эти мгновения телохранительница пугала ее…

– Твои люди, Ширам, пусть останутся там. – Найина махнула рукой в сторону подворья. – Их устроят и накормят.

– Я полагал…

– Вы с царевной пойдете в храм одни.

Ширам нахмурился.

– А ты собирался взять в брачный чертог своих ближних воинов? – с легкой насмешкой спросила Сидха. – Мне не говорили, что ты похитил царевну… Она знает, что ее ждет?

– Что меня ждет? – заинтересовалась Аюна.

– Пустое, – смутившись, отмахнулся Ширам. – Хорошо, мы пойдем вдвоем.

В сущности, ничего необычного в этом не было. Но с того самого мига, когда в спальню Ширама вошли две найины, его что-то смутно беспокоило, а он привык своим предчувствиям доверять. «Засада? В храме? Невозможно…»

– Видите вон то окно? – словно услышав мысли саарсана, спросила Сидха. И указала на вырезанную в скале узкую стрельчатую нишу прямо над главным входом в храм. – Именно там – чертог, где пройдет обряд. Оттуда видно и слышно все. Если кто-то явится в нашу долину и вздумает напасть на твоих воинов, ты узнаешь об этом даже раньше, чем они сами.

Ширам кивнул, недовольный тем, что выдал свои сомнения.

– Сколько продлится обряд?

– Сколько ты сам его продлишь, – с улыбкой ответила Сидха.

Брачный чертог залит голубоватым светом Ночного Ока.

Ширам и Аюна стоят друг против друга. Их правые ладони сомкнуты и связаны белой, трижды скрученной ниткой. Опаловые глаза Матери Найи неотрывно смотрят на них с жертвенника.

В чертоге такой жгучий холод, словно в бойницу дышит сама зима. Ноги жалят промороженные каменные плиты.

Перед обрядом жениху и невесте велели снять верхнюю одежду. Ширам стоит в атласной рубахе. Аюне холодно даже смотреть на него, однако саарсан, как всегда, не подает вида. Царевна и сама почти не чувствует тела. Ей хочется щипать и трогать себя, чтобы убедиться – она все еще здесь. Единственный источник тепла во всем мире – это ладонь Ширама, связанная с ее ладонью священной нитью.

Вокруг изваяния белой кобры стоят и поют найины. Они поют по-накхски. Аюна понимает лишь отдельные слова – только слышит часто упоминаемые имена богов.

– О чем поют жрицы? – еле шевеля губами от холода, спрашивает царевна.

Ширам еле заметно усмехается:

– Все песни накхов об одном и том же. О смерти.

– Даже на свадьбе?

– Да – чтобы песней зачаровать и отогнать ее.

– Истолкуй мне…

– Эта песня о том, что Найя забирает души и вновь приводит их в этот мир. О том, что череда перерождений не случайна и не напрасна. О том, что некоторые души могут, милостью Найи, пройти этот путь вместе. Именно ради этого мы здесь. Наша свадьба отличается от обычных.

– Я не понимаю…

– Клятва под Ночным Оком считается нерушимой ни в этом мире, ни в следующих перерождениях. Поэтому мало кто отваживается заключить такой брак…

Пение затихло.

– Слава Матери Найе! – раздался голос Сидхи. – Да почтит она ваш союз своим присутствием! Да будет она стоять незримо у вашего ложа, свидетельствуя ваш брак перед Предвечным Змеем. Как скручена эта священная нить, так переплетет она ваши души навечно во всех будущих жизнях! Мы уходим… – она кивнула на широкую, застланную шкурами лежанку на полу, – вся ночь ваша.

Найины одна за другой начали бесшумно покидать чертог. Аюна взглянула в глаза Шираму, и ее затрясло. Руки мужа сжали ее плечи, и царевну, которая только что дрожала от холода, бросило в жар.

«Ты – мой огонь…» – застучало у нее в висках.

Последняя из уходящих найин вдруг остановилась, бесшумно вернулась к Шираму и легко коснулась его шеи. Саарсан замер, словно прислушиваясь; затем его руки разжались и он рухнул на пол. Перед Аюной в сумраке возникло раскрашенное женское лицо. Оно ухмылялось.

– Ч-что случилось? – пробормотала царевна.

– Это я, госпожа, – голосом Янди ответила жрица Найи. – Все будет хорошо.

Аюна поняла, что видит призрака. Наверно, она все-таки замерзла тут до смерти и ее душа отправляется в странствие по нездешним мирам, а Янди ждет ее в начале пути?

– Госпожа, я жива, – рассмеялась Янди, глядя в ошеломленное лицо Аюны. – Тот яд в каше меня не убил.

– Что с Ширамом?! Зачем ты его…

– Приказ верховной жрицы, – спокойно ответила Янди, поднимая руку и показывая царевне кольцо с шипом. – Яд мокриц. Ширам еще жив, но это ненадолго. Его жизнь пойдет в жертву Отцу-Змею.

Аюна в ужасе глядела то на умирающего Ширама, то на ожившую телохранительницу.

– Янди, но почему?! За что? Ты обманула меня? Все-таки служишь Кирану?! Ты использовала меня, чтобы подобраться…

– Ты ничего не знаешь, солнцеликая. Я помню клятвы. И я давно не служу Кирану. Это, – она указала под ноги, – семейное дело. Видишь ли, Ширам – мой сводный брат… – Она толкнула саарсана носком мягкого сапожка. – Слышишь, Ширам? Ты и не знал, что у тебя есть еще одна сестра? Знаешь, как звучит мое родовое имя? Яндха, дочь Гауранга из рода Афайя! Вот как меня звали бы, если б не твой проклятый отец!