Ирина Сыромятникова - Да здравствует Король! [litres]

Шахта номер двадцать шесть обозначила себя лабиринтом отвалов и беловато-мутных озер. С одной стороны – добираться быстро, с другой – возвращения дрезины ждать почти час и это время в зачет смены не идет. Впрочем, был вариант хуже – жить на прииске и работать вровень с каторжанами, без надежды на оплату сверхурочных.

Первым на землю как всегда спрыгнул Лулуши, умчавшийся решать какие-то свои дела. Тимар терпеливо дождался, пока платформа последний раз вздрогнет, и помог племяннице спустить вниз ее драгоценный мешок (а весит-то он изрядно – придется тащить самому). Интересно, что мальчишка умудрился туда напихать? Вот ведь послал бог испытание… Мастер-алхимик закинул поклажу на плечо и шагнул на гулкую железную лестницу, ведущую к воротам прииска.

Мысль о малолетнем пастыре испортила Тимару настроение: оказывать гостеприимство еще одному выродку он не рассчитывал. Дело не в личностях. Шакалята, они в детстве тоже – милые щенки, а как вырастут… Особенно выводило из себя то, что Тай’Келли не пожелал забирать к себе приблуду. Тоже почувствовал что-то или не хочет связываться с племянницей?

Тут Тимар вспомнил выходку девочки и невольно улыбнулся. Нет, оставить черноголового у себя им никто не позволит (надо будет постепенно подготовить к этому Саиль), но решимость малышки ему нравилась. Старый Амиши воспитывал дочку слишком правильной, по нынешним временам от этого только вред. Взять хотя бы покойную свояченицу…

– Смотритель на объекте, – тихо шепнул прошмыгнувший мимо Лулуши, и праздные мысли разом вылетели у алхимика из головы.

Зачем коменданту потребовалось семафорить начальству среди ночи? А то, что ночью, – это факт: предыдущая дрезина уходила на маршрут затемно. Впрочем, паника излишня: если случилось что-то серьезное, он просто не примет смену, и – вертись как знаешь. Вон потребует продемонстрировать аварийный подъемник в работе, и – ага. Шу’Химин – хороший мужик, но в таком деле каждый сам за себя.

Вновь прибывшие не спешили расходиться по рабочим местам, а отработавшие торопливо карабкались по лестнице, рассчитывая дождаться дрезину подальше от очерченных магией границ. На плацу перед подъемником галдела целая толпа каторжан в коричневых и серых горняцких робах, похоже, дневной и ночной отряды собрались на поверхности одновременно, что делать, в общем-то, запрещалось.

– Из-за чего шум?

Люди расступились, и Тимар увидел эпицентр конфликта: старшину смены и незнакомого чиновника в новеньком мундире и форменной плоской шапочке, не по-рудничному сдвинутой на затылок. Это, стало быть, искомый смотритель. Тимар поморщился: новичка предстояло многому научить, и мастер предпочел бы сделать это до того, как тот получит власть. Но когда начальство беспокоилось о спокойной жизни подчиненных?

– Нет никаких проблем, – небрежно бросил смотритель. – Работа сейчас возобновится.

– Накось, выкуси! – вскинулся старшина, шалея от собственной смелости. – Где это видано, живых человеков в пекло отправлять!

– А подробней? – Не хватало еще, чтобы они тут подрались (старшина Тимару нравился).

– Мастер Шу’Химин пошел смотреть помпу в третьем забое и не вернулся, – влез в разговор один из каторжан (видимо, свидетель). Охранник плечом задвинул его в толпу, но тот не унимался. – А потом синие лампы стали гаснуть, на глазах цвет менять! Гости в шахте!

– Изгоняющий осматривал выработки только вчера! – безапелляционно заявил смотритель. – Нет никакой угрозы.

Звучит серьезно, если не знать, кто такой этот изгоняющий – один из трех уцелевших в Кунг-Харне учеников, даже несовершеннолетний.

– А если туда добрался гость из поместья?!! – выкрикнул из задних рядов молоденький проходчик, и все неожиданно затихли – бывшее жилище Главного смотрителя Харанских гор стояло обнесенным белыми флагами с зимы. Даже у Тимара екнуло сердце: поминать опоганенное место – к несчастью.

– Это все ваши фантазии! – поморщился смотритель. – Возвращайтесь к работе.

Новичка злило то, что рабочие не повинуются ему по первому слову (Тимара и самого это временами раздражало), а времени понять разницу между трудом шахтера и черноголового ему никто не дал. Рядом с чиновником стоял пастырь из приезжих, ситуация ему не нравилась, но повиноваться смотрителю он горняков заставит… (тут Тимар встретил бешенный взгляд Лулуши), а может и не успеть.

Волнения на рудниках случались нечасто (печатных трудно вывести из себя), но, если уж начинались, топили в крови и правых, и виноватых без разбора. Сначала рабочие резали смотрителей и мастеров, потом охрана резала рабочих, уцелеть удавалось немногим. Как правило, поводом для бунта служили именно ночные гости: терпеть скудные пайки и суровые нормы люди могли, а вот потустороннее пугало их до помрачения. Новичок походя нарушил десяток негласных правил в и так уже накалившейся обстановке, народу вокруг подъемника собралось слишком много, толпа начинала звереть, и охранники (опасность чувствовавшие нутром) незаметно пятились к воротам (а комендант, дэвов сын, к месту назревающих беспорядков вообще не явился).

На секунду в уме мелькнула спасительная мысль – бросить все и тикать, но Тимар ее отбросил. Он работал с этими людьми два года, знал большинство по именам, с некоторыми – мог бы дружить, если бы не разница в положении. Более того, императорский алхимик понимал печатных лучше, чем, скажем, Лулуши, никогда не приносивший магических клятв. Все они как-то приспособились к ограниченности бытия, смирились с невозможностью просто идти по прямой не останавливаясь, но при этом оставались людьми. Бросать их один на один с бедой – все равно что зрячему толкать слепого в пропасть.

Нужно было что-то делать, и Тимар даже знал – что.

– Не вижу причин для спора, – громко объявил он, внутренне холодея. – Отправим вниз смотровую команду! Я проверю механизмы, мастер Лулуши – крепь…

– И он пусть идет! – ткнул пальцем в нового смотрителя Лулуши. – А то скажет потом, что ничего не было.

Пастырь промолчал, спрятав взгляд, – ему не надо было объяснять, что происходит. А как насчет вразумить смотрителя, это он мог? Кто вообще надоумил светлорожденных посылать новичка на загубленную шахту?

Понимание истины забрезжило в голове Тимара.

Ну конечно! Император – далеко, но вдруг да найдутся безопасные тропы и явятся в Кунг-Харн наделенные властью гонцы, за теми же бериллами. Весть об остановке добычи приведет их в ярость! А потому прииски будут работать до тех пор, пока все каторжане не полягут либо под мечами охраны, либо – под землей. Жертва должна была быть принесена, а кого она будет включать – трех смотровых или всю смену горняков разом, – это светлорожденных не интересовало. Отвечать за потерю будет новенький.