Саяна Леан - Руины Тэманлина [litres]

Я не осмелилась ослушаться и потому… Потому я сидела и наблюдала. Теперь, спустя много лет, думаю, что надо было наплевать на запрет Вархтана и помочь матери.

Из дома вышло человек десять, может больше. Двое из них подхватили мать под руки, и повели прочь, тот, кто выходил последним, кинул в дом подожженный факел. Мне стоило не малых трудов удержаться на месте, ведь эти твари жгли мой родной дом и куда-то уводили маму!

Мы с Вархтаном последовали следом за теми людьми и мамой, по пути он сообщил мне, что те люди, это управители города, местная власть.

Спасти дом от огня нам удалось. А маму…

Маму вывели на рыночную площадь, что была попросторнее, и привязали к столбу, она не особо сопротивлялась. Ее лицо выражало покорность, взгляд был затуманен горем. Ее муж умер в сражении, дочь пропала без вести, жизнь для этой женщины закончилась задолго того, как ее решили убить.

Под ее ногами было полно сена, на площади собралось много людей, наверное, поглазеть пришли почти все жители или большая часть Сатхора. Я ненавидела всех и каждого в отдельности, кто собрался на казнь, но больше всего я ненавидела себя за бездействие.

К сену трое обычных горожан поднесли факелы, стог моментально вспыхнул, черный дым взвился вверх. Управитель с гордым видом, будто поймал самого опасно преступника за руку и теперь казнил его, произнес:

– Элира Искаор, приговорена к сожжению! Ты обвиняешься во владении магией и в сотрудничестве с темными силами. Пусть душа твоя отправится в ад. К силам, коим ты тайно поклонялась все эти годы.

Огонь под ногами матери быстро обхватил хрупкую женскую фигурку, языки пламени взбирались вверх по телу, облизывая ноги и платье.

Вархтан зажал мне рот рукой, чтобы моего крика никто не услышал. Я жалобно заскулила от безысходности, по моим щекам градом потекли слезы. Моего сдавленного крика, который мог бы быть воплем, не зажми Вархтан мне рот, никто не услышал. Всем было не до этого, горожане пялились на мою мать, мучительно извивающуюся от боли и тихо кричащую.

Я же была в отчаянии. Сердце будто остановилось, я забыла, как дышать. За что они так с ней? Она им помогала. Им всем! Каждый обращался к ней за помощью и мать никогда не отказывала. А сейчас, когда ее некому защитить, они решили ее уничтожить.

Только спустя какое-то время, заметила, что Вархтан сидит на корточках и прижимает меня к себе, не переставая зажимать рот. Все покупки, что мы сделали в городе, в хаосе валялись на траве. Когда все закончилось, он на руках отнес меня домой.

Я прибывала в состоянии, которое называют оцепенением. Внутри все разрывалось на маленькие кусочки, темный туман обволакивал меня с ног до головы. Мне было нестерпимо больно. Больно до того, что хотелось выть и скулить, как раненый зверь, слезы не останавливались. Наверное, тогда я выплакала все, что во мне было, ибо больше я никогда не давала слезам ход. Их попросту не было.

Этой ночью Вархтан видимо решил, что время пришло. В ту злую ночь, он уложил меня в свою кровать, сопротивляться я не посмела. Он был моим наставником, хозяином, господином, богом. Он дал мне воспитание, образование, кров. И забрал невинность. Наверное, если бы я попробовала воспротивиться, он бы взял силой то, чего хотел.

Он не был жесток, напротив, он ласкал меня, шептал на ухо что-то нежное, но я не слушала, мне просто было все равно. Мое тело мне больше не принадлежало. Оно было оружием, которое я могла умело пустить в ход.

В будущем по его слову я буду убивать, грызть землю, предавать или ложиться с ним в одну кровать, но тогда мне казалось, что всё еще можно изменить.

После того, как Вархтан удовлетворил все свои мужские потребности, он обнял меня, положив мою голову к себе на грудь, и уснул. Я тихонько выбралась из-под его руки и легла рядом. Заснуть не смогла, все еще обливалась слезами. Даже во время нашей первой близости я не переставала лить слезы по матери, которую убила жестокость и трусость людей, отцу, который положил свою голову за родину, и по своей невинности, девственности, которую отняли так внезапно, в ночь, которая стала для меня кромешным ужасом.

Тогда же я решила изменить себя и свою жизнь. Став любовницей Вархтана, я могу многое получить, и в первую очередь получить право на месть. Могу стать хозяйкой этого дома и получить власть над всем, что принадлежит ему.

К утру я смогла заснуть слабым неспокойным сном. Вархтан разбудил меня поцелуем, с самого утра он начал приставать ко мне с нежностями, требуя продолжения. Я не отказывала. Напротив, делала вид, что и мне это нравится, будто все его ласки вызывают во мне восторг и возбуждение.

Не стану врать, в самом деле, когда его мощное тело прижималось ко мне, внизу живота начинало приятно щекотать, а между ног становилось влажно, позже я поняла, он был весьма опытным любовником, и знал, что делать с женщиной, но я его не любила так как он этого хотел. Тогда. Позже, конечно, все изменилось, просто в то время я была сломлена, чтобы воспринять его нежность как искреннюю любовь, а не временное влечение.

Я действительно изменилась, мой наставник, и теперь любовник, это заметил. Новая Ашира стала общаться с остальной «семьей», даже смогла найти общий язык с Хищником. Норма с Гардой приняли меня не особо тепло, зато Данага с Алеброй охотно со мной подружились. Дикий, Снайп, Барсот и Остаг общались со мной не менее охотно, иногда холодно, но в целом терпимо.

– Ты будто бы решила выйти из тени, милая, – сказал однажды Вархтан, обняв меня за талию.

Ему было приятно, что теперь я ем за общим столом и упражняюсь вместе со всеми. На самом деле, я осталась такой же скрытной и все так же любила одиночество. Однако умело делала вид, будто общество моей стаи мне приятно. Это было важно, для меня, для Вархтана, поэтому я делала то, чего от меня ждали, изображая покорную овцу, с радостью идущую на убой. Иногда это было сложно, сердце неприятно щемило от гнуси, которую мне приходилось делать.

Каждое утро начиналось близостью и заканчивалось близость с Вархтаном. Иногда он был грубоватым и даже жестоким, но в основном, он оставался ласковым и нежным.

Вскоре я получила разрешение отомстить убийцам матери. То было мое первое убийство. Я забралась в дом управляющего, подожгла всю его семейку и заставила смотреть на то, как мучаются его маленькие дети и жена, сгорая в огне. Я держала мерзавца за его редеющую шевелюру и улыбалась. Месть стала для меня глотком воздуха, в котором маленькая сломленная девочка так отчаянно нуждалась.

После, удовлетворившись горем ублюдка, растерзала и его. С остальными расправилась проще, выследила и зарезала. Вот так. Учитель был мной доволен. Я смогла переступить через себя и убивать, все хорошее во мне раз и навсегда погибло, хотя трещина пошла еще давно. Пять лет назад.