Виктория Никитин - Неправильная ведьмочка, или Некромант на задании [litres самиздат]

Зелёный луч просвистел в нескольких сантиметров от меня, всколыхнув энергетические путы, прорезая пространство и утопая в темноте.

– СССССЖЖЖЖ!!!! – пронзительное шипение словно сорвало пробку.

У дальней стены в том месте, куда ударил луч силы, сформировалась фигура, сотканная из клубов света и тьмы. Призрачный силуэт переливался и клубился, вырисовываясь на фоне чёрных камней.

– Мама – пролепетала я, смотря на это чудовище.

– Не мама, а Мара – зло процедил Емельянов, начав нашёптывать заговор.

– Не сметь – огрызнулся Никита на самодеятельность Емельянова – уходите отсюда.

Емельянов зло посмотрел на Никиту, но не стал спорить и по стеночке проскользнул некроманту за спину. Я же в начале хотела воспротивиться, но увидев выражение полного сосредоточия, погружения в силу на его лице, и клубы зеленоватого свечения, укутывающие его тело, не стала спорить. Но я не успела сделать и нескольких шагов, как потустороннее существо снова завизжало и одним стремительным рывком бросилось в нашу сторону.

– Бегите! – крикнул Никита, выбрасывая руку вперёд.

Ослепительно яркий свет пронзил темноту и прямо перед потусторонним существом образовался силуэт, похожий на огромного пса. Охваченная зелёным огнём фигура животного оскалила огромные клыки, зарычав на Мару. Страж подпространства, я даже представить себе не могла, что Никите подчиняется такое создание грани.

– Вася, за мной! – Никита схватил меня за руку и оставив стража разбираться с тёмной сущностью, потащил к лестнице.

Я поторопилась на выход, оставив позади себя яростный рык, и визг полный злобы и боли. Страж и Мара схлестнулись в смертельной схватке. Существа родом из подреальности, обители мёртвых душ и самой смерти, одно напитанное злобой ведьмовского проклятия, второе в подчинении у некроманта.

– Её питает проклятие, дом буквально вибрирует силой, Страж может не выдержать. – задыхаясь я бежала за Никитой и Емельяновым, мы уже миновали лестницу и выбежали на первый этаж.

– Я знаю, у него приказ выжить. – Никита крепко держал меня за руку, огибая леса и раскиданные по полу вёдра с краской.

– Бог ты мой! – воскликнул Емельянов, бежавший перед нами и резко остановившись, по инерции мы чуть было не врезались в широкую спину ведьмака.

Емельянов занёс руку и прошептал:

– Marw yn enw goleuni.

– НЕТ!!! – крикнули мы одновременно с Никитой, но не успели.

Емельянов дунул на руку и с его раскрытой ладони вырвалось облачко золотой пыли. Заклинание врезалось в неровную тёмную тень, разрывая плотный покров. Визг, который издала эта сущность, был столь сильный, что звуковой волной нас отшвырнуло назад на деревянные леса. Весь дом, каждая комната, каждая стена, каждый камушек и бревно взорвались такой мощью, что меня буквально смяло волной оглушающей силы.

– Estero maarama – проговорил Никита, быстро вставая на одно колено и пуская мощный поток силы в сгущающуюся перед нами тень.

Искорки зелёной магии некромантов поплыли по стенам, окружая существо, заключая его в клетку. Я попыталась встать, но в груди пульсировала боль, в глазах плыли звёздочки, а некромантия и ведьмачество вступили в противостояние за право действовать. Я окунулась в это буйство внутри себя, и медленно, словно распутывая узелок, потянулась к ведьмовской силе и начала проецировать свет вовне, нашёптывая очищающий заговор. Перед внутренним взором поплыли тёмные узоры проклятия. Древнее, тёмное, полное боли и ненависти, ведьма наложившая проклятие, отдала всё до последней капли, её предсмертное проклятие.

Прошепченное в момент гибели, и подкреплённое силой агонии, проклятие впитывает в себя не только силу ведьмы, но и её суть, в тонкой паутине была заключена сама душа ведьмы. Кто же так сильно должен был насолить ведьме, что она заключила свою собственную душу, обрекая её на вечное скитание в лабиринте смерти и тьмы?

– Ashala, lumini, vineto de liderali. Ashala, lumini, vineto de liderali. Ashala, lumini, vineto de liderali! – я шептала древние слова наговора, повышая тональность на каждом слове, при каждом повторе, проникая в суть самого проклятия.

– Что ты делаешь?! – крикнул Никита.

– Пытаюсь ослабить проклятие. Эти твари будут лезть без остановки, их питает сила ненависти.

– У тебя хватит сил?

– Не знаю – честно ответила я, не останавливаясь удерживать перед глазами узоры наговора.

– Эм… – рядом застонал Емельянов.

Ему досталось больше всего, звуковая волна откинула его на строительные леса, и доски пирамидкой посыпались на него.

Краем глаза я увидела, как он встал, отбрасывая в сторону колючие доски, огляделся и быстро сообразил, что происходит. Никита шептал свои заклинания, пытаясь удержать рвущихся к нам сущностей, я же стоя на коленях концентрировала силу направляя её на стены дома медленно снимая проклятия. Емельянов подполз ко мне сзади и положил массивные руки мне на плечи сплетая свои силы с моими, подхватывая мой певучий наговор.

– Ashala, lumini, vineto de liderali. Ashala, lumini, vineto de liderali! – два голоса, две силы сплелись вместе.

Я впервые действовала в связке с ведьмаком, даже отец никогда не рисковал практиковать что-то вместе, и это ощущение было ново для меня. Энергия текла сквозь меня потоком, но Емельянов не впитывал её как остальные маги, а перенаправлял, усиливая поток и превращая его в бурную реку, выплёскивая обратно через меня. В этом тандеме я была началом и концом одновременно. Шаг за шагом, миллиметр за миллиметром проклятие начало отступать, поддаваться, тёмная паутина на стенах начала бледнеть, а атаки на барьер, созданный Никитой, были уже не такими яростными.

– У вас получается, оно ослабевает – с лёгким восхищением проговорил некромант, из последних сил удерживая заклинание.

– Ashala, lumini, vineto de liderali! – крикнула я, направив столб света в проклятие.

Паутина замерцала, вспыхнула и взорвалась.

Новая волна освободившейся силы обдала жаром, я удержалась в вертикальном положении лишь благодаря поддержке Емельянова. Тёмные потусторонние сущности подпространства отступили, исчезая вместе с проклятием.

– Фух – я дышала так, словно пробежала несколько километров на предельной скорости, тело ломило от пережитого, в ушах шумело, но на душе было радостно и внутри разливалось тепло.

– Смотри – Емельянов показал в коридор перед нами, и я замерла от восхищения.

Большая, размером в две ладони, синяя бабочка порхала в лучах выступившего из-за облаков солнца. Лазурная, искрящаяся, сейчас она казалась высшим, божественным созданием. Словно по волшебству окно отворилось, впуская свежий, прохладный воздух и чистое солнечное тепло. Бабочка покружила, описывая ровную спираль и выпорхнула в окно исчезая среди солнечных зайчиков.