Гела Стоун - Эксперимент [litres самиздат]

Вдруг он весь напрягся, вслушиваясь в эфир. Со спины его раздался едва слышный чавкающий звук. Обернувшись, он увидел прямо перед собой силуэт человека, он был почти наг, и лицо его скрывалось в темноте. Коляски позади него уже не было. Защитная капсула стала плотнее и ярче, Кулла оборонялся, пока не зная от кого и от чего. Незнакомец продолжал неподвижно стоять, но теперь капсула осветила его лицо, и Кулла с ужасом узнал в нем самого себя. Человек не двигался, лицо его было беспристрастной маской мертвеца, уставившегося на Куллу холодным, пронизывающим взглядом. Капсула, обволакивающая Куллу, поблекла и истончилась. Он понимал, что незнакомец еще не приложил никаких усилий, и сопротивление при сложившемся перевесе сил не имеет никакого смысла. Но он заинтересовал хозяев, иначе его давно бы испепелили, не пытаясь проникнуть в лабиринты его сознания. Тогда Кулла выдохнул и снял защиту. И двойник узрел все, что Кулла хранил в своем багаже. За доли секунды человек увидел Землю, деревню, бетельгейзианцев, вынужденное путешествие на корабле, остальных членов группы, условия, поставленные Винсом и компанией. Это не было диалогом, двойник просто открыл книгу его сознания и пробежался по её содержимому, быстро перелистывая страницу за страницей. Кулла ощущал только мощнейшее поле, заставившее его показать незнакомцу все, что хранилось в его голове. Странно, но прикосновения к своему сознанию он мог бы охарактеризовать как вежливые, деликатные. Это не было грубым, унижающим достоинство вторжением, хотя, надо признать, что и разрешения у него никто не попросил. Когда все было кончено, Кулла ощутил странную смесь облегчения и спокойствия. Удивительно, но он был все еще жив, и надо полагать в своем уме, раз осознавал, что с ним только что произошло. Капсулы вокруг не было, да и смыл в ней отпал несколько минут назад. Кулла вдруг с удовольствием почувствовал влажное, нежное прикосновение лишайников к своим обнаженным ступням. Он посмотрел вниз и увидел под ногами густой, светящийся ярко синим, ковер. Потом опять глянул в мертвое лицо своего двойника. Человек сделал неопределенный жест рукой, и в следующую секунду Кулла уже сидел в коляске, находящейся в медицинском отсеке. Тело его затекло, и теперь ныло от долго нахождения в неподвижности. Напротив него сидел Винс и внимательно вглядывался в выражение его лица.

– Живой и пока еще в своем уме…. Меня отпустили…

– Вас не было больше пяти часов, каков итог? – сухо поинтересовался Винс, снимая с него шлем с датчиками.

– Пять часов? Я отсутствовал пять часов? Непостижимо…. – изумился Кулла, а так как Винс все еще ожидал ответа, то он продолжил:

– Нет никакого итога, согласия от них я не получил, но при этом меня никто не убил, вот так обстоят дела. Мне кажется надо ждать, это не последняя моя встреча с ними.

– Ну что ж вы живы, значит, есть вероятность благополучного исхода.

Винс оставил Куллу одного и наверняка отправился обсуждать это со своими, а Кулла так и остался сидеть в кресле, переживая вновь и вновь, случившееся с ним.

Эти несколько часов в группе царило смятение. Все ждали конца неопределенности. Они понимали, что исчезновение Куллы, который не явился утром на завтрак, и отсутствовал на обеде, связано с ними напрямую. Заур несколько раз задавал вопросы Винсу по поводу сроков посадки, и про исчезнувшего Куллу, но тот всякий раз отвечал уклончиво. Это был плохой знак, значит пока ситуация не разрешилась, и в любую минуту чаша весов могла качнуться вовсе не в их пользу. Ожидание изводило, отнимало силы. Люди старались поменьше общаться, пока нет свежих новостей. Каждый сидел в своей каюте, пережидая и приготовившись ко всему. День на корабле клонился к концу, по сложившейся традиции в семь вечера все собирались на ужин в столовой. Вот и сегодня они все пришли вовремя, ужинали молча, стараясь не смотреть в глаза друг другу. Неожиданно в отсеке появился Кулла. Как ни в чем не бывало, он заказал Якову что-то из еды и уселся ужинать за соседний стол. В эфире царила тишина, все ждали, когда старик поест и может быть хоть что-нибудь скажет им. А он не спеша, с наслаждением пережевывал любимое пюре и думал о том, что наверное все же находился на волосок от смерти. И что означала эта встреча? Им дали последний шанс убраться живыми или что-то другое? Собственное лицо, похожее на маску, все еще стояло перед его глазами. А взгляд! Этот взгляд смотрел прямо в душу… Кулла наконец поел, он чувствовал общее напряжение в группе и думал о том, что сможет им сказать в условиях полной неопределенности. Людей нужно было подбодрить, а Винс не помог ему даже в этом.

Как всегда, первым нарушил молчание Заур:

– Вас сегодня с утра не было, плохо себя чувствовали?

– Нет, ты удивишься, но со здоровьем полный порядок. А вот вопрос с теплым приемом на этой планете пока не решен. Мне не сказали ни «да», ни «нет». Правда отпустили восвояси, кто знает, можем это и есть верх их гостеприи.....

Кулла не договорил, лицо его дернулось, брови взлетели вверх, нижнюю часть лица свела судорога, и в следующий момент голова его бессильно свесилась на грудь. Все вскочили со своих мест и кинулись к бедному старику. Кто-то аккуратно пытался встряхнуть сухонькое тельце, кто-то бил по щекам, и что-то кричал в лицо.

–Тихо! – заорал Яков и попытался нащупать пульс.

– Винс у нас проблема! – в отчаянии звала Алиса….

Через минуту Винс уже бежал с безжизненным телом Куллы в медицинский отсек. Пульс у него едва прощупывался, губы подергивались в судороге.

– Все-таки добили старика…суки… – чуть не плача простонал Заур. Все столпились у прозрачной переборки медицинского отсека, боясь пошевелиться.

А Винс уже активизировал робота, которого группа в шутку называла Айболит. Черное, с выпирающими ребрами тело Куллы покоилось на медицинской кушетке. К нему уже был подключен аппарат искусственной вентиляции легких, подключены другие системы жизнеобеспечения. Айболит экстренно проводил реанимационные мероприятия, орудуя многочисленными манипуляторами. Пара минут, и грудь его задышала ровно и глубоко, губы перестали подергиваться и из темно-синих стали розоватыми. Вскоре состояние Куллы стабилизировалось, хотя по- прежнему было тяжелым. Он продолжал лежать на кушетке под мониторингом Айболита, укрытый термопледом. Казалось, непосредственная опасность отступила, но люди не расходились, внимательно наблюдая за ним через переборку. Заур попытался прощупать сознание старика, и ничего не почувствовал. Похолодев от ужаса, он попытался снова, и опять тишина, ноль активности. «Неужели это конец? …» – закусив губу от отчаяния, он постарался не пускать мысли дальше своей головы, но выражение его лица говорило само за себя. Он встретился глазами с Яшей и Гораном, и они тут же все поняли. Вскоре вся группа уже понимала, что Кулла в глубокой коме.