Гела Стоун - Эксперимент [litres самиздат]

– Дедушка, почему ты не летишь с нами? – Томас озвучил вопрос, вертевшийся на языке у взрослых.

– Мне много лет, малыш, кто его знает, сколько я еще проживу, а я хочу успеть узнать этот новый мир. Во Вселенной так много непознанного, и если судьба предоставляет уникальный шанс, им никак нельзя пренебречь. Разве я не прав?

– Прав… – тихо кивнул Томас.

Старик уловил печать, исходящую не только от ребенка, но и от взрослых. Он поспешил успокоить их:

– Не переживайте, мне тут не будет скучно и одино ко. Ведь все вы будете помнить обо мне, а самое удивительное, это то, что мы теперь соединены невидимыми, но очень прочными нитями, для которых не существует расстояний. Уверен, что мы сможем с помощью наших новых друзей общаться между собой, когда захотим. И еще … Что-то подсказывает мне, что все мы обязательно встретимся в будущем. И нас будут ждать новые, непознанные миры!

Алиса крепко обняла Куллу. Все они, кому посчастливилось выжить, были бесконечно благодарны ему за его заботу и самоотверженность, с которой он боролся за их будущее.

– Спасибо вам, за все, что вы для нас сделали – Заур, пожал старику руку, ощутив в ответ, неожиданно крепкое мужское пожатие.

Весь обратный путь в челноке и потом в звездолете Заур и Алиса не общались. В свою последнюю ночь на Нуиприи они почти не сомкнули глаз. Он словно хотел унести с собой запах ее волос, вкус зацелованных губ, бархат плеч и бедер…. Было что-то очень пронзительное и трогательное, в этом отчаянном сплетении рук и ног, в охваченном страстью безумии, с которым они шептали друг другу слова любви. А потом были ее слезы, осушаемые его поцелуями, ее убедительные доводы и его оправдания, а потом опять взлеты и падения в исступленном экстазе.... Под утро они забылись в тревожной дрёме, а уже через пару часов летели в челноке на орбитальный звездолет, чтобы там уже расстаться навсегда. Заур избегал смотреть в сторону Алисы, понимая, что сейчас ее мысли заняты предвкушением встречи с семьей. С семьей, которой у него, по сути, никогда не было. Путь, избранный им много лет назад, не предполагал наличия семьи, и детей. И вот теперь, судьба давала ему уникальный шанс, если и не начать все сначала, то хотя бы исправить то, что еще было поправимо. Алиса…. Ну конечно у него были женщины до нее. Много женщин. Ни имен, ни лиц многих из них он уже и не помнил. Какая-то безликая череда встреч и расставаний, одноразовые, бездушные отношения. Но Алиса…, тут все было иначе. И сейчас, теряя ее, он с отчаянием понимал, что вряд ли когда – либо еще будет способен на такие чувства. Слишком много разочарований было в этой жизни, и слишком велика была боль от потери, боль, доселе незнакомая ему.

Кангорианцы не хотели отпускать Марь Ванну. Теперь она была их великой избавительницей, мессией, глобальной, всеобъемлющей, национальной героиней. После смерти Рината, Марь Ванна не могла больше оставаться на северной базе и перебралась к Якову. Каждый день к подножию холма, где находился их лагерь, приползали сотни кангорианцев, чтобы посмотреть на эту необыкновенную женщину, так неожиданно победившую их многовекового, лютого врага. О ней слагались легенды, в будущем передаваемые из поколения в поколение. Зикар и вожди других племен лично выразили ей свою глубокую благодарность. Все это Марь Ванна воспринимала со спокойствием, граничащим с безразличием. Не было тут поводов для особой гордости, как она считала. «Смешно…, – как-то высказалась она Якову, подустав от непрерывной череды благодарных посланий от кангорианцев – неужели они не понимают, что я спасала свою задницу. А еще то, что их восторги не вернут мне Рината, и жива я сейчас только благодаря ему».

Те несколько дней, что они с Яковом провели на базе в ожидании челнока, были проникнуты скорбью и печалью. Они подолгу говорили о тех, кого потеряли. Даже перспектива вернуться на Землю не могла вывести их тоскливого состояния.

– Ты в курсе, что Кулла остался на Нуиприи? – спросил ее как-то Яков.

– Да… и я его прекрасно понимаю, порой и у меня возникает такое желание. Знаешь, слишком многое случилось с нами за эти несколько месяцев, как будто мы прожили тысячи жизней, изменивших нас необратимо. Я сейчас не представляю, как буду жить там, на Земле, зная и умея то, чем владею сейчас. Вроде радоваться надо, а мне очень грустно.

– Мы все изменились, Маша.

Она усмехнулась:

– Вспоминаю сейчас себя в начале нашего знакомства и понимаю, что между мной и той женщиной гигантская пропасть, соизмеримая с расстоянием от Земли до Кангоры.

Так уж вышло, что Зикар, зная о подарке, преподнесенном Кимом с Нуиприи, тоже решил со своей стороны подарить землянам свою биологическую копию. Ну что ж, это только лишний раз подтверждало то, что земляне выполнили все пункты договора с Кхан ГвЭ, и вынуждало бетельгейзианцев вернуть всех обратно на Землю, в свое время.

Челнок прибыл за ними через пять суток, и вскоре они уже находились на звездолете. Но Алисы и Томаса там уже не было. Как утверждал Винс, их отдельным челноком отправили на окраину системы, где их ждала бетельгейзианская каравелла с Жас Хе, а уже оттуда они вернулись на Землю.

Марь Ванну и Якова встретил Заур. Он ждал их, чтобы попрощаться лично и попросить об одной услуге. Времени у них оставалось немного, в тот последний вечер они сидели в кинозале и перебирали в памяти все то, что случилось с ними, а еще тех, кто уже никогда не вернется на Землю. Заур, погруженный в свои невеселые мысли, с трудом подбирая слова, произнес:

– Надеюсь, что Винс и компания нас не обманут, даже думать об этом не хочу. Кулла и об этом позаботился. И если все так, то вы вернетесь к себе домой, в свою жизнь. Яша, ты в свою Москву, а ты Мария, к своим психам. А вот я вернусь туда, откуда меня забирали – в тюрьму. Очень прошу вас, если будете в Саратове, отыщите Алису, вот адрес и телефон – он протянул сложенный вчетверо листок бумаги. Заметив недоумение на лицах друзей, он пояснил:

– Ну мало ли, вдруг когда попадем на Землю, перестанем быть телепатами. А тут бумага с адресом, мне показалось, что так надежнее.

Марь Ванна посмотрела на него с теплотой:

– Знаешь Заур, я тебе вот что скажу: если любишь – борись за свою любовь. Пока живой – все поправимо. Отсидишь свое и поедешь к ней, а там уж сами все решите.

Заур кивнул и опустил глаза.

Неожиданно Винс появился в общем эфире:

– Приготовьтесь, сейчас будет состыковка с нашим основным модулем, а потом я провожу вас в темпоральный блок.

Все притихли, каждый думал о своем….

Конец