Алексей Полевой - Драконодав [litres самиздат]

Университет призван стать той вольницей, где мысли не ограничивают как в семинарии, не дают розг за изучение трудов древнегреческих философов, а наоборот изучают опыт римлян в их толстых и учёных книгах. Конечно, школяры быстро начнут буянить, неумеренно пить вино, драться со стражей, отчего ратуша будет вечно стараться ограничить права университета, но вольнодумные учёные, да ещё покровительствуемые самим герцогом будут отстаивать вольности. Да, студенты могут разгромить кабачок или устроить драку, но какие люди вырастают из таких смутьянов! Одни запросто возводят новейшие типы крепостей, другие создают неизвестные науке вещества, помогающие в производстве новых товаров, третьи открывают новые способы литья чугуна, отчего пушки дешевеют в разы по сравнению с бронзовыми.

– Хватит тратить время на подготовку солдат, – Аделард вдохновенно рассказывал за обедом, – нужно выучить молодых учёных, художников, философов.

– Увы, ваша светлость, – нахмурился Гонсало, – без солдат этот мир перестанет существовать очень скоро.

– Но вы, Гонсало, я знаю постоянно читаете, просвещаетесь, – сказал герцог, – ваша библиотека больше королевской, вы где-то учились?

– Я с детства, сколько себя помню воевал, мальчишкой за еду, поднося стрелы, чуть постарше стоя с пикой в первом ряду испанской пехоты, – горько усмехнулся Гонсало, – затем попал во всадники-хинете, воевал с сарацинами, вот один пленный сарацин и научил меня латыни, я стал читать, чтобы иметь возможность лучше воевать.

– Но можно учиться не только чтобы воевать искусно, – распалялся Аделард, – видишь как барон Годфрид умело использует крупицы знаний, полученных из книг и бесед с учёными мужами, сколько у него небывалых свершений, замок говорят лежал в руинах, а виноградник был с небольшой сельский рынок. И что теперь! А представь, что смогут с королевствами и империей сделать сотни, тысячи учёных мужей, образованных в моём университете, мы будем обмениваться знаниями с другими университетами, составлять учёные трактаты, развивать знания, приглашать великих учёных для преподавания!

– Простолюдины всё равно не попадут в ваш университет, ваша светлость, – вздохнул я, – стоимость обучения и проживания крестьянам и даже состоятельным горожанам не по кошельку, в итоге университет наполнят отпрыски богатых семей, имеющих возможность получать и домашнее образование.

– Для простолюдинов будут предусмотрены места, – сказал Аделард, – вы, слишком хорошего мнения, барон о простолюдинах, это сословие подлое, заботящееся о набивании брюха, какие там науки!

– Позвольте ваша светлость не согласиться, – печально улыбнулся я, – откуда у крестьянина или горожанина время для обучения? Чуть засветло встать и бежать на голодное брюхо работать с рассвета и до заката, хорошо, если в поле принесут поесть, если год не голодный. А после пахоты или жатвы, едва при свете лучины поправить хомут или косу, да спать, часто на голодный желудок. Даже если крестьянин грамотен, у нас священник всех детей латыни выучил – книга стоит половины хутора, её можно увидеть только в монастыре или университетской библиотеке. Поэтому крестьяне и горожане необразованны, голодны и пьяны, умирая в двадцать лет, от болезней, дурной еды и поножовщины.

– Увы, мой друг, – кивнул герцог, – мы росли в разных семьях, мне не приходилось трудиться до седьмого пота за краюху хлеба, я капризничал и требовал заморских яств, вымещая злобу на слугах и матери. Я мальчишкой посылал тысячи солдат на бойню, не заботясь о жизнях и семьях этих людей. Знаете, ваш удар мечом по моему шлему и клинок у горла, многое изменил во мне, особенно, я удивился, узнав вашу историю. Простой мальчишка, прислуживающий оруженосцам научился владению оружием, стойко защищал сюзерена, не выказав слабости, быстро обустроил поместье, что мои управители только языком цокали, узнавая об успехах Саржа и его господина. У вас решительно есть чему поучиться и поэтому я хочу обучать талантливых простолюдинов, наверняка в округе бродит множество таких босоногих мальчишек, достойных стать бароном или даже выше.

– Ваша светлость, – слегка улыбнулась Мария, – надеюсь, такие речи при дворе от вас король не услышит, иначе вам отрубят голову за возмутительное вольнодумство, даже наш союзник – император такого не простит.

– Ваша супруга кладезь мудрости, – рассмеялся герцог, – король точно отрубит голову, услышь такое, про императора не уверен – Максимилиан весьма образованный и просвещённый монарх, ценящий доблесть и находчивость простого человека.

– Да, слыхал про императора много лестного, – сказал Гонсало, отпивая вина нового урожая, – его подразделения ландскнехтов не хуже прославленных швейцарцев, военное дело император чтит и приумножает.

– Военное дело двигает науки вперёд, – кивнул Аделард, – мы узнали при строительстве крепостей множество уловок, при отливке бомбард изучили металлургию, при стрельбе двинули математику, для развития флота астрономию и различные вычисления, что говорить о картах и атласах! Но вместе с тем, я хочу развивать не военные науки: мельницы, водяные молоты, прядильные станки и камнедробильные производства. Сарж многому меня научил – это королевство в миниатюре, где мастера работают в своё удовольствие, добывают прибыль себе и господину, учатся, учатся и учатся, а потом делают удивительные вещи.

– Вот родится у нас сын, отдадим его в университет его светлости, – улыбнулась Мария.

– А если дочь? – спросил Гонсало.

– А почему бы женщинам не получать образование в университете? – высказал вовсе крамольную мысль герцог.

– Женщинам науки? – удивилась Мария, – что за странная мысль, как вы представляете женщину-строителя крепости?

– Да, вздор какой, – согласился я, – женщинам не место на стройке.

– Я подумаю какое можно предложить образование женщинам, – признал немного замечтавшийся герцог, – но простолюдинам должна быть открыта дорога к науке.

Герцог многое обсуждал с Лорентином и его помощниками, часто ругались, почти до драки. Герцог надоедал различным мастерам, стараясь понять секреты их мастерства, некоторые охотно делились с Аделардом премудростями, другие наотрез отказывались. Герцог пропадал в химической лаборатории, лишь иногда выныривая из клубов удушливого разноцветного дыма подышать свежим воздухом. Горячность с которой герцог предавался раньше турнирам и войне перенеслась на различные науки, без книги Аделарда было сложно представить, он стал читать не только латынь, но и другие языки, даже сарацинский, изучая древние сарацинские труды по медицине и астрономии. Герцог забывал есть и пить, тратил много свечей, читая всё подряд. Наконец, он уехал выбирать здание для университета, увозя многочисленные возы книг.