Алексей Полевой - Драконодав [litres самиздат]

– Мне головой воевать должно, – вздохнул де Вер, – с недосыпу иной раз плохо соображаешь, можешь приказ неверный отдать.

– Представляете, какие головы будут у наших противников завтра, – показал Гонсало в сторону английского лагеря, откуда доносились громкие вопли и музыка, – в округе сказывают вина совсем не купить, эль заканчивается.

– И всё равно проворочаюсь всю ночь, – проворчал де Вер, кутаясь в плащ, – наверняка, англичане, уверенные в численном превосходстве разделят, как положено войско на три отряда?

– Полагаю да, – кивнул Гонсало, – классическая и не всегда выигрышная тактика, на равнине хватает традиционных здешних болот, их пушкам будет сложно сблизиться и выбрать хорошую позицию, рыцарям скакать можно тоже ограниченными рывками, а лучникам далековато или нужно загонять их в болото под наши пули и ядра.

– Да, мне тоже думается позицию они выбрали неудачную, – согласился командующий, – такое положение сводит их численное превосходство на нет.

– Надо ещё учитывать, что большая часть английского войска вместе со Стенли будет выжидать по кому ударить, – кивнул Гонсало, принимая миску с рагу и кубок вина, – угощайтесь, у нас весьма недурно кормят.

– Воистину, – согласился командующий, отведав ужина и вина, с удивлением глядя как такую же пищу доставляют всем солдатам, – со Стенли пока неясно, но даже если войска останутся верными королю, думаю, будет изумительная неразбериха в королевском войске, ей следует воспользоваться.

– Всенепременно, – усмехнулся Гонсало, – покажем здешним рыцарям, что кроме серебряных шпор и гонора, неплохо бы иметь знания по стратегии и уметь выстраивать баталию из дисциплинированных солдат.

– Воистину, золотые слова, – сказал с набитым ртом командующий, – отменные у вас повара, у меня личный повар хуже готовит.

– Заходите, уж командующего-то мы накормим, – постучал Гонсало по спине де Вера, подавившегося от хохота.

У каждого своя ночь перед боем. Кто-то без конца рассказывает о былых победах, другой молча сидит, глядя в костёр, молодых трясёт от страха, крепкий ветеран может уснуть, когда захочет, громко храпя из палатки. Кто-то ищет утешения в кувшине с вином, иной показушно храбрится и хвалится как завтра будет отчаянно биться, бывалые проверяют по сотому разу оружие, ремонтируют доспехи, занимаются нужными делами. Сон у всех тоже разный: один не спит совсем, второй просыпается со всклоченным видом из-за кошмаров, офицеры могут беспечно веселиться, а могут, склонившись над картами думать о завтрашней баталии, обсуждая возможные действия противника и собственные возможности. Мы с Гонсало решили, где поставим артиллерию и стрелков, поэтому уснули тревожным сном, чтобы отдохнуть, завтра потребуются силы. В шатре командующего ярко горели свечи, военачальники обсуждали завтрашнее сражение, де Вер одобрил позицию пушек и стрелков, обсуждения и споры шли вокруг удара рыцарской конницы и делить или не делить войско на части. Я просыпался глубоко за полночь, в шатре командующего всё ещё виднелись размахивающие руками силуэты, хотя свечей поубавилось.

Как положено в армии, утро началось со звуков горнов и барабанов, иногда звучали флейты и волынки. Оба лагеря просыпались, начиналась обычная суета: налаживались готовить завтрак, слуги бежали за водой, по лагерю шастали маркитантки, в надежде поживиться напоследок, наёмники требовали жалования, денег им перед боем платить, конечно, не хотели, благо после сражения число наёмников может уменьшиться и плата будет ниже. Перед каждым боем препирательство с наёмниками были громкими и могли вылиться в бунт или даже хорошую стычку. В обоих лагерях торговля с наёмниками переросла в перепалку, только вмешательство командующего, а потом короля, выплатившего часть жалования, успокоили буйные наёмничьи головы. От лагеря отбывали гонцы с известиями, прибывали запоздавшие отряды, вешали дезертиров и мародёров, в общем, лагеря просыпались.

– Разворачиваете свои пушки, как условились, стрелков тоже, – сказал подошедший де Вер, решивший видимо хорошо позавтракать кашей с грибами и свежим хлебом, – войско ставим единым отрядом, прячемся за болотами и мешаем противнику маневрировать. Стрелки защищают пушки, сбивают лучников, они попытаются, как обычно расстрелять прислугу орудий.

– Да, ваша светлость, – кивнул я, поскольку командующий рассуждал весьма мудро с любой позиции, – Стенли выбрал сторону?

– Так он нам и сказал, – усмехнулся де Вер, – будет, как остальные тянуть до последнего, ударит слабому в спину, нужно постараться, чтобы не быть слабым.

– Если не ударять по превосходящему противнику рыцарской конницей, грамотно использовать преимущество в артиллерии и стрелках, – сказал Гонсало, – заставить их самих лезть в болота, связать там боем пехоты, то слабыми мы не будем, ваша светлость.

– Примерно такой расчёт, – согласился командующий, – у них много рыцарской конницы, они могут сделать рывок, нужно быть готовыми к прорыву.

– У нас скорострельные орудия и много добрых мушкетов, ваша светлость, – заметил я, – будем держать половину орудий и стрелков в резерве, чтобы в решающий момент у них были холодные стволы для немедленного массированного обстрела, если понадобится, всё равно у нас избыток пушек и мушкетов.

– Да, недурная мысль, – кивнул де Вер, – ваши пушки и мушкеты много совершеннее, чем все привыкли, я видал делали по десять выстрелов кряду, обычно на шестой выстрел мушкет перегревается и не может стрелять, а пушки того хуже, половину дня остывают.

– Бронзовые или из стальных полос, ваша светлость, с отвинчивающейся каморой, – согласился я,– чугунные пушки имеют меньший вес, тоньше, но прочнее ствол, больше ядро и заряд пороха, у них большая скорость ядер и дальнобойность, это будущее сражений.

– А я помню ещё кольчужные доспехи мой дед носил, – усмехнулся командующий, потерев шрам от ранения стрелой в лицо при Сент-Майклс-Маунт, – да и в годы моей юности – самое опасное было английская стрела или генуэзский болт, а теперь пули, ядра, всё летит с такой неимоверной скоростью, у меня в голове не укладывается, такой прогресс, можно сойти с ума, а вон тот малец барабанщик воспринимает противопульные доспехи и пистолеты как само собой разумеющееся, какие времена!

– А представляете какие пушки увидят дети этого барабанщика? – вздохнул я, – какого совершенства достигнет оружие через столетие.

– Мне думается сложно уже придумать что-то более смертоносное, чем мушкет и пушка, – покачал головой командующий, – сколько тысячелетий мы орудовали копьём и мечом, луком и пращей, вспомнить Давида или Ахиллеса, они почти оставались неизменными.