Алан Чароит - Эльфийский подменыш

– Всё, что есть в этом лесу, принадлежит мне, – повторила Медб. – Теперь ты не станешь оспаривать это?

– Не стану, – сказал Мартин Мэй, глядя ей в глаза. И в этот же миг лицо девы озарила счастливая улыбка.

– Тогда испей доброго вина из моей чаши, – предложила она. – В знак того, что не осталось меж нами недомолвок или затаённой вражды.

Засомневался Мартин Мэй, ибо слышал он, что опасно брать дары из рук эльфов.

– Или, может, ты боишься меня? – насмешливо укорила его Медб. – Видимо, не так храбры лесные братья, как о них говорят.

И в тот же миг разбойник ступил на шаткий мост, подошёл к деве и без страха принял чашу из её рук. Признаться, такого вкусного вина он не пробовал никогда в жизни, даже когда пил за одним столом с самим королём.

– Отныне нет больше границ меж нами, – сообщила Медб. – И ты принадлежишь мне.

Её смех заставил несколько листьев упасть с деревьев, но даже тогда Мартин Мэй не испугался. Он ответил так:

– Я не могу принадлежать тебе, о, прекрасная леди. Лес твой, но я – не часть этого леса. Захочу – уйду. И никто меня не остановит.

– Ты не сможешь уйти. – Дева покачала головой. – Это говорю я, Медб, королева Благого Двора, и слово моё крепко. Любая тропка приведёт тебя на эту поляну, стоит мне лишь захотеть. Но не вынуждай меня применять силу. Мы ведь можем договориться и по-доброму.

– Сперва скажи, чего ты хочешь от меня? – спросил Мартин Мэй. – И кто знает: может, мы и впрямь столкуемся.

Дева хлопнула в ладоши, и светлячки засияли ещё ярче. На глазах изумлённого разбойника поляна преобразилась. Травы пошли в рост, цветы опали, на деревьях появились завязи плодов. Сперва зелёные, они стали наливаться алым, а листья желтели и опадали. Созревшие плоды склевали лесные птицы, а с чистых небес вдруг пошёл снег, покрывая обнажённые ветви. Вскоре вокруг всё стало белым-бело, но чудеса на этом не закончились. Метель стала дождём, а из-под почерневшего наста пробились бледно-сиреневые и золотистые подснежники. На ветвях набухли почки, они лопнули и стали молодой листвой. Вновь распустились цветы, и всё вернулось на круги своя.

– Смотри, в этом сила леса, – пояснила Медб, – и моя сила тоже. Ты так тоже сможешь, если согласишься пойти со мной. Стань хозяином этих мест не на словах, а на деле, будь моим рыцарем, и я щедро вознагражу тебя, Мартин Мэй.

– Я не могу бросить своих родных, друзей из лесного братства и людей, нуждающихся в моей защите, – сказал разбойник, возвращая ей чашу. – Даже ради тебя, прекрасная леди.

– Дар остаётся даром, – сказала Медб. – Ты будешь уметь то, что я показала. И многое другое. Дикая магия прекрасна и очень пойдёт тебе. Познай её плоды и возвращайся через год. Тогда я ещё раз спрошу тебя, хочешь ли ты стать моим рыцарем и принадлежать королеве Благого Двора душой и телом. А пока иди. И помни: мы ещё встретимся.

На рассвете Мартин Мэй проснулся в своём лагере и сперва подумал, что всё случившееся с ним было лишь сном. Но магия, дарованная Медб, вскоре проявилась, и учить новые заклинания оказалось легко и радостно: листья и травы словно нашёптывали нужные слова. С тех пор лесное братство не знало горя и лишений: дичь сама попадалась в силки, деревья щедро одаривали плодами, непогода обходила их стороной, и урожай на полях в тот год вырос отменный. Пошли слухи, что сами древние боги благоволят к Мартину Мэю и его ватаге, что доставило немало хлопот их врагам, терпевшим неудачу за неудачей.

Так продолжалось до следующего Бельтайна. А в канун лета тропа снова привела Мартина Мэя на памятную поляну.

– И как, понравилось тебе быть чародеем? – вопросила Медб, выходя из тени деревьев.

В этот раз платье на ней было цвета самой тёмной листвы, а голову украшал венок из дубовых листьев и желудей.

– И даже очень, – признался разбойник. – Я благодарен тебе за этот дар. Но готов его вернуть, потому что слово моё остаётся прежним.

– Неужели я настолько не по нраву тебе, что ты откажешься от этой силы? – нахмурилась королева.

И тогда Мартин Мэй поспешил пояснить:

– Не в этом дело, прекрасная леди. Ты хороша собой, мудра и могущественна. Нет в тебе ни единого изъяна. Но ты эльф, а я всего лишь человек. Наша жизнь скоротечна, а жизнь разбойника и вовсе не стоит ломаного гроша. Поэтому все дни, которые мне отведены, я хотел бы прожить среди своих друзей, не прячась за твою спину.

– Со мной твой век станет долгим, сродни эльфийскому, – посулила Медб. – Хвори обойдут тебя стороной. Ты перестанешь стареть и останешься вечно юным. Лишь особое оружие сможет причинить тебе вред. Подумай: разве ты не хочешь оставить мир смертных ради такого дара? Победить саму смерть?

– Я не боюсь смерти, – ответил Мартин Мэй. – И какой прок в вечной жизни, коли друзья и родные состарятся и умрут на моих глазах?

– Ты не увидишь этого, – успокоила его королева, – так как будешь уже не с ними. Только подумай: вечная жизнь, без боли, без страданий. Да, ты никогда не сможешь покинуть меня, но чем это плохо? Что такого таит в себе мнимая свобода, что ты раз за разом отказываешься от счастья, которое я предлагаю?

– Лесные птицы не поют в неволе, – сказал разбойник, и ему понадобилась недюжинная смелость, чтобы выдержать потемневший от гнева взгляд королевы и устоять на ногах, когда внезапный порыв ветра чуть не сбил его с ног.

– Дар остаётся даром, – процедила Медб сквозь сжатые зубы.

Казалось, каждое слово её имеет немалый вес и падает в воду, подобно камню, от которого расходятся долгие круги.

– Испробуй его и приходи ровно через год. Тогда я в третий раз спрошу тебя, хочешь ли ты стать моим рыцарем и принадлежать королеве Благого Двора душой и телом. А пока иди. И помни: мы ещё встретимся.

И Медб не обманула. Весь следующий год Мартин Мэй ни разу не захворал, мечи врагов не могли причинить ему вреда, а стрелы отскакивали от него, как зачарованные. И даже когда стражникам довелось схватить его, ловкий разбойник чудом сумел избежать виселицы. Он ничуть не изменился за этот год, когда даже у его родного брата уже появилось несколько седых волосков. Люди стали поговаривать, что Мартин Мэй, возможно, и сам сын древнего бога, раз сумел обмануть злодейку-смерть.

Так продолжалось до следующего Бельтайна. А в канун лета тропа снова привела Мартина Мэя на памятную поляну. Надо сказать, что произошло это незадолго до заката, и солнце ещё не успело спрятаться за окоём.

Разбойник ожидал увидеть Медб, но в этот момент из-под сени деревьев выступил рыцарь в чёрных одеждах. Лицо его было скрыто под забралом шлема. Сперва Мартин Мэй подумал, что кто-то из его врагов желает сразиться с ним, и обнажил меч, но незнакомец даже не думал нападать.