Алан Чароит - Эльфийский подменыш

Брендалин задумчиво водила пальцем по его ладони, но, услышав последние слова, вновь замерла, выпрямив спину.

– Может, лучше не рисковать? – выдохнула она. – Вдруг эти чары как-нибудь повлияют на тебя? Да и зачем они нужны, если причастность Мартина к эльфийскому заговору уже очевидна? Ты же сам говорил про рыцаря Сентября – какие ещё нужны доказательства?

Элмерик мотнул головой.

– Я не верю, что Мартин мог пойти на это по своей воле. Не хочу верить, понимаешь… А вдруг на нём какое-то заклятие подчинения? Он ведь всегда помогал нам, и наш долг – не оставить его в беде.

– Может, ты и прав… – Девушка убрала непослушную прядь с его лица. – Он с самого начала показался мне милым. Не хочется верить, что Мартин – негодяй, обманувший всех нас.

– Ах, значит, милым! – наполовину в шутку, наполовину всерьёз вскинулся Элмерик.

– Не ревнуй, глупый! – Брендалин, улыбаясь, щёлкнула его по носу.

– Я ни капельки не ревную. – Элмерик прищурился. – У меня ведь нет повода?

– Конечно нет. – Девушка накрыла его руку своей.

В этот миг Элмерик подумал, что, кажется, переборщил с успокаивающими чарами: от былой обиды Брендалин и следа не осталось. Не то чтобы бард был против, но… на будущее, пожалуй, злоупотреблять «колыбелью ветра» не стоило. Нечестно это.

– Я боюсь за тебя, – призналась Брендалин, опуская ресницы. – Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Может, не будешь лезть в это дело, а? Пускай Джерри разбирается.

– Я не стану отсиживаться, пока другие рискуют головой! – Бард сперва вскричал, но вовремя одумался и, выдохнув, заговорил уже более спокойно: – Не бойся, милая. Я тоже непрост и кое-что умею.

– Но Мартин умеет намного больше, если, конечно, вся эта история с Медб – правда. Ты понимаешь, что мы по сравнению с ним – что твои щенята против взрослого медведя? И если не придумаем какую-нибудь хитрость, то непременно проиграем.

– Поэтому ты хотела всё рассказать учителям?

Девушка кивнула и ещё теснее приникла к нему.

– Мне страшно, и я не стыжусь это признавать. И я бы рассказала – даже в обход вас. Но мастер Дэррек сейчас в отъезде, мастер Флориан по обыкновению затворничает, а доверять мастеру Патрику… я бы не стала.

Элмерик выпрямился так резко, что ударился головой о свод лестницы.

– Но почему? Разве он не твой любимый учитель? – Он скрипнул зубами, потирая макушку.

– Я тут вспомнила кое-что. – Брендалин понизила голос до едва различимого шёпота. – Когда мы все только приехали на мельницу, он встретил нас и представился полным именем: Патрик Мэй. Понимаешь, Мэй!

– Ну и что? Это один из самых больших кланов Холмогорья. Они могут быть настолько дальними родичами, что это не имеет никакого значения.

– Хорошо, если так. – Девушка нахмурилась, не желая соглашаться. – Но я слышала, что горные кланы ставят кровное родство превыше вассальных клятв и супружеских обетов. Если мастер Патрик в родстве с Мартином, почему они скрыли это? Почему его назвали одним именем, как низкорождённого?

– Или как преступника. Его же могли изгнать из клана. – Элмерик обнял её, крепче прижимая к себе.

– Но тогда мастер Патрик не стал бы ему помогать – разве нет?

Элмерик пожал плечами: дела горных кланов прежде мало его волновали.

– Я запуталась и не понимаю, кому вообще сейчас можно верить. – Брендалин всхлипнула.

– Мне – можно. Я рядом, и я – на твоей стороне.

Она благодарно коснулась губами его щеки.

– Знаю. Прости. Порой я злюсь и обижаюсь, или говорю резкие слова. Но я тебе верю, и всегда верила. С момента, как мы впервые увиделись здесь, на мельнице. Помнишь?

Лицо Элмерика озарила счастливая улыбка – конечно, он помнил. Брендалин произнесла слова, которые он давно мечтал услышать. На душе сразу стало легко и спокойно, а в сердце поселилась уверенность, что у них всё получится. Любые трудности и преграды нипочём, когда идёшь рука об руку с любимым человеком.

– Знаешь… – Он решил начать издалека. – Я тут недавно подумал…

– О чём же?

Брендалин лукаво изогнула бровь. Неужели догадалась?

Элмерик прокашлялся, чтобы добавить в голос звучности:

– Обо всём: о тебе, о нас… Я хочу написать письмо домой. И ещё одно отправить твоему дяде. Наши семьи примерно равны по положению – значит, препятствий возникнуть не должно…

Голос всё-таки подвёл его и дрогнул на последних словах.

– К чему ты клонишь? – Брендалин улыбнулась одними уголками губ.

Конечно, она всё понимала. Но правила приличия предписывали девушкам изображать изумление в такие важные моменты.

– Я говорю о помолвке, – выпалил бард и, краснея, добавил: – если ты не против, конечно… О свадьбе, пожалуй, ещё рановато говорить. Но я хочу, чтобы ты знала: мои намерения самые серьёзные.

От волнения у него вспотели ладони, щёки горели огнём, а сердце колотилось, как бешеное. Элмерик подумал, что лучше было бы сделать предложение, уже имея разрешение семьи. Тогда он мог бы вручить девушке фамильное кольцо, которое, как он надеялся, ему пришлют из дома. Но упускать подходящий момент – увольте! Когда он ещё потом осмелится?

Брендалин, отстранившись, заглянула в его лицо. Её и без того бледные скулы, казалось, побелели ещё больше. Элмерик увидел тень колебания в бездонных фиалковых глазах и невольно вздрогнул: а ну как откажет? Он сжал зубы и затаил дыхание. Воздуха очень быстро стало не хватать. Казалось, прошла целая вечность. В тот миг, когда он уже собрался было сделать вдох и обратить всё сказанное в шутку, девушка шепнула:

– Ладно, я согласна, но при одном условии.

От нахлынувшего облегчения Элмерик чуть не расплакался. Слава богам, что только «чуть»!

– Что за условие?

– Мы отправимся гулять, и ты сыграешь мне на арфе. Я давно не слышала, как ты поёшь.

Бард с облегчением рассмеялся:

– Тогда приглашаю мою леди на прогулку в честь нашей помолвки!

Он запоздало вспомнил, что в таких случаях принято становиться на колено перед дамой, и даже попытался это сделать, но затёкшие ступни подвели – Элмерик едва удержался на ногах, нелепо взмахнув руками в воздухе.

Он покраснел.

– Прости… я глупо, наверное, выгляжу?

– Не глупее, чем обычно. – Брендалин вложила ладонь в его руку. – Идём уже! Оставим все церемонии на потом, когда ты получишь ответы на ещё не написанные письма.

– Главный ответ я уже получил. Мне ведь не послышалось? Скажи это ещё раз!

– Я согласна, – повторила девушка; в её в глазах плясали озорные искорки. – Мне кажется, наши судьбы давным-давно связаны. Поэтому знай: если ты вдруг передумаешь, я очень сильно рассержусь на тебя, Элмерик Лаверн!

– Да никогда!

Она хотела ещё что-то сказать, но бард не оставил ей такой возможности. Повинуясь порыву, он коснулся губами губ своей наречённой – сперва осторожно, потом немного настойчивее… Когда спустя пару мгновений они всё же опомнились и разорвали поцелуй, сердце Элмерика пело от счастья.