Алан Чароит - Эльфийский подменыш

Элмерик на ходу вытащил зубами пробку и собрался было отпить глоток зелья, но бутыль выскользнула из рук. Раздался звон, брызнули осколки. Ох… час от часу не легче! Впору было взвыть от досады, что оставил друзей без истинного зрения и все усилия Брендалин пошли прахом, но на это совсем не было времени.

Коридор, что вёл в соседнее крыло дома, неожиданно оказался заперт. Толкнувшись в тяжёлую дверь, бард заорал от отчаяния и схватился за ушибленный локоть, а потом снова заколотил по отполированному дереву, сбивая кулаки.

– Брендалин!!!

В ответ донеслось:

– Я здесь! На помощь, скорее!

Надежда вспыхнула с новой силой: его любимая была жива, она боролась совсем рядом. И Элмерику во что бы то ни стало нужно было пробиться к ней.

– Дай-ка я, – прогремел над ухом Орсон, отодвигая барда в сторону.

Здоровяк надавил на дверь плечом – и та, жалобно скрипнув, слетела с петель.

Элмерик рванул вверх по ступеням, которые вели к библиотеке, откуда доносились мольбы о помощи. Леденящий ветер обжигал лицо и несколько раз сбивал его с ног, заставляя скатиться вниз, – кто-то очень могущественный не желал, чтобы подмога подоспела вовремя. Но бард вставал, сжимал зубы и упрямо шёл вперёд, изо всех сил цепляясь изодранными ладонями за перила. Орсон каким-то непостижимым образом всё ещё оставался на ногах, а вот Розмари уже не шла, а почти что ползла по ступеням.

– Нет! Пожалуйста, не надо! – раздался полный ужаса крик Брендалин.

От нового порыва ледяного урагана в глазах у Элмерика потемнело, колени подогнулись, дыхание перехватило, а амулет – подарок Розмари – не просто оборвался, а рассыпался пеплом, больно опалив шею. В этот же миг падавшего навзничь барда подхватил Орсон, поставил на ноги и подтолкнул в спину, не давая отступить.

Наконец все трое оказались прямо у двери, что вела в библиотеку. Зловещий ветер утих, как и гул в ушах, и Элмерик, холодея, понял: всё закончилось. Истинное зрение уже не понадобится. И флейта тоже. Они не успели…

Он рванул дверь на себя, готовясь к самому худшему, и выдохнул с облегчением, сразу же увидев Брендалин. Живую.

Она стояла, пошатываясь, и зажимала рану на щеке. Три глубокие царапины, вспоровшие нежную кожу, выглядели страшно: тёмно-красные струйки сочились между пальцами, стекая вниз от запястья к локтю. Весь рукав платья был испачкан алым, и даже на полу под ногами девушки была кровь.

Не видя больше никого и ничего, Элмерик бросился к ней, и Брендалин упала в его объятия. Бард опустился на пол, устроив голову возлюбленной у себя на коленях. Рывком оторвал рукав своей рубашки, чтобы промокнуть рану. Светлая льняная ткань тут же пропиталась насквозь.

– Ты пришёл. Я так рада… – прошептала Брендалин едва слышно; она попыталась коснуться щеки Элмерика, но дотянуться не смогла – рука, обессилев, упала в складки пышной юбки.

В этот миг раздался оглушающий вопль Орсона:

– О боги! Мартин! К-келликейт!

Бард медленно повернул голову на голос и оцепенел. В горле встал ком.

Мартин лежал на спине, раскинув руки. Покрытые инеем волосы выбились из косы и разметались по полу. Налитые кровью глаза были открыты, и Элмерик забыл, как дышать, встретившись с его остекленевшим взглядом. Тело чародея охватывало голубоватое сияние, а от кончиков пальцев вверх к запястьям поднималась тонкая корка льда, скрывавшаяся под рукавами зелёной рубахи. Лицо приобрело синюшный оттенок, на щеках проступила багровая сеть сосудов, а шею сдавила цепь, в которой бард с ужасом узнал оковы Келликейт, испещрённые фэдами, не позволявшими ни снять, ни порвать звенья. Преступница сидела рядом с телом, у неё дрожали губы, а по щекам текли слёзы, что смотрелось совсем уж дико, потому что она продолжала душить уже с очевидностью мёртвого чародея.

Орсон разорвал цепь голыми руками и оттолкнул девушку от тела. Убийца отлетела, ударившись об стену и даже не думая ни нападать, ни защищаться.

– Ч-что здесь п-произошло? – выдавил Орсон, заикаясь почти так же сильно, как при знакомстве.

Здоровяк стоял спиной к Элмерику, и бард, пожалуй, был даже рад, что видит только его светлый затылок. Должно быть, страшно узреть истинное лицо той, кого любишь. Понять, какова она на самом деле…

– Я убила его, – прошептала Келликейт, сжавшись в углу и обхватив колени руками. – Боги, я смогла… Я хочу умереть…

– Мы были правы, – горячо зашептала Брендалин на ухо барду. – Мартин не тот, за кого себя выдаёт. Он не эльф, но связан с ними. Мы застали его возле библиотеки, и…

– Всем оставаться на местах! – раздался незнакомый хриплый голос, грозный настолько, что никому даже в голову не пришло перечить.

В дверном проёме возник раскрасневшийся от бега мастер Флориан – растрёпанный, в одних штанах и рубахе, даже без сапог. Ворона с ним не было, зато за плечом маячил мрачный, как ночь, Джеримэйн.

Флориан подошёл к Мартину, взвалил тело на плечо, как будто оно ничего не весило, потом кивнул Джерри и перевёл взгляд на дрожащую Келликейт:

– Идём.

Джеримэйн помог девушке подняться, и та повисла на его руке. Преступница больше не плакала, но на её щеках ещё блестели дорожки слёз.

Орсона трясло. Казалось, он готов был своими руками разорвать Келликейт, и лишь присутствие наставника мешало ему сделать это.

– Как ты могла?.. – шептал он. – Зачем?

Девушка спряталась от его гневного взгляда за спину мастера Флориана.

– Никто не должен входить и беспокоить нас. Всем оставаться здесь, пока я не разрешу выйти. Джеримэйн, проверь круг защиты. – Наставник начертил в воздухе огненные символы.

Дверь сама распахнулась, пропуская мастера Флориана с его ношей, Джерри и семенившую рядом Келликейт, после чего с треском захлопнулась. На деревянной поверхности вспыхнула тонкая линия с насечками – Элмерик узнал запирающие фэды.

Воцарилось гнетущее молчание, которое далеко не сразу, но всё же осмелился нарушить Орсон:

– П-погодите… Я не п-понял. М-мастер Флориан сам говорил? Без в-ворона? Чудеса-а-а!

– На себя посмотри! Ты цепь руками разорвал! Её ж вроде как порвать-то вообще нельзя было. – Розмари прищурилась, сплетая руки на груди.

Здоровяк смутился и пробормотал:

– Извините…

– Мда, те ещё чудеса! – Элмерик взял Брендалин за руку, сплетая пальцы. – Надеюсь, хоть теперь эта история с подменышем закончена?

Он вздрогнул от неожиданности, когда запыхавшийся и раскрасневшийся с мороза Джерри хлопнул дверью. Едва он вошёл, погасшие фэды вспыхнули вновь. Бард с трудом удержался от упрёка, лишь зубами скрипнул. А Брендалин, наоборот, улыбнулась:

– О, ты как раз вовремя! Мы тут гадаем, как случилось, что мастер Флориан вдруг заговорил?

– Ну он, вообще-то, не немой. – Джеримэйн стряхнул снег с сапог. – Это такой обет. Гейс.