Терри Пратчетт - Платье цвета полуночи [litres]

«А если ты однажды вернёшься, Лукавец, то здесь будет другая ведьма, такая же, как я. Всегда найдётся другая ведьма, такая же, как я, потому что всегда есть такие твари, как ты, потому что мы сами их впускаем. Но прямо сейчас, на этой кровоточащей земле, я – ведьма, а ты – ничто. У меня мигает глаз – зло развеять пробил час ».

Шипение в голове угасло, оставив её наедине с собственными мыслями.

– Нет тебе пощады, – вслух произнесла она. – И нет искупления. Ты заставил человека убить безобидную певчую птичку, и отчего-то мне кажется, что это – самое страшное из твоих преступлений.

К тому времени, как она поднялась вверх по склону, усилием воли она снова стала той Тиффани Болен, которая умеет варить сыры и справляться с повседневными делами, а вовсе не плавит в пальцах камни.

Счастливая, пусть и слегка опалённая чета понемногу приходила в себя. Летиция села.

– Я прямо изжарилась, – промолвила она. – А откуда этот запах?

– Прости, но от тебя, – отозвалась Тиффани. – И боюсь, что этой роскошной кружевной ночной сорочкой теперь разве что окна мыть можно. Боюсь, мы прыгали медленнее зайца.

Летиция оглянулась.

– А Роланд… с ним всё в порядке?

– Он как огурчик, – весело заверил Престон. – Влажный свиной навоз оказался весьма кстати.

Летиция помолчала.

– А это… существо?

– Его больше нет, – произнесла Тиффани.

– Но с Роландом точно всё в порядке? – настаивала Летиция.

Престон усмехнулся.

– Да всё тип-топ, госпожа. Ничего важного у него не сгорело, хотя корочку счищать будет, наверное, немножко больно. Он вроде как запёкся, если вы понимаете, о чём я.

Летиция кивнула и медленно повернулась к Тиффани.

– А что ты такое сказала, когда мы прыгали?

Тиффани вдохнула поглубже.

– Я вас поженила.

– Ты, то есть вот прямо ты , поженила, то есть сочетала браком… нас ? – уточнила Летиция.

– Да, – кивнула Тиффани. – То есть решительно и бесповоротно. Прыгать вместе через костёр – это очень древний брачный обычай. И священников никаких не требуется, и на банкете большая экономия выходит.

Предположительная новобрачная обдумала эту мысль со всех сторон.

– Ты уверена?

– Ну, так мне нянюшка Ягг рассказывала, – отозвалась Тиффани, – и мне всегда хотелось попробовать.

Летиция одобрительно кивнула:

– Должна сказать, что госпожа Ягг – дама очень компетентная. Она удивительно много всего знает.

И Тиффани, изо всех сил сохраняя невозмутимый вид, подтвердила:

– Удивительно много всего удивительного.

– О да… Эээ. – Летиция неуверенно откашлялась и добавила к «эээ» ещё и «гм».

– Что-то не так? – спросила Тиффани.

– То слово, каким ты меня назвала, когда мы прыгали… Мне кажется, это плохое слово.

Тиффани ожидала чего-то в этом роде.

– По-видимому, это традиция такая. – В голосе Тиффани уверенности тоже поубавилось. – Роланд ведь тоже не стервец. И в любом случае слова и словоупотребление с годами меняются.

– Это слово – вряд ли! – отрезала Летиция.

– Ну, всё зависит от обстоятельств и контекста, – объяснила Тиффани. – Но, Летиция, если честно, в критической ситуации ведьма воспользуется любым орудием; когда-нибудь ты, наверное, тоже это поймёшь. Кроме того, наше представление о словах меняется тоже. Вот например, ты знаешь значение слова «дородная»? – А про себя она думала: «Зачем я рассуждаю о пустяках? Знаю: это такой якорь; подтверждение тому, что я – человек и рядом – другие люди; это помогает смыть с души ужас».

– Да, – пробормотала будущая новобрачная. – Боюсь, в этом плане я, э, одарена небогато.

– Пару сотен лет назад это оказалось бы проблемой: в те времена в ходе брачного обряда невесте желали «дородства» в её будущей семейной жизни.

– Мне бы пришлось подушку под корсет подложить, да?

– Не совсем; «дородная» в тогдашнем понимании – это та, кто способна «добавить к роду»: та, что станет хорошей женой и матерью – доброй, отзывчивой и покорной желаниям мужа.

– О, с этим-то я справлюсь, – заверила Летиция. – Во всяком случае, с первыми двумя пунктами, – добавила она с усмешкой. И откашлялась. – А что мы такого только что сделали, помимо того, что, как ни забавно, поженились?

– Ну, вы помогли мне поймать в ловушку одно из самых страшных чудовищ, что когда-либо оскверняли собою мир, – объяснила Тиффани.

Новобрачная оживилась.

– Правда? Как хорошо! – воскликнула она. – Я так рада, что это сделали мы . Не знаю, правда, как нам отплатить тебе за всю твою помощь.

– Ну, чистые старые простыни и подержанная обувь всегда пригождаются, – серьёзно отозвалась Тиффани. – Но тебе незачем благодарить меня за то, что я ведьма. Лучше поблагодари моего друга Престона. Он ради вас двоих подвергался настоящей опасности. Мы-то хотя бы держались вместе. А он тут был совершенно один.

– В действительности, строго говоря, это не вполне верно, – отозвался Престон. – Помимо всего прочего, мои спички отсырели, но, по счастью, господин Туп Вулли и его приятели великодушно одолжили мне свои. И просили передать тебе, что это ничего не значит, они же помогали мне, а не тебе! И, невзирая на присутствие дам, я вынужден сообщить, что они и впрямь здорово нам поспособствовали, раздувая пламя килтами. И должен сказать, что зрелище это незабываемое!

– Охотно бы на это посмотрела, – учтиво отозвалась Летиция.

– Как бы то ни было, – напомнила Тиффани, пытаясь прогнать мысленную картинку, – пожалуй, нам стоит вспомнить о том, что завтра вас куда более приличным образом поженит пастор Яйц. А знаете, что в этом «завтра» самое важно? Оно уже сегодня !

Роланд, который до сих пор тихо постанывал, сжимая руками голову, моргнул:

– Что сегодня?

В целом, на взгляд Тиффани, свадьба удалась неплохо, да, очень даже неплохо. Пастор Яйц, памятуя о присутствии в аудитории большого количества ведьм, свёл религиозную часть к минимуму. Невеста, рдея целомудренным румянцем, прошла через зал, и Тиффани подметила, что, перехватив взгляд нянюшки Ягг (та весело показала ей большие пальцы вверх), юная баронесса покраснела ещё больше. А затем новобрачных осыпали рисом, а потом, конечно же, аккуратно этот рис вымели, потому что выбрасывать еду очень дурно.

И началось всеобщее ликование, и поздравления, и, к удивлению некоторых, счастливая, сияющая герцогиня весело болтала со всеми, включая горничных, и для каждого у неё находилось доброе, приветливое слово. И только Тиффани знала, почему её светлость время от времени опасливо поглядывает в сторону госпожи Пруст.