Терри Пратчетт - Пастушья корона [litres]

– Вот только вчера видел, как она мимо пролетала. Я прям горжусь, честное слово, что она наша, с холмов. А уж ты-то, Джо, небось как ею гордишься!

Конечно, все они знали Тиффани Болен, притом ещё с тех пор, когда она была маленькой и играла с их собственными ребятишками. На Меловых холмах не слишком-то любили ведьм, но Тиффани была их ведьмой. И ведьмой умелой. Кроме того, она выросла на Меловых холмах, знала толк в овцах, и все они видели, как она малышкой бегала в одной рубашонке. Так что всё было в порядке.

Отец Тиффани попытался улыбнуться, наклонился и поделился свиной поджаркой со своим псом:

– Держи, Ловкач.

Потом поднял глаза на приятелей:

– Конечно, жена была бы рада, если бы Тиффани почаще бывала дома, но она жуть как гордится дочкой, только о ней и говорит. Вот и я тоже. – Он взглянул на хозяина пивной. – Джон, когда будет время, принеси-ка мне ещё кружечку.

– Конечно, Джо. – Джон сходил в бар и вернулся с кружкой пенистого пива.

Когда кружку передали по назначению, Джо сказал:

– Я вот всё думаю: уж больно много времени она нынче проводит в Ланкре.

– Жаль будет, если она насовсем туда переберётся, – заметил Дик.

И все подумали об одном и том же, но никто ничего не сказал. Неправильно было бы говорить такое Джо Болену, да ещё и в субботу.

Джо запомнил слова Дика, чтобы подумать над ними позже.

– Ну, у неё же столько дел, – проговорил он. – Детишки-то только и делают, что рождаются, а?

Все ухмыльнулись.

– А она ведь не только при родах помогает, – вступил в разговор Джим Вертел. – Когда моя мама умирала, Тиффани просидела с ней всю ночь. Боль отводила! Она это умеет, знаешь?

– Да, – сказал Джо. – Даже когда старый барон умирал, у него сиделка была, но на самом-то деле это Тиффани его поддерживала. Следила, чтоб ему больно не было.

За столом повисла тишина – каждый вспомнил все те случаи, когда их с Тиффани Болен дороги пересекались. Потом Фут Нутер еле слышно произнёс:

– Знаешь, Джо, мы ведь все надеемся, что твоя Тиффани останется у нас. Она у тебя молодец, что и говорить. Не забудь сказать ей об этом, когда увидишь.

– Мне ей и говорить ни к чему, Фут, – ответил Джо. – Жена, конечно, надеется, что дочка присмиреет и станет жить здесь, на холмах, со своим парнем – ну, ты его знаешь, молодым Престоном, который ещё уехал в Анк-Морпорк учиться на настоящего врача. Да только я не думаю, что Тиффани этого хочет. А если и захочет, то не теперь. Она, видишь ли, по стопам своей бабки идёт, только на нынешний манер. Понимаешь, о чём я? Она, сдаётся мне, хочет мир изменить, а если не мир, то хотя бы вот этот его клочок, наши Меловые холмы.

– Такая ведьма для нас, пастухов, в самый раз, – сказал Томас Травоу, и все согласно закивали.

– А помните, в былые времена все пастухи собирались и устраивали Бои? – спросил Дик Хватли, обращаясь словно бы к пустой кружке. – Тогда у нас никаких ведьм и в помине не было.

– Ага, – сказал Джо Болен. – Только сражались они не посохами, чтоб ты знал. Они локти ставили на стол, вот так, руками сцеплялись, и кто чью руку уложит – тот и победил. А того, кто всех победит, звали всем пастухам пастухом.

Все засмеялись, и большинство вспомнило матушку Болен. Она была последней, кто мог зваться всем пастухам пастухом. После одобрительного кивка матушки Болен пастух весь день ходил гоголем, и не важно, кто там победил в Боях.

– Ну, в наши дни никаких первых пастухов в холмах нет. Зато есть ведьма, твоя Тиффани, – заявил Роберт Пузоу после долгого молчания, когда все пили пиво и раскуривали трубки.

– Так если уж первых пастухов нет, а ведьма есть, может, кто-то из вас должен сразиться с ней на руках, как в старые времена? – предложил Джон Кинзли, широко ухмыльнувшись – и покосившись на отца Тиффани.

– С ведьмой? Ни за что. Кто потом мне самолюбие заштопает?

Джо хохотнул, остальные покивали. И тут на столы легла тень – девушка на метле пролетела над ними, крикнув:

– Привет, папа! Добрый вечер, все! Простите, спешу – тут близнецы на подходе!

Роланд де Чуваукли [37] Произносится «Чуффли» согласно странному правилу: чем более древнему аристократическому роду принадлежит фамилия, тем более странно она произносится. Тиффани однажды слышала, как высокородный гость по имени Понсоби-Маклрайт (Пмт) называл Роланда «Чфф». Интересно, подумала она, как же они справляются на званых вечерах? Ведь если Пмт будет представлять Чффа господам Вму и Хмфу, не избежать недоразумений, верно? , молодой барон Меловых холмов, и в самом деле хотел бы во многих отношениях походить на своего отца. Он знал: старика любили, говорили, что он, мол, барон старой школы. Это надо было понимать так: все знали, чего от него ждать, и стражники держали оружие начищенным до блеска, браво отдавали честь и вообще делали то, чего ожидали от них . Барон же, в свою очередь, делал то, чего ожидали от него, а во всём остальном – то есть почти во всём – давал людям жить по своему разумению.

Но порой отец всё-таки вёл себя как капризный тиран, и вот это Роланд как раз предпочёл бы забыть. И когда он направился на Родную ферму, чтобы повидать Тиффани Болен, он очень хотел, чтобы его поняли правильно. Потому что когда-то они с Тиффани были друзьями, а теперь его супруга, Летиция, зовёт Тиффани своей лучшей подругой. Всякий мужчина, у которого есть хоть капля ума, к лучшим подругам жены относится с благоразумной осторожностью. Кто знает, какими… маленькими секретами они делятся. Роланд получил домашнее образование и не многое знал о жизни за пределами Меловых холмов; так что он опасался, что «маленький» – то самое слово, которое Летиция могла упомянуть, секретничая с Тиффани.

Он решил воспользоваться случаем, когда заметил, что метла Тиффани снизилась у фермы в самом начале субботнего вечера, когда Джо Болен наверняка был в пивной.

– Привет, Роланд, – сказала Тиффани, даже не обернувшись, когда он въехал во двор фермы и спешился.

Роланда передёрнуло. Он же барон! Это его ферма! Но тут он осознал, какая глупость пришла ему в голову. Да, он барон, и у него есть бумаги, где написано, что ферма – его собственность. Но это – ферма Боленов. Всегда была и всегда будет. И он знал, что Тиффани знает, о чём он только что подумал, поэтому к моменту, когда она обернулась, успел слегка порозоветь.

– Э-э, Тиффани, – начал он. – Я просто хотел повидать тебя, и, э-э… ну, знаешь…

– Роланд, не тяни кота за хвост, – поторопила его Тиффани. – У меня был тяжёлый день, а вечером надо ещё в Ланкр лететь.

– Об этом-то я и хотел поговорить, – сказал Роланд, обрадовавшись, что разговор свернул в нужном направлении. – Тиффани, люди… жалуются.

Это было совсем не то слово, которое стоило произносить, и он это знал.