Павлина Морозова - Лес видений

– Ну-с, здравствуй, Немила. Вот ты и до меня добралась. Давно я сижу тут под камнем, тебя уже заждалась, – прошипела змея.

– Здравствуй… – заикнулась Немила и, спохватившись, уважительно преклонила голову. – Как тебя величать-то, большая змея?

Та угрожающе резко подалась к Немиле и прошептала прямо в ухо:

– Я Гарафена. И я тебя собираюсь съесть.

Пасть снова широко раскрылась, розовое горло с чёрной дыркой посередине – поистине бездонной – с шумом втянуло воздух, отчего розовые складки на миг соприкоснулись и снова разошлись в стороны.

И тут вдруг произошло то, чего Немила от себя никак не ожидала: она отвела руку назад и с размаху влепила змее оплеуху. Бесполезный до крайности поступок, ведь кожа у змеи была что глыба. Змеиная голова даже не покачнулась, но Немила использовала замешательство врага, чтобы отбежать в сторону и приготовиться улепётывать со всех ног, пускай даже придётся лететь вниз по косогору. Всё же лучше ободрать плоть о скалы, чем быть заживо съеденным! – так она про себя решила, вспоминая сулящие смерть и наводящие ужас зрачки.

Но просчёт Немилы был столь же велик, сколь тело змеи, махом выросшее из ручья на целых две, а то и три сажени.

– Я всё равно тебя поймаю, заглочу разом, сломаю все твои косточки и буду медленно переваривать плоть, пока ты будешь молить меня о пощаде, – прошипела змея.

Немила оказалась бы в животе змеи сей же миг, стоило змее договорить свои слова, полностью лишённые хвастовства, кабы дубовая крона не затряслась и из неё не начали вылетать сытые крепкие птенчики, которые успели за столь недолгий срок сменить ребяческий пушок на молодые пёрышки.

Змея отвлеклась, однако, тщетна была Немилина надежда. Не ради неё птенчики покинули родное гнездо, а ради самого полёта. Покружили они в воздухе, да разлетелись кто куда – кто вверх, кто вниз по склону, кто в лес, кто в сторону града.

– Раздевайся, не люблю жевать одёжу, – нахально прошипела змея.

Голова покачнулась, змеиное тело нарочито медленно начало загибаться дугой, пока зубастые челюсти раздавались в противоположные стороны.

– Гагана! Спаси! – закричала Немила. Но не Гагана то была, кто вытащил Немилу из пасти змеиной, а вихрь, что налетел на край обрыва, окутал Немилу с хваткой удушающей перины, уронил на колени и головой прижал к земле, да так и держал в течение нескольких долгих мгновений.

«Что за шутки, вихрь?!» – чуть было не прокричала она, не поняв ещё, какое благо с ней приключилось.

– Ах, наконец-то, сообразила поклониться! – прошипела змея.

И тут на глазах Немилы Гарафена попятилась обратно к камню, пока большая часть длиннющего тела не скрылась обратно под водой.

– Ты, верно, хочешь живой воды набрать? – сласково спросила змеюка из ручья. – Ну, подходи не бойся, я есть тебя не стану.

Немила обернулась на небо, а затем скрепя сердце подошла к ручью. Походка её была мягкая, пружинящая, а виной тому ослабшие вконец колени. Немила не могла отделаться от образа в голове, как она наклоняется к воде, а Гарафена выскакивает и смыкает зубы на её бедной (бедовой) головушке.

– А ты точно меня не слопаешь?

– Поторапливайся, бедовая головушка, пока я не передумала, – шепнула змея и закрыла глаза.

Немиле в каждом слове, каждом жесте змеином виделся подвох. «Счас как цапнет, и водицей живой сверху запьёт!» – подумала она, а у самой всё тело колотило от холодной дрожи. Зачем она Добрыню вообще слушала? Зачем попёрлась в одиночку, позволив мужлану обвести себя вокруг пальца?

Однако, чутьё в кои то веки не молчало, а подсказывало, шепча из глубины души, что одинокое странствие к источнику – необходимая часть её бремени.

– Ладно, давай уговоримся, – медленно проговорила змея, покачиваясь на ровной поверхности ручья. – Я задам тебе один вопрос, и ежели ты ответишь на него честно, то я позволю тебе набрать живой воды для твоего суженого и не буду чинить препятствий.

– А ежели я совру, намеренно или ненарочно? – осторожно спросила Немила, от волнения поигрывая обеими косами. – Тогда ты съешь меня?

Пасть змеи беззвучно щёлкнула. Она чуть приподнялась из воды и кивнула.

– Вопрос мой таков будет. Кого ты больше любишь, суженого, которого Иванушкой нежно величаешь, али детей ваших? Ежели б выбирать пришлось, кого бы ты рядом с собой оставила? беспокойного возлюбленного, али простых и понятных Радость и Грусть, которым больше всего в жизни нужна мать? Не спеши с ответом, но и не задерживайся.

– Ивана! – выкрикнула Немила. – Это лёгкий вопрос, матушка Гарафена, я бы выбрала Ивана, потому что люблю его, а до Радости и Грусти… сама понимаешь! Да разве им место в царском тереме? Разве им место рядом с нами, на виду у всего честного люда?

Змея сама настаивала на полной честности, верно ведь? Пусть Немила и по-своему любила детей, но сейчас окончательно поняла, благодаря проницательной змее, что не может позволить им жить при царском дворе. Сослать бы их с глаз долой, чтобы двух зайцев сразу убить: и подозрения во внебрачной связи с себя снять – такое поведение не шибко порицается в деревнях, где все свои, но в городе, особенно среди знати, царят несколько иные порядки, с которыми придётся считаться.

Второй заяц – защитить самих Радость и Грусть, ведь если кто ненароком узнает про их секрет, то их точно отвезут в лес и там бросят на растерзание волкам.

Ох, неприятный разговор предстоит с царевичем по возвращении домой. Но он поймёт, поддержит её – в этом она не сомневалась.

Гарафена больше не сказала Немиле ни слова, да и на то, чтобы слопать её на обед, не покусилась. Скрылась змея под поверхностью ручья, и ни единой ряби поверх неё не пробежало.

Неторопливо, рассчитывая каждое движение, Немила подошла к ручью, с благоговением набрала жидкости в сосуд, затем умылась прямо из ручья, отошла в сторону, приладила к поясу сосуды и привела свой облик в порядок.

А камень снова стал целёхонький, новенький. И проверила Немила ещё разок драгоценные сосуды, и после двинулась она по тропинке в обратную сторону. В сторону широкого тракта, чтобы заново отыскать суженого-ряженого, который уж очень полюбил теряться.

Как вы уже поняли, дорогие читатели, от Немилы убежать не так-то просто. Она из-под земли достанет, в воздухе нагонит, и с горы высокой снимет, тем паче что после встречи с дающей молоко чудесной птицей Гаганой и мудрой всевидящей змеёй Гарафеной она вприпрыжку бежала там, где другие – люди, звери – медленно взбирались, оступались и падали.

Топая рядом со своим Иванушкой, Немила не могла надышаться счастьем: её рука в его руке, на поясе висят два вместилища, доверху наполненные исцеляющей влагой, и дорога наконец-то пошла на спуск. Ну, не красота ли?