Ирина Сыромятникова - Проводы империи [litres]

Как он собирается избавляться от старика? Душить? Не лучший способ убить мага.

Хозяин дома с некоторым недоумением взирал на завалившуюся к нему пеструю компанию. Секунд пять потребовалось ему, чтобы понять – предводительствует гостями пастырь, еще столько же, чтобы вспомнить положенные по Уложению фразы о светлом пути и прохладном дне, однако проникнуть мыслью в чужие намерения он оказался не в состоянии. Су’Кираш был типичным, можно сказать – образцовым изгоняющим.

И теперь он оказался с чудаковатым пастырем один на один.

– Возрадуйтесь, досточтимый, милость светозарного Анатари’Шарпа обратилась на ваш дом! – Тай’Илоу приступил к изложению своего дела. – Ибо что может быть большей честью, чем служение основам? Предвижу радость, которая охватит ваших родичей при известии, что они призваны! Не сомневаюсь также в их благочестивом послушании.

М-да, изъясняться понятным для изгоняющих способом усопший явно не умел (интересно, чем он вообще обычно занимается?). Смысла сказанного Су’Кираш не понял, а признаться в этом на глазах свидетелей – не решался.

Тай’Илоу сделал над собой усилие и снизошел до разъяснений:

– Все ваши родственники обязаны принести клятву на амулете Уложения. Сын – тоже.

– Это что же – Печать? – прозрел Кираш. – На Ричико?

– Больно не будет, – успокаивающе улыбнулся пастырь. – Я занимаюсь наложением Печатей больше полувека и давно уже не терял пациентов. Все будет сделано наилучшим образом!

Кирашу было плевать на чувства пацана, а вот как изменится его статус, он осознал быстро и отчетливо – именно из-за таких «милостей» чиновники не задумываясь пускают в ход «хранители». Иметь в семье печатного – клеймо, в Лареше подобное будет заметно особенно отчетливо. Кличка «черноголовые» намертво приклеится к мальчишке, самому Кирашу и всему его возможному потомству. У изгоняющих появятся собственные парии…

Возможно, Наместник просто хотел разделить ларешцев на касты, для лучшей управляемости, но Никар понимал, что затея обречена. И Су’Кираш сейчас покажет почему.

– Но так ведь не положено! – Изгоняющий зыркнул на Воргуна (разногласия разногласиями, но этот хотя бы свой).

Директор Школы притворился, что оглох и ослеп.

– Я могу показать указ с печатью и личной подписью святозарного Анатари’Шарпа, – приосанился Тай’Илоу. – Вы ведь грамотный?

– А если Источник проснется позже? – осенило незадачливого отца.

– Будем молиться светлым богам, чтобы этого не случилось, – скорбно поджал губы пастырь.

Молиться о бездарности своих детей – это было что-то новое. На лице Су’Кираша появилось упрямое выражение – первый намек на готовность к бунту.

– Только через мой труп! – выложил он последний козырь. Не станут же чиновники пускать в расход хорошего изгоняющего!

Бедняга просто не понял изменившейся ситуации: если бы светлорожденные допускали дискуссию, они бы послали с пастырем кого-то из своих.

Тай’Илоу сокрушенно вздохнул:

– Иногда нам приходится жертвовать ради будущего…

Никар сообразил, что поучительный пример для бунтовщиков заранее предусмотрен планом, и неожиданно почувствовал сильное возбуждение. Рассчитывает ли Коси избавиться под шумок от конкурента или начнет действовать до того, как прольется кровь? Как бы это узнать?

– …чем-то очень ценным. Это правильно, а значит – хорошо! – Пастырь выпрямился, словно жердь проглотил, и, кажется, потянулся к амулету.

Шарг опустил руки, в левой мелькнуло остро отточенное шило с головкой, замаскированной под пуговицу – известный воровской прием. Длины в оружии было чуть больше ладони, удар им следовало наносить в упор, но не зря же укротитель так долго маневрировал! Точку, из которой его приготовления хорошо просматривались, занимал Воргун, а различить градации угрозы от разных целей у Тай’Илоу не получилось бы – здесь прибить его желали все. Никар демонстративно отвернулся от спорщиков – Шарг стоял к пастырю ближе, а покойников в комнате было двое – ученика тоже следовало валить.

– Одумайся и смирись!

Тут укротитель решил, что пафоса достаточно, и вогнал пастырю в бок заточку. Сердце Илоу остановилось мгновенно, и никакой Источник ему не помог.

Не дожидаясь, когда мертвое тело осядет на пол, Шарг издал пронзительный свист, одновременно с ним Никар метнул свое оружие.

С такого расстояния промахнуться невозможно – дареный кинжал вошел молодому пастырю под челюсть. Тот еще некоторое время булькал, хрипел, и его деловито добили. На улице собранная Коси банда дралась с гвардейцами и побеждала – в руках ларешцев неожиданно появились арбалеты и копья, защиты от бронебойных болтов печатные не имели, развернуться в атакующий порядок не смогли, и за пять минут полегли все.

Ошалевший от такого поворота дел, Кираш успел инстинктивно схватиться за Источник, и теперь судорожно тискал потеплевший хранитель, пытаясь осознать глубину своего падения.

– Не дергайся, – примирительно сказал ему Воргун. – Мы после прошлого раза чего-то подобного и ждали. Какой смысл позволять им калечить мелких, если мы все равно собирались отсюда валить? Кстати, присоединяйся! Мы знаем, как снять хранители, собираемся обосноваться в Кунг-Харне.

– Мы – это кто?

– Все наставники, их семьи, вот этот, – кивок на Никара. – Еще пара десятков бойцов. Видел, какие шустрые?

(С улицы заглянул перепачканный в крови Джочу. Шарг сосредоточенно обшаривал мертвецов.)

– Согласен. Что мне делать?

Как будто у Кираша теперь был выбор! Никар обтер об одежду покойника отлично послуживший нож и пошел домой – походу, собираться в путь надо уже сейчас.

Сбор вещей занял у Никара до обидного мало времени. Вроде бы жил-жил, вкалывал как ишак, а всего-то и скопил пару мундиров да сапоги! Нельзя же считать достоянием рюмочки из арх-харамского хрусталя или фарфоровую чашку без блюдца?

Из недр сундука и дальних углов полок извлекались позабытые свидетельства существования дикого бродяжки, незаметно превратившегося в изгоняющего без вредных привычек: коралловые бусы, купленные непонятно где и для кого, серебряная вилка с эмалевой ручкой (целая), потускневшая медная пряжка, когда-то показавшаяся Никару безумно красивой. Старые вещи, забытые мысли, несбывшиеся мечты. Глядя на них, хотелось не то выпить, не то дать себе кучу невразумительных обещаний. А пока Никар старательно перекладывал свои сокровища тряпьем, чтобы не поцарапались и не побились в дороге.

Он как раз решал, не добавить ли к свертку с полотенцами рукомойник, как в дверь вломился это хамло – Джочу (давно козла не били).

Впрочем, повод у наглеца был:

– Беда! Су’Фучи ученика из города отослал – на лошади хозяйствующих уехал.