Аделин Грейс - Все приливы судьбы [litres]

Я вдыхаю знакомый запах и закрываю глаза. С тех пор, как Кавен лишил меня магии, я больше не ощущаю такого острого голода. Раньше я была практически ненасытна, потому что мне нужно было пополнять свою энергию для использования магии. Но даже без моего прежнего аппетита я бы опустошила целый корабль, полный джиннады, если бы мне представилась такая возможность.

– Я знаю, ты любишь эти пирожные, – говорит Бастиан, не глядя на меня. В словах пирата нет смущения, но мне передается едва ощутимая тревога, зудящая где-то в глубине моей располовиненной души. Он чешет шею, и в этом движении есть что-то мальчишеское и неловкое. – Я купил их на Керосте, пустячное дело.

Но это вовсе не пустяк. Потому что, глядя на джиннаду, я вижу теплый отцовской взгляд. Я слышу его раскатистый смех.

Я бы хотела, чтобы Бастиан перестал быть таким добрым. Чтобы он перестал заботиться обо мне, по крайней мере, до тех пор, пока я не вспомню, как отвечать на чужую заботу. До тех пор, пока я не верну свою душу.

– Я не могу это принять, – трясущимися руками я возвращаю Бастиану коробку с пирожными. Мне не нужно смотреть ему в глаза, чтобы почувствовать его боль.

– Это всего лишь пирожные. Ты не должна…

– Ну так съешь их, если хочешь, – я не могу сдержать холод, пронизывающий мои слова. С каждым вдохом моя грудь сжимается все больше и больше, пока мне не начинает казаться, что она вот-вот разорвется. – Или выброси их за борт, мне плевать. Просто убери эту коробку подальше от моих глаз.

Все, что я слышу, – это смех отца. Все, что я вижу, – его кровь на моих руках. Меч в его животе. Боги, почему он никак не перестанет смеяться?

– Амора…

Шанти кладет руку на плечо Бастиана, медленно качая головой.

Я ненавижу ее жалость.

Я ненавижу боль Бастиана, эхом отзывающуюся в моем сознании.

Я ненавижу их обеспокоенные взгляды, словно я какое-то раненое животное, которому нужна помощь.

Шанти говорила, что они смогут меня понять, но, заглядывая в их лица, я вижу, что она ошибалась. Они никогда не поймут.

– Я буду в каюте. – Я поднимаюсь на ноги, с трудом удерживая равновесие. – Позовите меня, когда мы прибудем на Курману.

Осторожно переставляя ноги, я скрываюсь от их жалостливых взглядов. Вниз по лестнице, в свою каюту. Я еле успеваю дойти до умывальника, прежде чем на меня накатывает приступ тошноты.

Курмана – прекрасный остров, полностью соответствующий моим ожиданиям, и я должна признать, что описание Бастиана оказывается довольно близко к истине. Я бы сообщила об этом своей команде, если бы вообще с ними разговаривала. За последние два дня я не проронила ни слова.

Несмотря на пятерых курманцев, ожидающих нашего прибытия на берегу, мне сложно поверить, что на этом острове живут люди. Песок под моими ногами кажется слишком чистым и белым.

– Добро пожаловать, Ваше Величество, – красивая женщина с шелковыми серебристо-белыми волосами приседает в таком низком поклоне, что ткань ее хлопковых штанов скользит по белому песку. Из-за идеальной фарфоровой кожи она больше похожа на духа, чем на человека. Высокого гибкого духа с острым носом и светлыми круглыми глазами. В ее облике определенно есть что-то птичье.

На ней черный шелковый топ с лямками из тонких серебряных цепочек. Хотя здесь значительно теплее, чем на Керосте, воздух все еще достаточно прохладный для такого открытого наряда, поэтому плечи и руки женщины скрывает ониксовая накидка с серебряной эмблемой, в которой я узнаю лист золо – самое популярное растение Курманы и неизменный ингредиент практически всех лекарств, известных жителям Визидии. Передо мной вовсе не бесплотный дух, а баронесса Курманы – леди Илия.

Я смотрю на ее живот, все еще вздутый после недавней беременности. Под глазами леди Илии залегли глубокие тени – неизбежные спутники всех новоиспеченных родителей. Еще во время правления моего отца я мельком видела баронессу на собраниях, но за все это время мы не сказали друг другу и пары слов, а на последнем совете Курману представлял ее брат.

Илия расправляет плечи, и на ее лице появляется натянутая улыбка. К сожалению, эта улыбка не находит отражения в ее глазах.

– Надеюсь, море было к вам милостиво и дорога к нам была приятной и спокойной, – говорит она, следуя всем правилам дружеской беседы. Я без промедления включаюсь в эту светскую игру.

– Благодарю вас. Все прошло как нельзя лучше. Я рада, что мне наконец-то удалось посетить ваш чудесный остров, леди Илия, но вам было вовсе не обязательно встречать меня лично. Я бы отнеслась к этому с пониманием, ведь у вас только что родился ребенок.

Она морщит бледно-розовые губы.

– Называйте меня просто Илия. И не беспокойтесь обо мне, Ваше Величество. Я не только мать, но и советница этого острова. Я ни в коем случае не отказываюсь от своих обязанностей. Моя дочь Нелли присматривает за ребенком, так что вам не о чем волноваться. Мы счастливы видеть вас здесь, на Курмане, и мне не терпится показать вам все богатства нашего прекрасного острова, – даже ее голос обжигает холодом. Баронесса сохраняет бесстрастное выражение лица, совершенно не подходящее к ее словам.

Моя команда сохраняет почтительное молчание, но краем глаза я замечаю взволнованное лицо Феррика. Значит, поведение леди Илии тревожит не только меня одну. В ее неземной красоте есть что-то пугающее. Она ведет меня по ровному белому пляжу, и мои сапоги практически не проваливаются в удивительно плотный песок.

– Я провожу вас в ваши покои, где вы сможете подготовиться к сегодняшнему празднеству. Там вы познакомитесь с…

– Празднество? Уже сегодня? – Мне хочется затушить внезапную искру радости, вспыхнувшую в моей груди. Я прибыла сюда не для того, чтобы наряжаться и танцевать всю ночь до утра. У меня есть важное задание . И все же я не могу бороться с возбуждением, которое щекочет мою кожу, предлагая отличную возможность отвлечься от всех забот.

К тому же большое торжество предполагает толпы народу. И, может быть, среди этой толпы меня будет ждать Орнелл.

– Это будет самая грандиозная вечеринка в истории Визидии! – откуда-то сверху раздается новый, незнакомый мне голос. В нем куда меньше показной вежливости и гораздо больше живого интереса. Вниз по берегу взволнованно спешит другая женщина, с красивыми медовыми локонами, которые развеваются позади нее. Ее яркие зеленые глаза кажутся мне смутно знакомыми, как будто я их уже где-то видела, а в ее улыбке столько тепла, что айсберг по имени леди Илия дает трещину и начинает таять.

– Нелли , – начинает Илия, и в ее голосе слышатся нежные нотки. – Ты должна была присматривать за ребенком.