Ксен Крас - Бремя крови [litres]

Мертвецы помогали восстанавливать дома и мельницы, они стали спутниками и собеседниками проклятого короля, на чьи земли боялись ступать люди и звери. Даже цветы не желали цвести в этих владениях.

Наконец Боги смилостивились и предложили Первому прощение, но он отверг их вновь. Слишком долго он просил их о помощи и ни разу не получил её, теперь же, когда он самостоятельно вернул своё, Боги и вовсе были ему не нужны. Те, признав стойкость Проклятого короля, решили всё же наладить с ним отношения и убедить отпустить своих верных подданных, чтобы их души обрели покой. Для этого Боги отправили королю невесту.

Первый принял этот дар, с единственной живой на его землях у него случилась любовь, молодая и прекрасная жена во всём поддерживала мужа, они основали свою Династию и за их пусть и не долгие, но счастливые совместные годы она родила ему четырёх детей.

Они выбрали своим гербом скелеты двух коней, повёрнутых спиной друг к другу и вставших на дыбы, – эти животные отождествлялись с королевской семьёй. Первый из Династии, как гласили легенды, не раз говорил, что он скорее умрёт, чем склонится, и это впоследствии стало девизом Династии.

Мертвецы вернулись под землю, и постепенно храбрейшие из храбрейших людей начали заселять земли Глейгримов. Понемногу всё вернулось к исходному, про восставших помнили, про проклятие тоже, но народ обживался и переставал трястись от страха перед правителями. Ещё много раз мертвецы вновь вставали за защиту живых и своего властелина, но в последние более чем четыре сотни лет их никто не видел.

Вера в Богов всегда была слаба в Глейгримах, но мужья и жёны последующих представителей принесли с собой её, а позже были возведены и храмы. Не так давно и представители Династии примирились со своим проклятием, и некоторые из них начали молиться. Но история не знала ни одного случая появления на этих землях фанатично преданного священнослужителя, возможно, потому что местным обитателям не присуща слепая вера и чрезмерная религиозность.

Раял не верил в эти легенды, и уж тем более в неприятные слухи, в которых его род обвиняли в различных отвратительных вещах, таких, как поедание плоти врагов. А некоторые, особо суеверные, и вовсе утверждали, что Глейгримы предпочитают уже подгнившее мясо.

Однажды, когда Раял путешествовал ещё со своей матерью и братом на праздник Лета к Вайткроу, карета наехала на камень и колесо погнулось. Единственным вариантом оказалась остановка на постоялом дворе, где можно было починить карету и пополнить запасы. Да и леди Глейгрим с сыновьями требовался отдых после того, как им пришлось ехать несколько часов верхом, в обнимку с сопровождающими, в неудобной позе.

Хагс, что был младше Раяла на два года, в то время постоянно находился под присмотром матери, он был непоседлив, горд, как и сейчас, и не умел адекватно оценивать ситуацию и противников. Тогда ему едва исполнилось восемь.

Раял же отличался спокойным нравом и уже получил разрешение самостоятельно обедать и общаться с постояльцами при условии, что он не станет сбегать от своей стражи и не покинет пределов постоялого двора.

Сменив пыльные дорожные одеяния на разукрашенные гербами и расшитые серебряными нитями одежды, лорд-наследник с удовольствием уплетал пирог с лесными ягодами и травами, когда один из детей хозяина трактира решил с ним пообщаться.

Говор мальчишки был непривычен – в замке, откуда Раял выбрался всего третий раз в жизни, все слуги, с которыми он общался, говорили куда более приемлемо.

Мальчик выглядел младше Хагсона, он глотал окончания слов, картавил и неизвестные слова объяснял жестами, и очень странно. Тогда молодого лорда поразили вопросы. Сына хозяина постоялого двора интересовало, проклят ли Раял, почему он ест пирог с яблоками, а не с мясом, правда ли, что Раяла с детства кормили телами погибших родственников, и имеется ли у лорда коллекция выковырянных глаз врагов и их засушенные внутренности.

В тот день лорда испугали вопросы, и он пожаловался матери.

Леди Глейгрим объяснила, что все эти глупые слухи ничего не значат, простолюдинам скучно жить на свете, и потому они придумывают то, чего не существует. Но чем больше Раял выбирался за пределы замка, тем чаще стал слышать подобное, даже от взрослых лордов, а со временем привык не обращать внимания.

Теперь же, столкнувшись с удивительным и пугающим даром, лорд Глейгрим вспомнил, казалось бы, стёртые из памяти истории, анализировал их бессонными ночами, пока войско залечивало раны и приходило в себя. В то время, когда большая часть его людей отдыхала и не наблюдала за своим правителем, Раял практиковался.

Тела тех, кого ещё не успели закопать или сжечь, стащили в кучу и накрыли, чтобы они не мозолили глаза и не портили аппетит.

Первые часа четыре у лорда не получалось ровным счётом ничего. Он уже отчаялся и думал, что всё это ему привиделось, но присущая всем Глейгримам настойчивость не позволяла ему сдаться так просто. Он пробовал просить мертвецов – как же глупо он выглядел со стороны, – пробовал приказать им, пробовал предложить что-то, чтобы они встали, хоть один из них, но тщетно.

Лишь когда расстроенный провалом лорд дал волю эмоциям и возжелал всем сердцем получить доказательство того, что он не лишился разума, на его зов ответили. Пятеро лежащих ближе всего к нему, те, кого он всё время буравил взглядом и успел изучить уже до мельчайших деталей, зашевелились. В этот раз они не встали – то ли не хватило сил лорда, то ли они не смогли принять нужное положение. Мертвецов хватило лишь на то, чтобы подёргать конечностями, повернуть в его сторону головы и беззвучно пошевелить ртом. Один – тот, кто лежал поверх других, когда-то, ещё будучи живым, сражался за Флеймов, о чём свидетельствовали его знаки отличия на броне и обрывке плаща, – проявил наибольшее рвение и сделал несколько неловких движений в сторону Раяла. Бывший подданный Флеймов походил скорее на плохо передвигающуюся гусеницу или нечто схожее, чем на человека. Он так и не встал на ноги, но пополз к своему лорду, всё так же беззвучно двигая ртом.

Правитель Глейгримов никогда не славился трусостью, но в тот день он предпочёл ретироваться. Он шёл, а мертвец полз за ним. Глейгрим перешёл на быстрый шаг, а ожившее тело нелепо ползло, извиваясь, следом. Только у стен, всё ещё плохо понимающий происходящее Раял, поддавшись чувству тревоги, начал тихо просить мертвеца уйти. Тело остановилось и стояло, пока лорд не начал говорить про возвращение на место. Мёртвый оставил ошарашенного лорда и отправился обратно, к куче, где всё ещё шевелились его бывшие друзья и враги.

Лорд вернулся к себе, до рассвета он ворочался, не в силах уснуть.