Владимир Корн - Адъютор [litres]

– И на каких предпочитаете кататься?

Некоторые дамы обожают позу наездницы. И все-таки получилось грубовато, я даже попенял себе за эти слова.

– Даниэль, ты действительно меня не помнишь?

Заставил себя лихорадочно перебирать всех знакомых дам. В том числе и тех, которых знал едва-едва. Поскольку особ, с которыми оказывался в одной постели, мне не забыть ни за что.

– Нет. – Ответ мой был искренним.

– А как же «вечер томный, вечер страстный»? Не так много времени и прошло.

– Лаура?!

Узнал больше по голосу, хотя и тот стал другим. Именно ей я аккомпанировал на клавире. Нескладной худой девчонке, ничем не примечательной, но все время смотревшей на меня восторженными глазами: как же, и к нам доходят слухи!

– Все же узнал? – улыбнулась Лаура, и улыбка у нее была самой замечательной.

Антуан в который уже раз бросал в нашу сторону ревнивые взгляды. Ничего, переживет. Особенно когда узнает все подробности. Сдается мне, они для него станут тем еще ударом! По той причине, что не удастся ему затащить Лауру в постель, наиграться ею, а затем исчезнуть из ее жизни. «Даниэль, как же стремительно ты стал моралистом, как только узнал, что девушка – твоя кузина!»

– Лаура, ты стала такой красавицей!

– Все так говорят, – пожав плечами, равнодушно сказала она. И добавила: – Но именно от тебя рада услышать.

«Так, Даниэль, заглядывать туда, куда ты едва не заглянул, двоюродной сестре непристойно. В конце концов, ты же не мальчишка!»

– Давно в Гладстуаре?

– Почти два года. Отец получил назначение в столицу, с тех пор и перебрались. Продали имение, купили дом в Лансдорге, теперь там и живем.

Лансдорг – не центр, но вполне приличный район. У отца Лауры сар Крюснера два имения, и потому следующий мой вопрос – какое из них именно?

– То, что недалеко от Конгарда.

– Два года в столице, и мы ни разу не встретились? Ты безвылазно сидишь дома?

– Ну не совсем чтобы безвылазно… Но лето обычно провожу в Снаргсе.

Поместье находится в двух днях пути от Гладстуара, и именно там я Лауре и аккомпанировал.

– А зиму?

– Вероятно, у нас разный круг знакомых, – пожала Лаура плечами. – Хотя несколько раз тебя видела. Всегда с дамой под ручку, и тебе явно было не до того, чтобы обратить внимание на меня.

В ее голосе послышался легкий упрек. Нет, не оттого, что я ее не увидел. Пять лет – срок достаточный, чтобы хоть раз побывать в Снаргсе. Или узнать о переменах в их жизни.

Не слишком-то я и общаюсь со своими родственниками. Даже с теми, кто проживает в столице. Точнее сказать, не общаюсь совсем. Так, сталкиваемся изредка в чьих-то домах. Да и какой в этом смысл? Все они желают от меня чего-то непонятного. А главы семейств считают своим долгом наставить меня на путь истинный. Сделать карьеру, обзавестись семьей и все остальное прочее в том же духе. Только к чему мне все это? При моем образе жизни и возможности с нею расстаться в любой момент. Взять даже предстоящую дуэль, которая нет-нет, но вызывала беспокойство.

– А сюда как попала?

Спросил, имея в виду карету, которая по-прежнему несла нас в Таблонский парк, вскоре и предместья начнутся.

– Так получилось. Антуан убедил, что будет весело. – И поинтересовалась: – Долго еще?

– Около получаса. Замерзла?

Вообще-то довольно опрометчиво было туда отправляться, не накинув на себя, например, плащ. Хорошо, что тот имелся у меня. Он-то вскоре и оказался у нее на плечах.

– Такой кузиной можно гордиться, – шепнул я.

И снова она не осталась в долгу.

– Твой плащ пропах разбивателем женских сердец и причиной их мокрых подушек!

К тому времени я сидел возле Лауры на расстоянии ладони. Уж не знаю, как теперь помещался бедный Антуан, которого пришлось сдвинуть, все-таки карета была переполнена.

– По-моему, дела у сарр Клименсе идут замечательно! – заявил Астринг. – Они с Лаурой друг другу улыбаются, то и дело шепчутся, и Даниэль начал уже раздеваться, пусть пока один.

Его заявление вызвало общий смех. Не смеялся лишь Антуан, который явно находился в дурном расположении духа. Особенно когда Лаура после слов Астринга положила голову мне на плечо, что стало поводом для новых шуток и смеха.

«Эдак и без секунданта останусь, – размышлял я. – Не хватало еще с ним поссориться. Сейчас Антуан потребует остановить карету и покинет ее, сославшись на любой повод». Пришлось на него многозначительно посмотреть: после, мол, все объясню. Не помогло.

– Лаура, мне кажется, твой кавалер от тебя без ума.

– Успела заметить. Он вообще в последнее время к нам в дом зачастил.

Вот даже как? И ведь ни слова!

– А что ты сама?

– Пока не знаю. – Лаура вздохнула. – Антуан всем хорош, но что-то не бьется у меня сердце как бешеное при одном только воспоминании о нем.

– И что, такое бывает?

– В романах пишут, что да.

Умненькая у меня сестричка. В романах пишут! И ведь можно подумать, что она говорит всерьез, если бы не выражение глаз.

– Антуан – замечательный человек! – Мои слова не были попыткой убедить ее, я лишь высказал то, в чем был уверен.

– И еще он всегда твой секундант.

И это знает.

– Стоило тебе написать мне письмо, как обязательно бы к вам заглянул.

– А если бы я осталась такой, как прежде? Серенькой мышкой, на которую взглянешь и тут же забудешь? Которая никому не интересна и которую никуда не зовут?

– И что теперь? Тогда ты прочла бы еще больше книг. И пересказывала мне их содержание при каждой нашей новой встрече, самому-то мне читать их некогда. А главное, в этом случае сердце точно у тебя билось бы как бешеное при одном воспоминании об Антуане.

– А сам он? Мы его в нашем доме даже не увидели бы.

– Я бы его заставил туда ходить, будь уверена! Или кого-нибудь другого, на твой выбор.

– Ну разве что.

Астринг хотел сказать что-то еще, судя по улыбке, довольно язвительное, и даже открыл рот, когда карета наконец остановилась. Так все и оказалось, как предполагал: в парк она прибыла первой, успев по дороге опередить все остальные. Другие кареты прибывали одна за другой, они останавливались, из них выходили все новые дамы и господа, по большей части мне так или иначе знакомые.

Плащ мне был возвращен, и я, не теряя времени, увлек Антуана под руку в сторону для разговора. Одна тема которого должна была чрезвычайно поднять его настроение, но другая крайне озаботить.

– Быстро у тебя все получается, сарр Клименсе! – первым делом заявил Антуан.

– А что, Лаура тебе так дорога?

– Знаешь, Даниэль, будь на твоем месте кто-то другой…

– Извини.

И было за что. Повел себя как последний мерзавец: не разобравшись, сразу полез к Лауре. Тут же, оказывается, все серьезно. С другой стороны, знаем мы все эти серьезности. Иной раз и сам полностью уверен – вот она, та, о которой всю жизнь мечтал. Ну а затем все куда-то уходит. Когда практически сразу же, когда по истечении какого-то времени.