Владимир Корн - Адъютор [litres]

– Сар Торриас нашел способ, кстати, довольно пакостный, вызвать одного господина, который в силу возраста вполне мог бы выставить вместо себя другого. Но, к несчастью последнего, таких не нашлось. Ну а этот мерзавец справился с ним легко.

– И чем все закончилось?

– Смертью. Которой, снова судя по утверждениям секундантов, можно было легко избежать.

– И что за этим кроется? Старые фамильные счеты?

Что вполне могло бы случиться.

– Этого не знаю. Не так уж у меня много времени, чтобы копнуть глубоко. Нет, какое вино, а? Спрашивается, почему я о нем не знал?

Тебе постарались дать все самое лучшее. Во всяком случае, по представлениям хозяев. Ну а мне сошло и другое, качеством хуже. Откуда бы его оценить человеку, за которым тянется шлейф скандалов и след от пролитой крови?

– Ну так что, встречаемся завтра в семь?

Клаус поднялся на ноги, собираясь прощаться, и посмотрел в угол комнаты, где стояли бутылки с вином. Вдруг у его родственницы больше такого не осталось и оно последнее?

– Возьми-возьми парочку, – сказал я. – Да, и не забудь забрать и все остальные, если завтра меня насадят на вертел.

Клаус переменился в лице.

– Даниэль, выбрось подобные мысли из головы! Ты – лучший!

Сам знаю. Жаль только, что об этом даже не подозревал тот таинственный господин в переулке. Иначе я справился бы с ним легко.

Шпага, которая когда-то переродилась из меча, получив при этом узкую специализацию пробивать латы, – плохой помощник против длинной дубинки, почти шеста. Особенно когда тех четыре, а сжимают дубинки в руках люди, которые отлично умеют с ними обращаться. Одно неосторожное движение, и в твоих руках останется в лучшем случае половина клинка.

Так думал я, прижимаясь спиной к стене дома и отчаянно пытаясь найти выход из положения. И очень сожалея о том, что при мне нет пистолета. Но кому пришло бы в голову во время обычной прогулки носить его при себе? Движение указательного пальца – и противников стало бы на одного меньше, и тогда мои шансы остаться в живых увеличивались на четверть. Или даже на треть, смотря от чего отсчитывать. Все четверо молчали, взяв меня в полукруг и не торопясь с очередной атакой. Очевидно, в связи с тем, что по их первоначальному замыслу я уже должен лежать с проломленной головой.

Наставник одного из монастырей Дома Всепрощения на севере Ландаргии, человек, в отличие от многих ему подобных действительно заслуживающий уважения, однажды в разговоре со мной сказал:

– Даниэль, будь ты самым лучшим мастером в целом свете, но если на тебя нападут внезапно, застав врасплох, ты упадешь как самый бездарный из моих учеников.

Замечательный мастер, который даже с некоторым удовольствием раскрыл все тонкости обращения с эстоками, которые знал сам. Нет, не потому, что с одного взгляда проникся ко мне особой симпатией – он был рад поделиться ими с человеком, который сможет их оценить в полной мере, ведь, на первый взгляд, они представляют собой сущие мелочи, важность которых способен понять далеко не каждый.

Я осторожно двинулся вправо-влево. Нет не провоцируя, всего лишь для того, чтобы долго не оставаться на месте. Мышцы застынут, и в тот самый миг, когда понадобится вся их быстрота, они могут ее и не дать. Побаливало плечо, шляпа валялась где-то за спинами этой четверки, когда мне едва удалось разминуться с дубиной и весь удар пришелся по тулье. Плащ я скинул еще в самом начале, чтобы тот не мешал. На фибуле особое устройство, когда легким движением пальцев получается мгновенно от него освободиться.

«Да уж, Даниэль, прогулка у тебя явно не задалась! – невесело подумал я. Готовый в любой момент перейти в атаку, ведь оставаться прижатым к стене – верная смерть. – Нет, не понимаю, к чему все эти пошлости – дубины, четверо мужиков с завязанными рожами? Выстрел в спину, и все! И дело сделано, и кого потом искать?»

Они пришли в движение все сразу. Слаженно, и непонятно по какому знаку, который и стал для них сигналом атаки. Те двое, что оказались напротив, атаковали тычком, задачей у располагавшихся по краям было обрушить концы дубин на мою несчастную и далеко не во всех ситуациях умную голову. Но не в этой!

Длинный шаг, вернее скачок, когда мне удалось оказаться за спинами у тех, кто находился прямо передо мной. Несложный пируэт, поворот вокруг себя, снова скачок, в тот самый миг, когда двое из них меня уже не доставали, а оба ближайших, ударь именно они, обязательно угодили бы по своему товарищу. Снова поворот, и ситуация кардинально изменилась: теперь они находились от меня на одной линии, а левая рука сжимала выхваченный по дороге кинжал. Сжимала обратным хватом, но именно такой мне и нужен, чтобы использовать его для защиты.

Самое глупое было бы попытаться сейчас сбежать. Потому что запущенная в спину дубина нагнала бы меня всего-то через несколько шагов. Поэтому я пошел в атаку сразу же, как только смог их выстроить в ряд. К тому времени, когда у крайних появилась возможность меня достать, оба ближних успели прилечь на мостовую. Один держась за живот, второй – хрипя проколотым горлом. Ценой всего-то пореза на предплечье левой руки. Он появился после того, как кинжал принял на себя удар дубины.

Оставались двое, которые и не подумали скрыться, что вполне бы меня устроило. Как и то, что если бы здесь объявились люди. Если и не помощники, то невольные свидетели, которые заставили бы этих людей сбежать. Особенно надеяться не стоило, слишком глухое место. С одной стороны – глухая стена дома, с другой – высокая кованая решетка, через которую был виден парк какого-то особняка.

До сих пор никто из нападавших не сказал ни слова. Не считать же ими стоны и хрипы. И еще оставалось удивляться то ли храбрости, то ли глупости: неужели они думают, что, оставшись вдвоем, смогут закончить дело? Время шло, мы кружили, не решаясь выбрать момент для атаки, и мне никак не удавалось выстроить их снова в линию. Собственно, и раньше получилось довольно случайно, настолько они не ожидали того, что произошло. Будь у них клинковое оружие, я давно бы уже с ними справился. Но не дубины высотой в человеческий рост, окованные в нескольких местах стальными кольцами. Они позволяли держать меня на расстоянии, которое так просто не преодолеть. А если поразить одного из них в глубоком выпаде, обязательно прилетит удар от его напарника.

– Может, все-таки представитесь? – без всякой надежды спросил я, увеличивая между нами дистанцию и отдыхая тот краткий миг, который им понадобится, чтобы вновь опасно зайти с двух сторон.

Где-то неподалеку послышался цокот копыт и стук колес по булыжникам мостовой, который все нарастал. Но нет, спустя какое-то время карета предпочла повернуть в сторону, едва не заставив выругаться.