Владимир Корн - Адъютор [litres]

«Клаус приготовил пистолет по моей просьбе, – догадался я. – И уж точно мне не стоит от него отказываться»

На звук открываемой двери младший сар Штраузен оторвался от своего занятия. И выглядел Клаус так, что с уверенностью можно было заявить: глядя на шахматные фигуры, он их не видит, все мысли его лежат абсолютно в иной плоскости.

Он вскочил, чтобы торопливо приблизиться. Чрезмерно торопливо, даже для той ситуации, когда происходит долгожданная встреча. Ну да, сейчас речь идет не о тех, кого рад видеть, а о собственной жизни. И все же хватать за руки не следовало бы. Хотя бы на глазах у слуги. Мужчина должен сохранять лицо в любых обстоятельствах.

– Даниэль, скажи, есть у меня шансы?

Больше всего их было тогда, когда все затевалось сар Кагласом для твоего убийства. Нужные и вовремя сказанные слова отлично подходят как для защиты, так и для нападения. И если бы ты не потерял в тот момент голову, какое-то время вы фехтовали бы фразами. Любой, самый убийственный выпад можно парировать едким сарказмом. А затем нанести ответный удар. И тогда ситуация могла повернуться так, что тебе, а не твоему противнику, предоставили бы выбор оружия. И уж точно ты не выбрал бы пистолеты, тем более на таких условиях. «Хотя, Даниэль, тебе ли упрекать Клауса в отсутствии хладнокровия после сегодняшнего случая с полковником?» С другой стороны, поединка с ним было не избежать, и мне страстно хотелось уничтожить полковника тем, в чем он считает себя мастером. Пусть даже и без убийства.

Что до шансов Клауса, они есть всегда и у всех. Детали предстоящей дуэли, кроме правил, по которым она пройдет, полностью не обговорены, но мне они известны почти наверняка. Жоан Жилберто сар Каглас выберет тяжелые пистолеты. Конечно же кремневые и конечно же гладкоствольные, ибо другие в дуэльный кодекс еще не внесены. Но они будут настолько тяжелы, насколько Жоан посчитает для себя их вес комфортным.

Но они не подойдут Клаусу, достаточно взглянуть на его тонкое, шириной в три пальца, запястье человека, привыкшего держать лишь столовые приборы, бокал с вином, шахматные фигуры и изредка эфес шпаги. Поэтому через некоторое время оружие начнет дрожать в его и без того нервно трясущейся руке. Ну и как тут попасть в противника? Тем более его фигура будет казаться такой маленькой, почти крошечной.

Еще может произойти следующее. У Клауса не выдержат нервы, и он нажмет на спуск в самом начале, когда шансы угодить в противника у любого, пусть даже отлично подготовленного стрелка крайне невелики. И тогда сар Каглас начнет подходить к нему шаг за шагом. Любуясь его страхом, предвкушая ответный выстрел. Нет, он не приблизится вплотную, чтобы приставить пистолет ко лбу, Жоан остановится на той дистанции, с которой не промахнется наверняка. Если к тому времени у Клауса не выдержат нервы и он не попытается убежать, чтобы получить пулю в спину. Что станет для отца, в дополнение к гибели сына, еще одним страшным ударом: Клаус вызывает на дуэль человека, промахивается, а затем пытается трусливо сбежать. Кого он воспитал?!

– Даниэль! – напомнил о себе сар Штраузен.

Я с тоской посмотрел на шахматную доску. На ней Клаусу нет равных. Так почему бы ему не рисковать именно там? Где в случае проигрыша пострадает только его уязвленное самолюбие.

– Да, шанс у тебя есть. Причем настолько огромный, что уверен, победишь именно ты, – ответил я, нисколько не кривя душой.

Кто бы знал, от каких только ничтожных мелочей зависит иногда победа или поражение! От камешка в сапоге, пролитого на траву вина, назойливой мухи, которая лезет в лицо на запах пота. От внезапно показавшегося из-за туч солнца. Даже от съеденного накануне блюда и, как следствие, расстроившегося желудка. Хвала Пятиликому, эта история случилась не со мной, но никто от этого не застрахован.

Ни у кого не получится внезапно разорвать дистанцию, отсалютовать шпагой и заявить: «Извините, господа, нам придется на некоторое время прерваться: дело не терпит отлагательства». После чего шустро, но стараясь сохранить достоинство, удалиться в ближайшие кусты. Потому этот человек и спешил дуэль закончить. И доторопился до того, что шпага вошла ему именно в то место, которое периодически бурчало, даже не прося – требуя о нем позаботиться. Но у нас не получится заслать лазутчика в дом сар Кагласа, чтобы он подсыпал ему в ужин слабительное средство замедленного действия.

– Попросить покровительства у одного из Домов не желаешь?

Подумаешь, мир потеряет тебя на целый год, но взамен останешься жив. А заодно, глядишь, и поумнеешь.

– Нет! – И взгляд и голос Клауса были тверды, как сталь моей фамильной шпаги.

– Точно нет?

– Даниэль!

И мне оставалось лишь вздохнуть. Такой вариант устроил бы всех. Меня, который смог бы вернуться в Гладстуар, по которому успел соскучиться. Практически сразу же, едва покончив с делом, связанным с Пустынным Бараном. Твоего отца, сохранившего сына. А главное, самого тебя.

– Тогда завтра тебе придется много пострелять. Действительно много. Так что приготовь несколько комплектов берушей.

Я не смогу за один день научить Клауса так, чтобы он стал ровней сар Кагласу. Но есть у меня некоторые соображения, основанные на психологии сар Штраузена и его противника. Нам, в общем-то, и надеяться больше не на что. Остается только подыскать несколько пистолетов, после которых дуэльный покажется ему пушинкой. Два из них уже есть – мои собственные. С изготовленными для них мастером Гридлем съемными прикладами. Отличная, кстати, работа. Но приклады нам не понадобятся.

– Клаус, а что у нас сегодня на ужин?

Из приоткрытого окна аппетитно несло запекающимся мясом. И еще запахом уксуса. Легким, едва уловимым, но таким навязчивым. Хотя, возможно, все дело в ассоциациях, ведь где вино, там и уксус. Однажды, путешествуя на север, мне и моим спутникам некоторое время приходилось обеззараживать воду именно им, когда из-за недостатка дров не было возможности ее кипятить. Мы прибыли туда не в самый подходящий момент – во время вспышки холеры, ну и, как следствие, пришлось осторожничать.

– Понятия не имею, – откликнулся сар Штраузен. Который, судя по всему, надолго потерял аппетит.

– О, к нам в гости пожаловал Корнелиус Стойкий! Да не один, а со своей прелестной, скажем так, ученицей, – поделился я своими наблюдениями, глядя в окно.

– Я вызвал его сюда, – признался Клаус. – Тебе требуется серьезное лечение, Даниэль!

Серьезное необходимо тем, кто не может подняться с постели. Мне же удается ходить, пусть и держа спину настолько прямой, что полковник Браус обязательно должен позавидовать. Но в любом случае их появление удачно. Прежде всего, по той причине, что у Корнелиуса обязательно должно отыскаться снадобье. Магическое ли, обычное, и благодаря ему к сар Штраузену вернется аппетит, а вечером он сможет уснуть. И хорошенько выспаться, ведь завтра ему предстоит действительно тяжелый день.