Вадим Панов - Не видя звёзд

– Вы тоже готовы прыгать? – поднял брови дер Жи-Ноэль. И смотрел он при этом не на Помпилио, а на Дорофеева.

– Так точно, – спокойно подтвердил Базза. – При всём уважении к высказанным здесь мнениям мы присоединились к Девятнадцатой экспедиции не для того, чтобы сидеть на Пелерании. Мы идём в Туманность. И я повторяю своё прошение, адмирал.

– Благодарю вас, капитан Дорофеев. Если совет капитанов выскажется за проведение разведки, ваше прошение будет удовлетворено.

Базза коротко кивнул. Помпилио едва заметно улыбнулся, почувствовав, что настроение офицеров стало меняться в обратную сторону. Дело в том, что и дер Шу, и Шилов были лингийцами, они могли выражать собственное мнение ровно до тех пор, пока не прозвучал голос Помпилио, после этого их сомнения рассеялись, как по волшебству.

Но нужен был последний штрих, и адмирал дер Жи-Ноэль мастерски нанёс его на картину:

– Мы не просто цепари, мы – Астрологический флот. Мы исследуем планеты в интересах всего человечества, мы всегда идём первыми, а значит, всегда рискуем. Мы должны учитывать это обстоятельство и не можем позволить себе избегать риска, потому что в этом случае перестанем быть Астрологическим флотом. Я не знаю, что случилось с Тринадцатой, но провёл множество совещаний с лучшими астрологами Герметикона. Многие из них побывали здесь и своими глазами наблюдали за Даберой. Их вердикт единодушен: прыгать можно. И я верю, что переход Тринадцатой экспедиции был удачным. Что бы с ней ни случилось – это случилось позже. И мы должны подойти к этому «позже» во всеоружии. То есть всеми нашими вымпелами. – Пауза. – Если совет капитанов не хочет рисковать – я отправлюсь первым, потому что не хочу, чтобы вместо меня рисковал кто-то другой.

– Никого и не надо отправлять, адмирал, – официально произнёс Пруст. – Полагаю, выражу общее мнение, если скажу, что совет полностью поддерживает ваше решение совершить межзвёздный переход всеми вымпелами.

– Благодарю. – Дер Жи-Ноэль в очередной раз оглядел своих капитанов, на мгновение задержал взгляд и едва заметно кивнул Помпилио, поблагодарив за важную поддержку, и закончил: – Прежде чем к нам присоединятся астрологи, вы должны узнать кое-что неприятное. К сожалению, завтра утром к Экспедиции присоединится ещё один корабль…

Огромные цеппели, тяжеленные гигантские машины, которые почему-то называются «легче воздуха», были, есть и долго будут оставаться главным транспортом Герметикона. Во всяком случае, межзвёздным. На многих планетах, особенно развитых, с цеппелями успешно конкурируют поезда и паротяги, морские суда и стремительно развивающиеся автомобили с самолётами, но чтобы добраться до соседней планеты, вам всё равно понадобится цеппель – потому что для тонкой работы астринга, машины межзвёздного переход требуется замереть в точке перехода и сохранять максимальную неподвижность до тех пор, пока распахнувшееся «окно» не втянет транспорт в Пустоту. А «окно» может распахнуться где угодно: над головой, с любого бока и даже снизу… и если оно откроется «в землю» – произойдёт грандиозный взрыв, сравнимый по мощности… ни с чем несравнимый, если быть точным, поскольку некоторые учёные уверены, что взрыв расколет планету. И это обстоятельство делало невозможным использование астринга с наземных машин, а в воздухе нужную неподвижность мог обеспечить только цеппель.

В результате небо безраздельно принадлежало им.

Небо и звёзды.

Цеппели владели ими полностью, а инженеры и конструкторы придумывали, как сделать их надёжнее и быстрее, улучшить и без того продуманное устройство. Цеппели вот уже триста с лишним лет строились во всех развитых мирах, для облегчения ремонта и обслуживания их конструкция была унифицирована, однако галаниты пожелали выделиться и ввели собственную классификацию летающих судов, требуя от сателлитов придерживаться именно её. Сателлиты придерживались, но все остальные сочли требования галанитов завышенными, и потому пришедший в Искеполис корабль был определён как исследовательский рейдер.

ИР «Дэво», сферопорт приписки – Бей-Гатар, Галана.

Появление галанитского корабля в лингийском секторе само по себе было нонсенсом, появление на пограничной планете – вдвойне нонсенсом, поскольку лингийцы не хотели, чтобы Компания проявляла активность в небогатых мирах, а когда лингийцы чего-то не хотели – этого не случалось. Тем не менее корабль разрешение на полёт получил и оказался в мягком, почти незащищённом подбрюшье Лингийского союза. Да еще и – на самом перспективном и загадочном направлении.

К тому же не простой «купец», а прекрасно снаряженный рейдер: вооружённый, готовый к долгому автономному походу, с командой из отборных, исключительно опытных цепарей, многие из которых прошли школу военного флота. А скорее всего, почти все они в прошлом были военными или оставались ими сейчас, просто прикидываясь цепарями. Или не прикидываясь, а не скрывая, как, к примеру, капитан Зиновар Капурчик, который с гордостью рассказывал о том, что является ветераном Отдельного дивизиона дальней разведки, созданного Компанией аналога Астрологического флота, занимающегося исследованиями пограничных планет галанитского сектора. Капитан служил в дивизионе двадцать лет, вышел в отставку, заработав хорошую пенсию, и тут же получил лицензию свободного охотника, позволяющую беспрепятственно путешествовать по планетам Герметикона. Именно в этой роли Капурчик прибыл на Пелеранию и именно так представился диспетчеру.

– Продиктовать номер лицензии?

– В этом нет необходимости, капитан, нас предупредили о вашем появлении.

– Очень хорошо.

Капурчик замолчал, ожидая дальнейших инструкций, и они незамедлительно последовали:

– Прошу извинить за неудобства: сферопорт переполнен. Ваше посадочное место находится в двух лигах строго на запад. Посадка с помощью паротяга, он ожидает под красно-синими флагами.

– Благодарю, – сухо ответил Капурчик.

– Приятной посадки.

– Курс – строго на запад!

Рулевой повторил приказ, а Зиновар подошёл к первому помощнику Сямчику, который разглядывал гигантские «сигары» экспедиционных цеппелей, стоя у лобового окна.

– Что скажешь?

– Ты знаешь, что я скажу, Зиновар, – усмехнулся тот. – Прекрасно знаешь.

Капитан Капурчик совсем не выглядел на свои сорок пять: подтянутая фигура, моложавое лицо с ещё свежей кожей, ему давали не больше сорока, и только густые морщины вокруг глаз выдавали истинный возраст и истинный опыт Зиновара.

Одевался он в повседневную одежду, которую предпочитали многие независимые капитаны: сорочка, бежевая тужурка, брюки и ботинки. Всё очень удобное, любимого в пограничье полувоенного образца.