Вадим Панов - Не видя звёзд

– Не совсем, адира, – ответил Дорофеев. – «Стремительный» примерно в трёх часах от нас. Он на границе зоны связи и с нами, и с Экспедицией.

– Вы шутите?

– В смысле?

Несколько мгновений Кира изумлённо смотрела на капитана, затем перевела взгляд на горизонт – в том направлении, которое изучала минуту назад, – нахмурилась, поднесла к глазам бинокль, нахмурилась сильнее, опустила его и растерянно произнесла:

– Но ведь я видела.

– Что именно вы видели, адира? – уточнил Дорофеев.

– Цеппель, – Кира кивнула на горизонт. – Только что я видела там цеппель.

Базза проследил за её взглядом, прищурился и качнул головой:

– Там ничего нет.

– Вижу. – Рыжая закусила губу. – Но… я более чем уверена в своих словах.

– К тому же вы указываете на запад, адира, а Экспедиция осталась на востоке. И «Стремительный» должен появиться с востока.

Кира помолчала, глядя Дорофееву в глаза, после чего медленно, но очень отчётливо произнесла:

– Я понимаю, что никак не могу подтвердить свои слова, но я абсолютно уверена в том, что видела на горизонте цеппель. И на мой не очень опытный взгляд, это был импакто.

Мир цепаря – небо.

Жизнь цепаря – небо.

Все они умеют ходить по дрожащим палубам, держать равновесие во время жутких ветров и привыкают смотреть сверху вниз, словно высокомерные адигены. Цепари улыбаются облакам и любят замирать, глядя в бесконечную даль. Им незнакомо понятие «агорафобия», зато приводят в восторг гигантские свободные пространства. Не скованные ничем материальным: ни водой, ни камнем, лишь облаками, сквозь которые цеппели проходят с улыбкой и радостью.

Путь цепаря – небо.

Но любой цепарь – человек, а значит, рождён на земле, учился ходить и привязан к тверди. И как бы ни тянуло его небо, как бы ни был цепарь влюблён в бескрайнее его пространство, он всё равно остаётся ребёнком земли и скучает по её крепости. И при первой же возможности покидает цеппель, чтобы с наслаждением потоптать землю.

Тем более когда позади длинный и сложный переход, а под ногами – совершенно новая, неизведанная планета. Поняв, что «Пытливый амуш» остаётся ждать Экспедицию, офицеры и нижние чины принялись изобретать причины сойти на землю и некоторые преуспели. И никто не удивился, что среди счастливчиков оказался суперкарго Бабарский, чьи должностные обязанности никак не предполагали становиться первопроходцем. Но Бабарский решил «прогуляться» и без особого труда получил разрешение Дорофеева.

– Вам не кажется, что здесь болезненный воздух? – осведомился ИХ, оглядывая Философский Кристалл с таким видом, будто прикидывая, сколько за него можно выручить на чёрном рынке. Впрочем, маленький суперкарго на все достойные вещи смотрел именно таким взглядом. – Планета дикая, и есть ощущение, что абсолютно заразная.

– Не кажется, – отрезал Бедокур. – Не мешай.

– Чем это я тебе мешаю?

– Вертишься!

Стоящий неподвижно Бабарский встал ещё более неподвижно и выразительно посмотрел на шифбетрибсмейстера. Очень выразительно. И получилось у него отлично, несмотря на то что Чира был много выше среднего роста, а ИХ – много ниже. Получилось так хорошо, что здоровенный Бедокур вздохнул и протянул:

– Ну, дел много, ИХ, нужно успеть до темноты.

Убедившись, что опасности нет, дер Даген Тур приказал Чире и Мерсе осмотреть рабочие зоны Сферы Шкуровича и дать заключение об их состоянии, а поскольку и тот, и другой к должностным обязанностям подходили чрезвычайно серьёзно, изучение конструкции и механизмов грозило затянуться на несколько часов.

– Я понял, понял, – вздохнул суперкарго. – Конечно, разве я имею право тебе мешать?

Чира вздохнул ещё глубже и уныло поинтересовался:

– Что тебе нужно? – всем своим видом показывая, что проиграл и готов исполнить любое требование маленького Бабарского. Который ведал не только грузами, но и судовой кассой «Амуша», и всегда был готов поддержать хороших людей небольшой ссудой. Кроме того, ИХ занимался переговорами с властями – в тех случаях, когда Дорофеев и дер Даген Тур не желали с ними общаться, то есть всегда, – и не раз вытаскивал набедокурившего Бедокура из полиции.

– Здесь должен быть склад, – перешёл на деловой тон суперкарго. – Во всех Сферах предусмотрено помещение для неприкосновенных запасов.

– Есть, – кивнул Чира.

– Осматривал его?

– Ещё нет.

– Покажи.

– Можно я вскрою дверь, а дальше ты сам?

– Нужно.

– Хочешь найти что-то особенное?

– Древние сокровища.

– Понятно.

Шиф кивком показал Мерсе, что скоро вернётся, вышел в главный холл и подошёл ко вторым воротам, расположенным справа от рабочей зоны Кристалла. Вскрыл замок и распахнул створки.

– Проходи.

– Ты точно здесь ещё не был? – с подозрением осведомился ИХ, не переступая порог.

– У меня дел по горло.

– И никто другой не входил?

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто уточняю.

– Никто не входил.

– Хорошо… – протянул Бабарский, медленно оглядывая ящики.

Жёсткие правила Астрологического флота гласили, что в здании Сферы необходимо оставить неприкосновенный запас самых необходимых запасов и снаряжения. Зачем? На всякий случай. Никто не может предсказать, как будет развиваться колонизация новой планеты. Возможно, как по маслу: с быстрым строительством сферопорта и прибытием большого числа жаждущих своей земли людей. Возможно, через тяготы и невзгоды, преодолевая катаклизмы и погодные сюрпризы. Чтобы досконально изучить планету, двух-трёх месяцев недостаточно, требуется минимум год, в течение которого может случиться что угодно. В подавляющем большинстве случаев неприкосновенный запас оставался в неприкосновенности, хранился, изредка обновляемый, до тех пор, пока не списывался особым приказом коменданта сферопорта. Однако все помнили «резкую зиму» Капурии, когда сотня колонистов дотянула до прихода спасательного цеппеля только благодаря оставленным Экспедицией запасам, помнили «ливневые наводнения» Жжерии и именно для таких случаев продолжали строить и наполнять необходимым большие помещения справа от рабочей зоны Философского Кристалла.

Ящики с консервами – их срок годности ещё не закончился. Ящики с оружием, судя по маркировке старые, но вполне надёжные карабины Клемке. Ящики с патронами к ним. Алхимические припасы на все случаи жизни, включая взрывчатку, сухое топливо, средства обеззараживания воды и прочие необходимые для выживания вещи. Одежда. Одеяла. Фонари. Другими словами полный, полагающийся по правилам комплект.

– Во всяком случае, недостатка в припасах они не испытывали, – пробормотал Бабарский, двигаясь вдоль ящиков.

– Я могу идти?