Вадим Панов - Не видя звёзд

– Конечно, можешь, ты ведь не моя мама.

– Замок сумеешь закрыть?

– Я вскрывал сейфы, когда ты даже «агу» не выговаривал.

– Мы ровесники.

– Только не по опыту.

Бедокур хотел что-то сказать, но передумал, хмыкнул и потопал к Философскому Кристаллу. Что же касается ИХ, то убедившись, что остался один, он…

– Можешь внятно объяснить, для чего тебя выпустили?

Стоящий у одинокого куста Хасина повернулся и несколько мгновений непонимающе таращился на маленького ИХ.

– Что?

– Я спрашиваю, зачем ты здесь нужен, Альваро? – переделал вопрос суперкарго. – Мы, опытные разведчики и первооткрыватели…

– Бабарский, ты хоть иногда соображаешь, что говоришь?

– Иногда, – не стал отрицать суперкарго. – Сейчас мне нужно подумать, а чтобы думать, мне нужно с кем-нибудь о чём-нибудь говорить… неважно о чём, потому что вы вообще не понимаете вещей, о которых мне приходится думать.

– О чём тебе думать? Туземцев же нет.

– При чём тут туземцы? – не понял суперкарго.

– Окажись Мартина обитаемой, ты бы уже затеял торговлю.

– Чтобы затеять торговлю, у них должны быть деньги, которые меня заинтересуют, – хмыкнул ИХ. – Скорее всего, пришлось бы устраивать обмен.

– Ты бы выкрутился.

– Знаю. Кто, кроме меня, способен извлекать прибыль из наших странствий?

Хасина вздохнул.

– Чтобы кормить вас, бездельников.

Хасина вздохнул выразительнее.

– Ну, не все вы, конечно, бездельники, – взял назад Бабарский, сообразив, что снова перегнул палку, а вторую выходку за день Альваро может и не простить. Медикус был единственным – кроме Дорофеева, конечно, – офицером, с которым суперкарго держался осторожно, поскольку постоянно подозревал у себя все возможные и невозможные болезни и, как следствие, бегал к Хасине за лекарствами. Тот не отказывал, испытывая на ИХ изобретаемые пилюли, с действием которых богатырский организм маленького Бабарского пока справлялся. – Вот, к примеру, от тебя, мой друг, очень много пользы.

Альваро улыбнулся.

– Что ты здесь делаешь?

– Кое-что нашёл… – Медикус сорвал лист с куста, растёр его в ладонях и протянул руки суперкарго. – Понюхай.

– А это не опасно?

– Я ведь не попросил тебя облизнуть.

– А облизывать опасно?

– Облизывать всегда опасно. Будешь нюхать?

– Буду, буду… – ИХ с опаской приблизился и шумно втянул воздух носом. – Опять насморк начинается… или у меня аллергия на местную растительность?

– Узнал?

– Что я должен был узнать?

– Запах.

Бабарский посмотрел Хасине в глаза, понял, что тот не шутит, ещё раз втянул в себя воздух, прищурился и покачал головой:

– Мне кажется или…

– Тебе не кажется, – подтвердил медикус. – Испорченные туши воняли именно этой отравой.

И офицеры вытаращились на маленький кустик с неизвестной планеты, ядом которого их уже пытались травить.

Она совсем не казалась знакомой.

Красивая? Нет – прекрасная. Восхитительной красоты и прелести планета, которую Квадрига знал под другим именем. Не Близняшка, как нарёк её адмирал дер Жи-Ноэль, хороший, но не обладающий развитой фантазией офицер. Не Близняшка, как нарёк её командор дер Ман-Дабер, хороший, но не обладающий развитой фантазией офицер. Не Близняшка… Однако её настоящего имени Галилей не помнил. Не Близняшка. И не спутник – в этом астролог тоже не сомневался. Но объяснить сомнения не мог и потому не шёл с докладом к Помпилио. Не хотел врать, что вспомнил, и подвергать риску «Амуш».

Не Близняшка.

Не спутник.

Неизвестность…

Красота почему-то не вызывала восторга, а тайна – азарта. Но и равнодушным, глядя на Близняшку, Галилей не оставался. А смотрел он на неё часто, смотрел не отрываясь, пытаясь не вспомнить, а почувствовать, догадываясь, что чувства скорее приведут его к разгадке. Впервые в жизни надеясь на них, а не на привычные средства.

– Не помешаю?

Квадрига вздрогнул, повернулся и несколько секунд смотрел на бесшумно подошедшего Валентина.

– Нет.

– Увидел тебя и решил присоединиться. – Теодор облокотился на фальшборт и кивнул на Близняшку: – Красивая.

– Да…

– Помнишь её?

– Нет.

– Хочешь вспомнить?

– Не уверен.

– Сложный ответ.

– Мне не нравится то, что я чувствую, глядя на неё, – медленно ответил астролог. – Но я не знаю, почему это чувствую.

– Расскажешь мессеру? – после паузы спросил Валентин.

– Обязательно. Когда подберу слова.

– Ведьма помогла?

– Нет. Пока нет.

– Понятно… – Валентин отыскал астролога на открытой палубе, поэтому следующий вопрос прозвучал логично: – Вышел покурить?

– Нет… просто посмотреть.

– Принести тебе выпить?

– У меня есть, спасибо. – Галилей машинально прикоснулся к спрятанной во внутреннем кармане фляжке. Подумал и решил проявить вежливость: – Вышел подышать и полюбоваться?

– Мессер собирается приватно поговорить с капитаном, я готовил кают-компанию к их встрече и увидел тебя.

Предложение удалиться прозвучало настолько деликатно, что Квадрига не сдержал улыбки:

– Никогда так не умел.

– Тебе и не нужно, – усмехнулся Теодор, который прекрасно понял, что имеет в виду Квадрига.

– Когда придёт мессер?

– С минуты на минуту.

– Я дождусь его в кают-компании – мне нужно кое о чём доложить. А потом сразу уйду.

– Конечно, – кивнул Валентин.

Астролог прошёл внутрь, постоял у рояля, с нарастающим изумлением понимая, что не испытывает желания выпить или покурить, а при появлении Помпилио шагнул навстречу:

– Мессер!

– Галилей.

Дер Даген Тур явился в кают-компанию, облачённый в ту же полевую форму, в которой ходил в разведку, только без оружия, из чего Квадрига сделал вывод, что разговор с капитаном дер Даген Тур рассматривает как срочный, и не стал затягивать вступление:

– Я никак не могу подтвердить свои слова, мессер, я ничего не вспомнил, у меня есть лишь неясные ощущения, которыми я не могу не поделиться.

Помпилио кивнул, показывая, что Квадрига может продолжать.

– Первое: мы должны идти на север, строго на север, в направлении полюса. Второе: я её боюсь. – Галилей кивком указал на Близняшку. – Я очень сильно её боюсь.

И не дожидаясь ответа, вышел из кают-компании.

– Я абсолютно уверена в том, что видела, – твёрдо произнесла Кира, глядя мужу в глаза. – Абсолютно.

– Я тебе верю.

– Веришь? – в голосе рыжей послышалось облегчение. – Правда?

– Ты не могла ошибиться, Кира, поэтому… – дер Даген Тур перевёл взгляд на Дорофеева. – Мы должны исходить из того, что по Мартине ходит неопознанный цеппель.

– Мессер?

– Что-то не так? – поднял брови Помпилио.

– Гм…

– Давайте рассматривать возможные варианты, Базза, вводную вы слышали.