Адам Пшехшта - Губернатор [litres]

– Восемь. Нет, девять. Деталями займемся позже, а сейчас идем, время возобновить знакомство с господином Марковским.

Когда они вышли на улицу, кучер открыл перед ними двери экипажа. Быстрой рысью они ехали в сторону Театральной площади. Было ясно, а воздух дрожал от льющегося с неба жара, но здания и фигуры людей, мимо которых они проезжали, имели в себе что-то мрачное, такое, словно их накрыла пыль битвы. «Ничего удивительного, – подумал Рудницкий. – Фронт неумолимо приближается к Варшаве».

В Совет обороны Варшавы входило десять человек. Как и следовало ожидать, в его состав входили аристократы, лидеры самых больших политических и военных партий. В связи с приближением фронта было решено преобразовать его во Временное правительство, что требовало расширения и было темой сегодняшнего заседания. Оно проходило под председательством лидера реформированной Польской социалистической партии Гроховяка, известного умеренными взглядами, а местом собрания выбрали зал губернаторского дворца Яблоновских. Члены заседания сидели за столом, по бокам размещались вдоль стен штандарты, приглашенные гости разместились напротив. Не так чтобы их было много – Рудницкий насчитал едва двадцать стульев, и некоторые из них были пустыми. По какой-то причине обсуждения начались раньше, и Рудницкий вместе с Виллановой проскользнули в зал, как парочка опоздавших школьников.

К удивлению алхимика, Гроховяк прервал доклад и тепло поприветствовал его, можно сказать, даже с видимым облегчением. Реакция остальных была разной – от полного одобрения до удивления и равнодушия, только Марковский застыл с гримасой отвращения.

– Мне кажется, что следует вернуться к рапорту полковника Станкевича, – предложил сидящий слева от Рудницкого мужчина. – Думаю, господин Рудницкий должен иметь полную картину сложившейся ситуации.

– У нас каждый час на счету, и я не вижу причины, по которой мы должны тратить время на опоздавших! – гневно произнес Марковский.

Сосед алхимика, тучный, с внушительными бакенбардами а-ля князь Лобковиц, поднес к глазу монокль и посмотрел на оппонента с холодным любопытством ученого.

– Хотя бы потому, что господин Рудницкий – единственный, кто имеет опыт в боевом применении магии. А через несколько дней под Варшавой окажутся не только российские солдаты, но и имперские маги, – ответил он.

– Заслуги господина Рудницкого слишком преувеличены. В то время как он лечил царскую семью, другие воевали за независимость Польши!

– Господа, прошу воздержаться от эмоций! – вмешался Гроховяк.

Разгневанный Рудницкий сжал кулаки, но до того как он вскочил с места, сосед схватил его за руку.

– Карл Рокитанский, – представился он шепотом. – Не обращайте внимания на это создание. Марковский с самого начала пытается занять место в будущем правительстве. Но пока безуспешно, его пригласили только потому, что какое-то время он был магистром «Серебряного Замка».

– Я бы очень охотно послушал про заслуги господина Марковского, – отозвался офицер с суровым, словно высеченным из цельной глыбы камня лицом и глазами цвета выцветшего неба.

– Это Станкевич, – проинформировал полушепотом Рокитанский. – Важная персона. Говорят, что он контактирует с Кинжальщиками.

– И пожалуйста! Самое время! Я тут представляю прогрессивную, хотя и не самую большую организацию, что борется за независимость, – произнес Марковский. – Враг у ворот! По очевидным причинам я не могу сказать многого, но в прошлом мы не раз бросали вызов оккупантам!

– Например? – мягко подталкивал его Станкевич.

– Помните флаг над Королевским замком? Это была наша работа.

Неожиданно у алхимика прошла вся злость на Марковского, он прикрыл рот ладонью, чтобы взять себя в руки и сдержать истерический хохот. Не вышло, и все присутствующие обернулись в его сторону с выражениями отвращения либо возмущения на лицах.

– Это неслыханно! Я вам говорил, что не следует приглашать сюда этого… аптекаря!

Марковский сорвался с места и гневно уставился на бывшего собрата.

– Прошу спокойствия! – произнес Гроховяк. – Если господин барон хочет прокомментировать слова выступающего, достаточно поднять руку.

– Я думаю, это сделает кто-то другой, – сказал Рудницкий, взяв себя в руки.

– Вы можете объясниться?

– Ту акцию, которую минуту назад господин Марковский приписал себе, организовали Кинжальщики. Не думаю, чтобы они спустили ему эту ложь.

В зале воцарилась мертвая тишина, а Марковский сжался, как пес при виде кнута.

– Вы уверены? – с недоверием спросил Гроховяк.

– Абсолютно.

– Это невозможно, – проблеял Марковский. – Кинжальщики? Зачем им… – Он замолчал, закусив губу.

Кто-то фыркнул, а глаза Станкевича стали цвета грозовой тучи. Рокитанский поднял руку.

– Слово имеет господин Рокитанский.

– Господин Марковский, можете объяснить, каким образом над замком появился польский флаг? Поскольку не вызывает сомнений, что там использовалось слово силы, которое могут использовать люди, называемые адептами.

– Я не отказываюсь от своих слов, – ломающимся от возмущения голосом сказал Марковский. – Время покажет, кто прав.

– Естественно, – признал Рудницкий.

– Как это понимать? – нахмурил брови Гроховяк.

– Мне трудно сказать, что сделают Кинжальщики, когда до них дойдет, что кто-то приписывает себе их заслуги, и я уверен, что их реакции не придется долго ждать…

– Я тоже так думаю, – согласился с ним Станкевич. – В этой ситуации предлагаю отложить дискуссию до завтра.

– Проголосуем за это предложение, – сказал Гроховяк.

Сначала совет разделился на две части с равным количеством голосов, и несколько минут они спорили, доказывая свое мнение. Наконец сторонники Станкевича перетянули на свою сторону одного из оппонентов, и явно нетерпеливый Гроховяк смог закрыть сессию, объявив, что следующая начнется завтра с самого утра.

Рудницкий подождал, пока большинство собравшихся оставят зал, после чего направился к выходу. Он обернулся, услышав шаги за спиной; взволнованный Вилланова шепотом сказал, что полковник просит его задержаться.

– Он хочет с вами поговорить с глазу на глаз. Я подожду снаружи, – добавил он.

– Станкевич? – уточнил алхимик.

– Да.

Рудницкий пожал плечами, вернулся на свое место, а через минуту в зале появился офицер.

– Не очень тут удобно, – извинился он без вступления, – но мы можем быть уверены, что нас никто не подслушает. Мои люди проследят за этим.

– Чем могу служить? – неохотно спросил Рудницкий.

Заседание Совета сильно его разочаровало, угроза никоим образом не повлияла на особ вроде Марковского, рвущихся к власти, и верхом наивности было бы предположить, что остальные кандидаты не будут брать в расчет личные выгоды. Также он был не в восторге от мелких потасовок в Совете.