Диана Дуэйн - Человек-Паук. Веном-фактор [сборник litres]

Однако блондин никуда не побежал. Он закатил глаза и без сознания сполз по стене. Веном протянул одно из щупалец и отодвинул трепещущее веко юноши.

– Ну ладно, у тебя была насыщенная ночка, – сказал он, – отдохни немного.

Вокруг Венома замерцала тьма, и через мгновение на его месте снова стоял корпоративный юрист с темным портфелем в руке.

– Нет покоя нечестивым, – сказал он. – По крайней мере, пока мы рядом.

И с этими словами он исчез в ночи.

МЭРИ ДЖЕЙНУотсон-Паркер шла по улице в ужасном настроении. Она уже час гуляла по городу, пытаясь избавиться от подобного настроя, но без толку.

Она покосилась на часы. Была уже почти половина двенадцатого, и она прошла по 1-й авеню аж до 70-й улицы. Сейчас она остановилась на углу и смотрела на недавно возведенные башни медицинского центра Корнелл. В паре кварталов отсюда, на Йорк-авеню, располагался ресторан «Байя», настоящий рай для моделей и случайно заглянувших на огонек медсестер.

Мэри Джейн как могла откладывала свое появление в ресторане. Отчасти из-за того, что было еще слишком рано, но в большей степени из-за знания, что вид людей, имеющих работу, не улучшит и без того паршивое настроение. «С другой стороны, – подумала она, – ты будешь чувствовать себя еще более жалкой, если не решишься встретиться с ними лицом к лицу. В этом городе ситуация меняется довольно быстро».

Она спустилась до Йорк-авеню, завернула за угол и дошла до 73-й. Там и на углу находился нужный ей еще один шикарный ресторан в псевдо-юго-западном стиле. Здесь стояли тканевые кактусы в медных горшках и наблюдался откровенный излишек белой штукатурки и беленого дуба, зато техасско-мексиканская еда была весьма приличной, а стойка бара размером не уступала взлетной палубе авианосца. Модели усаживались в баре, демонстрируя свои (порой довольно внушительные) декольте, и принимались жаловаться друг другу на жизнь, мужчины и женщины вместе. ЭмДжей усмехнулась. Она как раз хотела пожаловаться.

Уличная терраса пустовала – слишком много солнца. Она начнет заполняться после того, как скроется в тени. Мэри Джейн вошла внутрь и оказалась в сравнительной темноте помещения.

За длинной полированной стойкой сидели две знакомые модели: мужчина и женщина. Мужчину звали Тед Гурон. Это был один из тех высоких смуглых красавчиков с невероятно острыми скулами и потрясающими зелеными глазами. Девушку звали Хендра. У нее были фирменные 15-сантиметровые ногти, а волосы она никогда не красила в один цвет дважды. Сегодня они были ярко-синего цвета, переходящего в молочно-белый на кончиках.

– Привет, Хен, привет, Том, – произнесла ЭмДжей, подходя к стойке и усаживаясь рядом с мужчиной. Оба пробормотали что-то в ответ, тихо, но вполне приветливо. Их немногословность не вызывала удивления: было еще довольно рано, а они, когда не работали, допоздна зависали в клубах. По правде говоря, ЭмДжей весьма удивилась, увидев их обоих на ногах до полудня.

Подошел Боб, бармен.

– Привет, ЭмДжей. Что будешь?

– Двойной киви, – произнесла она, – и побольше лимона.

Бармен ушел. Она покосилась на соседей.

– Как у вас дела?

Это был ни к чему не обязывающий вопрос. Раз они оказались здесь в это время дня, скорее всего, оба сидели без работы. С другой стороны, она и сама была здесь…

– Отдыхаю, – мрачно ответил Том.

Хендра закатила глаза.

– Я только что вернулась, – произнесла она, – проработала неделю в Баварии.

– О! И как там?

– Лило постоянно. – Боб принес ЭмДжей высокий стакан с торчащим из него прозрачным зонтиком. Хендра подтолкнула к нему свой стакан с апельсиновым соком. – У тебя выходной сегодня?

– Я провалила работу, – призналась Мэри Джейн.

– Ты?! Как?

Она продемонстрировала пораненную руку. Том непонимающе уставился на нее.

– Тебе что, шип из лапы вытащить или что?

– Нет, тупица. Я рекламировала средство для мытья посуды.

– Ну, в ближайшие пару недель работа тебе не светит, – с горечью сказала Хендра, – можно использовать витамин Е, чтобы все зажило как надо.

– Конечно, почему нет?

Некоторое время они болтали. Обсуждали спорт («Метс», как всегда, безнадежны), искусство (намерение Христо обернуть Статую Свободы), полную бесполезность телека летом («Они снова повторяют „Остров Гиллигана“», – пожаловался Том), политику (недавний государственный переворот в Атлантиде и отчаянное, но неудачное обращение Рида Ричардса к ООН за помощью). Все трое согласились, что обсуждаемые темы были верными признаками неотвратимого конца цивилизации, какой они ее знали. После этого они быстро переключились на перемывание косточек знакомых продюсеров, режиссеров и администраторов съемок. Пятнадцать минут спустя дверь распахнулась, и вся троица обернулась посмотреть, не вошел ли случайно кто-то из тех, кому они перемывали косточки.

В бар вошла Лаланде Джоэл. Метр девяносто. Примерно семьдесят килограмм. Длинные волосы цвета воронова крыла, благодаря которым Джоэл снялась в паре рекламных роликов в качестве клона Мортиши Аддамс. Прекрасные лазурно-голубые, словно у сиамской кошки, глаза. У Лаланде была репутация дружелюбной, пусть и немного вздорной девчонки, так что они сердечно поприветствовали новоприбывшую, когда она плюхнулась на барный стул по соседству с ЭмДжей.

– А как у тебя дела в столь погожий день? – поинтересовался Том.

– Очень ретроградно, – устало сказала Лаланде. – Привет, Боб. Дашь мне «Колу»?

– Ретроградно? – переспросила ЭмДжей.

– Ну, не у меня. У Нептуна.

– О, – ЭмДжей задумалась на мгновение. – Нептун находится далековато. Разве он не будет ретроградным довольно долгое время?

– Да, – печально ответила Лаланде. – Думаю, лет сорок пять.

– К тому времени, как он перестанет быть ретроградным, ты будешь сниматься в рекламе страховки для пожилых, – заметила Хендра, – так что я бы перестала об этом беспокоиться.

– О, я и не беспокоюсь, я просто… я просто осознаю это, вот и все, – Боб принес «колу», и Лаланде сделала глоток. – А еще я запорола работу.

– Что?

Она продемонстрировала им свое идеальное лицо и указала на него с выражением глубокой досады и сожаления:

– Вы только взгляните на него, – произнесла она.

Все посмотрели.

– Ничего не вижу, – призналась ЭмДжей.

– Это потому, что я замазала его, чтобы, когда хожу по улицам, никто не бежал впереди с колокольчиком, крича: «Нечистая! Нечистая!» – простонала Лаланде. – Это прыщ!

– Какой-то очень плоский прыщ, – заметил Том.

– Недостаточно плоский, чтобы его можно было спрятать под тем количеством косметики, которое позволено использовать в рекламе губной помады, – произнесла Лаланде. – И видите это? – Она указала на уголок рта. – Здесь начинается герпес. Он будет размером с мою голову.