Алекс Каменев - Странствия алхимика [litres]

Я оглянулся на стражников, вставших у входа в аптеку, угрюмо вздохнул и решительно зашагал в сторону центральной площади города.

– То есть родственников у него не осталось? – во второй раз уточнил я.

– Нет, он был один, – устало повторил клерк, в очередной раз попытавшись обойти меня сбоку.

Надоедливый визитер ему явно мешал, но вызывать охрану и гнать взашей молодого нахала бюрократ не рискнул.

Во-первых, на груди юнца болтался медальон гильдии чародеев. Не бог весть что (в некоторых странах гильдия не пользовалась особым авторитетом, кое-где, в частности в Дуэгаре, ее и вовсе считали сборищем шарлатанов), но игнорировать принадлежность к магической организации он не мог.

Во-вторых, разговор шел по делу, подмастерье имел право уточнить интересующие его вопросы после смерти хозяина. Таковы правила. В этом плане в торговой республике придерживались демократических принципов. В каких-нибудь Сапфировых княжествах просителя давно бы вышвырнули на улицу пинком под зад, вздумай он лезть к княжеским управляющим с подобными расспросами.

Ну и, в-третьих, клерк понимал, что поднимать шум на ровном месте не стоит. Дойдет до начальства, начнутся проблемы. В канцелярии бургомистра Хорса предпочитали решать вопросы без лишнего шума и, что обязательно – без применения физической силы. Последнее считалось моветоном и не приветствовалось. Чиновника могли заподозрить в отсутствии ума, раз он не мог простыми словами поставить на место какого-то мальчишку. Что в дальнейшем непременно скажется на карьерном росте.

Потому и стоял, тоскливо глядя на узкий просвет между дверным косяком и моей невеликой фигурой, вставшей так, чтобы гарантировать преждевременное исчезновение сотрудника местного отдела учета малых коммерческих предприятий.

– В таком случае, кому отойдет аптека после смерти хозяина? Раз прямых родственников у него нет? – спросил я.

– Аптека встанет на баланс города, – дисциплинированно ответил клерк, поняв, что избавиться от назойливого посетителя не выйдет.

– А что потом? – не снижал давления я, как бы невзначай отставив ногу чуть в сторону и перекрывая еще одно направление.

– Потом ее выставят на аукцион, полученные средства от продажи будут перечислены на счет городской казны, – оттарабанил служащий.

Я потер подбородок, усиленно размышляя.

– Угу, выходит, лавку продадут. Не сразу, но довольно быстро. Так?

– Так, – кивнул клерк.

– Так, – задумчиво повторил я.

Служащий заинтересованно прищурился.

– А что? – спросил он. – Тебе-то какой интерес?

Я пожал неопределенно плечами.

– Что, если выяснится, что у покойного имелся близкий родственник, каковы тогда будут ваши дальнейшие действия?

Клерк ехидно усмехнулся.

– Например, внук, кому благодарный дедушка передавал секреты мастерства? – предположил он.

Я состроил невинную гримасу.

– Все в этой жизни бывает, – протянул я.

Физиономия чиновника стала печальной.

– К сожалению, вносить изменения в официальный кадастр горожан никак невозможно, – изрек он. – За этим ведется строгий контроль.

Не прокатило. Выходит, стать родственником покойника задним числом не получится.

– Однако… – клерк уже не торопился уходить. Сообразил, куда клонит настойчивый юноша.

Он взял меня за локоток и деликатно отвел в сторону.

– Однако, – повторил клерк, перейдя на интимный шепот, – есть другой выход.

– Да? Какой? – я тоже понизил голос.

Расчет на наличие такого явления, как коррупция, полностью оправдал себя. Так и знал, что в Хорсе, городе дельцов и негоциантов, отлично известны такие понятия, как взятка и подкуп.

Мелкий винтик в большой машине управления магистрата, низкая зарплата, туманные перспективы по службе, желание жить красиво, видя, какой образ жизни позволяют себе вести крупные купцы, – полагаю, дальше продолжать логическую цепочку не нужно, и так все понятно.

Оставалось сделать намек и ожидать клева. Так и случилось.

– Вариант с родственником, к сожалению, осуществить не выйдет. Слишком опасно.

– Тогда что?

Клерк быстро огляделся, нет ли поблизости лишних ушей. Коридоры магистрата западного крыла в послеобеденный перерыв не изобиловали большим количеством народа.

– Лучше оформить завещание. Прилежный подмастерье – достойный юноша получил в качестве награды от благодарного наставника собственное дело – в такое легко поверит любой. Надо лишь найти умелого стряпчего.

– Полагаю, у вас есть на примете подходящая кандидатура? – спросил я.

Мужичок улыбнулся.

– Несомненно. Все бумаги можно будет оформить еще до вечера, – пообещал он.

Я удовлетворенно покачал головой. Схема выглядела несложной. Идем к юристу, составляем фальшивое завещание, потом чинуша проводит его по своему отделу. Пара печатей, подпись, и маленький бизнес обретает нового владельца. Чистая работа.

Осталось только выяснить, во сколько оценит свои услуги этот прохиндей. Вряд ли дешево.

– А каким образом мы… – я замолчал, подбирая подходящие слова.

– Речь о вознаграждении за труды порядочных и уважаемых людей, что помогли юноше вступить в права наследства? – быстро догадался, о чем я, клерк и так же быстро добавил: – Разумеется, исключительно в качестве благодарности.

Я закивал.

– Ага-ага, конечно, исключительно в качестве благодарности, – подтвердил я.

Чиновник задумался. Думал он красиво и напоказ. Мол, риски, угроза увольнения, подсудность действий…

Как будто первый раз проворачивает нечто подобное. Сразу видно, схема давно обкатана. Не удивлюсь, если бы пришел не я, то у аптекаря уже ближе к вечеру нашелся бы другой «благодарный» наследник.

– Вы знали, что у вашего патрона имелся солидный счет в банке братьев Леньер? – неторопливо обронил клерк.

Если он рассчитывал меня удивить, то просчитался. Я был в курсе, что аптекарь каждую субботу педантично вносил почти всю недельную выручку на банковский счет. Не доверял старик кубышкам и матрасам.

– Знал, – подтвердил я.

Чинуша остро на меня взглянул и медленно протянул:

– Это хорошо.

В разговоре образовалась короткая пауза. Клерк продолжал морщить лоб, усиленно размышляя.

Небось, вычисляет, сколько с меня можно содрать, поганец. Чтобы взять больше, чем с обычных партнеров.

– Ну что же, я вижу, вы очень достойный молодой человек, и думаю, мы остановимся на семидесяти процентах. Как считаете? Полагаю, это будет справедливо.

Признаюсь, сначала я подумал, что это он мне хочет выделить семьдесят процентов, (угу, раскатал губу), а когда понял, что это он про себя любимого, то справедливо возмутился:

– Две трети? Да это грабеж! – я скрестил руки на груди, выражая непреклонность.