Грей - Павшие Земли

Теперь времени почти не осталось. Ему захотелось провести время с сослуживцами, точнее сказать, это его долг – проводить их и отпустить. И нужно перестать бояться.

Всякие мысли крутились на уме, некоторые из них его пугали. Он прекрасно осознавал, хоть об этом никто из них не упоминал – эти эльвины теперь для всех обуза. Если они придут в себя, Тарбий их допросит. Заставит сказать то, что нужно Эльфинату. Ложь, чтобы очернить мастера Гротта и Конксурат, ментора Катэля и Высьдом. Кривда, убеждающая весь мир – никакой угрозы извне нет. Нет у редринов люксиса и не может быть. А потом от них избавятся…

Так может избежать этого прямо сейчас? Виллем поморщился, становясь противен сам себе. Но так будет милосердно. Он уже почти решился. Они бы не смогли взять их с собой на поиски. И они не могут тут с ними остаться…

Никто не сможет гарантировать его сослуживцам безопасность, не защитит, не спрячет. Таков мир – жестокий и равнодушный.

Когда он пришел в отдаленный кулуар, где расположили пораженных эскурой эльвинов, его встретила целительница из эльфов.

– Мне очень жаль. – Она устало и отрешенно глянула на эльвина.

Виллем шумно выдохнул. Снизошло облегчение: ему не придется совершать то, что он собирался сделать, но мимолетная легкость уже оставляла его, сменяясь привкусом омерзения к самому себе.

– Могу я побыть с ними? – обратился он к целительнице. Та коснулась его плеча в знак согласия и соболезнования, затем удалилась. Ее помощь нужна живым.

Несколько мгновений Виллем просто смотрел в одну точку, не решаясь двинуться с места, чтобы пройти туда, во тьму, где слабо светили две лампы, виднелась двумя горбиками серость покрывал на деревянных скамьях.

Ком стоял в горле, а влага – в глазах. Виллем сделал несколько шагов вперед. Потом еще, еще и еще. И так до тех пор, пока не оказался там. Он глянул на товарищей, чьи лица накрыты тканью. Он судорожно всхлипнул и откинул полотна. Веки их сомкнуты, а уста чуть приоткрыты, он не увидел отпечатка страданий и боли, точно они просто уснули.

Виллем опустился на колени между ними и так и остался сидеть.

Он вспоминал все то, что его связывало со всеми товарищами, павшими этой ночью. Предаваясь думам, он потерял счет времени. Так он и замер до той поры, пока не послышались тихие шаги и кто-то коснулся его плеча.

– Мне жаль, Виллем, – раздался густой бас Ригана, который глянул на тела, а затем на эльвина. – Но нам пора.

– Ты вряд ли знал, как их звали… – тихо, но с раздражением отозвался тот.

– Дей и Аллейн. – Последовал ответ.

Виллем встал, смахнув слезу тыльной стороной кисти, медленно, ноги совсем затекли и окоченели. Он посмотрел на Ригана с удивлением и уважением одновременно. Не такой уж он черствый и равнодушный.

Тот молча кивнул ему. Калидит уже сменил пестрый халат Тарнира на одежду более приемлемую для похода. Лицо его выглядело спокойным, как, впрочем, всегда. Даже если он и переживал о чем-то, прочесть это невозможно. А может у него и нет никаких чувств? Так ведь и жить легче.

– А где мастер Гротт? – спросил Виллем.

– Скоро придет.

– Мы не успеем их похоронить…

– Нет, но они останутся в нашей памяти. Все, кто пал.

– Или мы забудем… У них даже могил не будет. И никто даже и не узнает, что они защищали Высьдом. Что они боролись! – воскликнул эльвин.

– Иди сюда. – Риган протянул руку. Он собирался обняться?! Такого за ним Виллем никогда не замечал. Вряд ли он полностью раскрылся, вряд ли чувствовал то же самое. Но эльвину так необходимо это. Виллем подошел и позволил Ригану обнять себя. Он оказался теплым, даже горячим. Это тепло жизни.

– Мы не забудем, – произнес спокойно и ровно калидит ему на ухо. – Ты не забудешь.

– Мое первое важное задание… И все обернулось таким… – Он с трудом находил слова.

– Я понимаю.

– А у тебя были те, кого ты потерял?

– Да.

– А ты помнишь их? Вспоминаешь? Хотя бы иногда.

– Нет, Виллем. Я верю в то, что прошлое не должно тянуть тебя за собой… Иначе и сам ты станешь всего лишь воспоминанием.

– Если будет кому тебя вспомнить, – добавил Виллем.

– Если будет. Но это мои суждения, они могут не годиться для других.

– И как же тогда?

– Я не знаю ответа. Может ведать тот, кто мудрее меня…

– А ты помнишь лица всех тех… – всхлипывая, попытался спросить Виллем.

– Кого я убил?

Виллем лишь глянул на него влажным взором.

– Нет, – ответил Риган, отойдя в сторону. – Но один лик я не забуду никогда. Девочки, уцелевшей в моем пламени. Она не являлась моей целью, как и ее семья. Просто им не повезло оказаться на моем пути, когда я…

– Когда ты впал в ярость, – закончил эльвин. – Почему ты запомнил ее?

– Потому что в ее глазах горел тот огонь, которого я никогда не смогу сотворить. И сейчас такое же пламя горит в твоих печальных глазах. И я знаю, оно не угаснет. И если забуду я, то ты – не забудешь.

Близ Высьдома

Варлаг вздохнул тихо и печально, в очередной раз оглядываясь назад. Казалось, вся его жизнь осталась где-то там в руинах, в огне и дыме, во тьме, накрывающей их.

Но он не цеплялся за прошлое, по крайней мере, ему так казалось или он наивно полагал, что это так. Будущее представлялось пугающим, а настоящее – размытым и зыбким, как все, проносящееся мимо его взора. И тут же все это исчезало, присоединяясь к догорающему минувшему. Что еще оставалось? Только хвататься за осколки утраченного, которые напоминали тебе о том кто ты. А еще, что все твои стремления пошли прахом. Эти осколки слишком острые, и ранят твои руки, теперь по ним струятся алые ленты потерь.

Да, теперь все иначе. Изменился не только мир вокруг, став враждебным, жестоким и кровожадным, но и он сам переменился. Это пугало еще больше, чем осознание происходящего, которое пришло не сразу из-за потрясений и усталости. Но он понимал, что потерял себя. Или какую-то часть своей сущности. Хотя и тешил себя надеждами, мол, все образуется. Ощущал принц себя ступающим по тонкому льду: неверный шаг и хладная вода поглотит его. Правильно ли он поступил? Ведь теперь ко дну он пойдет не один. Или все это роковая ошибка, а они уже утонули… Этим ему не хотелось ни с кем делиться. Даже с Фером.

– Ты как? – спрашивал он у друга.

– Вроде ничего, – отвечал тот. – А ты?

– Тоже.

Больше ни о чем они и не говорили, на разговоры и рассуждения сил не осталось. Все молча что-то переживали, может то же самое, что и Варлаг.

Да и выглядело бы это заговорщически, учитывая, что ехали они не одни. Приняли ли бы другие участие в обсуждении минувшей ночи? Варлаг знал, у каждого из них нашлись бы слова, но пока те комом стояли в горле. И у него самого тоже. Говорить об этом не захотелось даже после того, как они оказались очень далеко. Может совсем нескоро придет тот день, а может и не наступит вовсе. Нужно все это осознать и принять. Всем им.