Данта Игнис - Анели. Битва за Землю

Наконец, дома закончились. Передо мной протянулась гладкая полоса земли, а сразу за ней другие строения, с почти полностью стеклянными стенами. Или это такие огромные окна? Я хотела пойти туда, но как только приблизилась, откуда ни возьмись, выскочил огромный зверь на круглых лапах и с рычанием пронесся мимо. Я перепугалась, отскочила назад к домам, и больше не решалась приблизиться к звериной тропе. Повернула влево и пошла туда, держась ближе к домам и на почтительном расстоянии от гладкой ленты. Каково же было мое удивление, когда одна из этих зверюг бесшумно подкралась ко мне при переходе от одного дома к другому. Я обернулась, увидела существо и застыла, не в силах пошевелиться. Оно стояло совсем рядом и тихо рычало. А внутри, внутри него я увидела человека. Гэртова бездна, он сожрал человека?

Но тогда почему этот мужчина выглядит таким живым? Зверюга пронзительно завизжала и я, подскочив, бросилась прочь. А тварь зарычала и побежала дальше по своим делам. Едва успокоившись, я вышла к огромной широченной гладкой полосе. По ней бегало множество подобных тварей разных цветов, и все они жутко рычали на множество голосов.

Я замерла, спряталась за широким, растущим здесь деревом, и стала наблюдать. Справа, где была тонкая гладкая полоска совершенно спокойно сидели несколько зверей. Они не шевелились. Я продолжила наблюдать за ними. Через несколько минут к ним подошел человек. Что-то пикнуло и он дернул рукой, а зверь махнул своей… Не знаю… Не знаю даже что это было. Больше всего похоже на крыло, и человек залез внутрь зверя. А потом тварь зарычала и куда-то убежала.

Я совершенно не понимала что происходит. Потом увидела как из другой подбежавшей твари снова вылез человек. Живой и нормальный, он пошел куда-то по своим делам, и я начала догадываться, что звери неживые. Они как лодки или корабли, только на суше, как… Телеги? Только почему-то рычат. И бегают сами, без лошадей. Как такое возможно? Магия! Я увидела, что люди, которые не сидят внутри зверей, ходят по улицам и все время уступают им дорогу. И стала копировать их поведение. Пропустив мимо себя парочку зверей, перебежала через гладкую полоску на другую сторону. И даже немного порадовалась – у меня получилось.

Я слонялась уже много часов, но никак не могла понять здешнюю жизнь. Этот мрачный шумный город с гигантскими зданиями мне не нравился. Ему же было на меня плевать. Так, еще одна мелкая букашка, снующая туда-сюда. Это меня и радовало и пугало одновременно.

Уже начало темнеть, а я так и не нашла нигде ни капли воды. Ну, что это за люди такие, которые живут без воды? Ни одного прудика, ни одного фонтана. Ни одного колодца, наконец. Ну, как же так? Я видела на улицах кошек и собак. Они ведь тоже не могут выжить без воды. Где же они ее прячут? Где-то же быть она должна?

Опустились сумерки, и поднялся холодный злой ветер. А передо мной встала еще одна проблема, не менее важная, чем жажда – где переночевать? В такую погоду нельзя свернуться клубочком где-нибудь в укромном уголке – замерзнешь. Неужели снова придется вламываться в чей-то сарай. Во второй раз мне может так не повезти, как в первый.

Я в отчаянии брела по улицам, внимательно оглядывая все вокруг, в надежде как-то устроиться в этом мире. Найти хоть какую-то возможность здесь выжить. Стемнело окончательно. Правда, вдоль гладких полосок, по которым бегали звери, которые не звери, зажгли фонари. Очень странные неуклюжие высоченные фонари, но они давали много света. К сожалению, мне пришлось от них уйти, потому что возле этих трактов мне ловить было нечего.

Постепенно я забрела в совсем малоосвещенный район и, увидев между домами большое скопление сараев, направилась к ним. Ничего лучше, чем снова забраться внутрь, я так и не придумала. Но в этот раз мне не повезло. Они все, как на подбор, были с крепкими стенами, надежными замками и без окон. А когда я проверяла очередной сарай на меня вдруг начал орать мужик и даже кинулся в мою сторону. Я поспешила сбежать. Потом еще долго брела в темноте, рукавом вытирая слезы и сетуя на то, что трачу драгоценную влагу впустую. Пить хотелось нестерпимо. Во рту пересохло, а душу погребло под бездной отчаяния.

Я подняла голову к ночному небу – желтый маленький комочек давал больше света, чем наш Байнок или Ария. Но свет этот был холодный, желтый. Не то, что теплые фиолетовые переливы от Байнока, или потрясающий алый свет от Арии осенью или зимой. Как будто обидевшись на меня за такие мысли, и этот маленький спутник скрылся за тучами. Оставил меня в кромешной темноте под порывами обжигающего ветра в чужом враждебном мире. Хотя враждебность это не то, что я чувствовала от него, скорее отчужденность. Здесь я ощутила себя одинокой, какой не чувствовала нигде и никогда. Мир, способный внушить такое одиночество, от которого враз перехочется жить, впечатлял.

Неподалеку я увидела совсем темное пятно – скопление еще одних сараев и поплелась туда в надежде найти приют. Дорогу мне перегородили две трубы, обмотанные какими-то тряпками. Я оперлась на них руками, собираясь перепрыгнуть, и почувствовала, что они горячие. Сначала села на трубы, греясь. Кое-где обмотка оказалась ободрана, и я приложила ладонь к голой поверхности, которая намного щедрее отдавала тепло. С удовольствием согрела замерзшие за день пальцы и легла на трубы. В том месте, где тело прикасалось к ним, стало даже жарко, но с другой стороны меня нещадно продувал ледяной ветер. Я нехотя встала и пошла вдоль труб в поисках места, где было бы менее ветрено. И вскоре мне повезло. Я нашла закуток с сараями, построенными очень близко к трубам. Сюда ветер почти не проникал.

Когда спутник ненадолго выглянул из-за туч я нашла в его свете несколько дощечек, которые примостила на трубах, чтобы не проваливаться в зазор между ними. И содрала с крыши одного из сараев какой-то прочный материал. Он неплохо гнулся и отлично защищал от ветра, и, наверное, от влаги. Я улеглась и укрылась, надеясь, что хозяин ободранной постройки не застукает меня с куском его крыши в руках. Не то чтобы устроилась очень уж комфортно, но жить было можно. Хотя, как только улеглась и пригрелась, жуткая тоска и одиночество тут же навалились на меня с новой силой, пробрались в самую душу и начали ее пилить, иначе не скажешь.

Я долго не могла уснуть, вспоминая прошлое и беспокоясь о настоящем. Из всех родственников в живых у меня остался только брат Левир. Как он там сейчас в Адалоре? И как хорошо бы было, если рядом оказалась добрая Элерия. Она то, судя по всему жива. Именно они с Кризой, старой травницей, закрывали Брешь в Адалоре, когда мне пришлось навсегда его покинуть. Но мои друзья, сколько не вспоминай, бесконечно далеко от меня. И дело даже не в расстоянии. Они недосягаемы.