Легитимный Легат - Во имя твое, Восния

С трибун галдели:

– Подойдите, ну же, Лэйн!

– На минуточку, можно?

– Сюда, посмотри сюда!

К дьяволу.

Я развернулся и вышел через вторые ворота, подальше от людей, вельмож, полезных знакомств и толстых кошельков.

Кто бы знал, что вместо короны турнира я куда больше хотел получить голову одного уродливого воснийца.

***

Через час, башня Восходов

– Да какого дьявола вам еще от меня надо? – я почти взвыл, ударив ладонью по столу интенданта Восходов.

Сегодня он даже был трезв. Смотрел на меня, вжавшись в спинку стула, лупал глазами. Медаль с «короной» турнира сиротливо лежала на столешнице. Блеклая и бестолковая.

– Бесплатно? По рукам! – уточнил я во второй раз. – Я готов, повторяю…

Я даже убрал обломок меча, когда зашел в комнату. И явно не собирался никого больше резать сегодня.

Мало. В Воснии всем всего мало!

– Э-э-э, – протянул этот пьяница и покосился на дверной проем. Я обернулся. Нас не подслушивали. Интендант зашептал: – Я никак не могу вас принять, поймите.

Я развернулся, прихватил один из стульев, с противным скрипом протащил его по полу и уселся напротив.

– Я только что взял корону турнира, вашу мать! Сколько у вас гвардейцев под флагом, которые фехтуют хотя бы вровень со мной?! Трое, двое?! Ринсу и вовсе сломали ребра…

Я снова ударил ладонью по столу. Подонок подпрыгнул на месте.

– Никуда я отсюда не денусь, если вы сейчас же не…

На лице интенданта разлилась боль. А я даже не начинал его бить.

– Не могу. Т-только не в Криге, милорд. Никак нет, смилуйтесь! – он снова покосился на проем. – Ваши друзья…

«Большая удача, что Симон вас приметил. Через пару лет вы будете благодарны», – вспомнились слова Варда. Благодарности моей не было предела.

Взять корону турнира – путь к свободе? Ха! Я обманывал сам себя.

Я опустил плечи и выдохнул:

– Хочешь сказать, что я по жизни тут застрял?

– Мне искренне жаль, милорд, но…

– О, ты еще не представляешь, что такое сожаления, – я цедил слова, – я третий год гнию в вашей помойке. И я забыл про милосердие. – Боль от синяков не утихала, я поморщился. – Знаешь, что случится дальше? С моими «друзьями»?

Интендант замотал головой:

– Я не с ними, поверьте! Никто их не люб…

– … и с теми, кто им помогал? Увидишь. Начну с тебя, – я положил пальцы на рукоять уцелевшей керчетты. – Выпотрошу и оставлю подыхать рядом с поганым ведром!

За словом – дело. Я поднялся с места.

– Стойте, стойте, я!..

Керчетта легко вышла из ножен и блеснула щербатым острием. Интендант зашарил руками по столу.

– Все, что я могу, – он еле лепетал и, не отрывая взгляда, вытащил лист бумаги. Открыл чернильницу. – Рекомендовать. И не просите большего!

Буквы неровно заплясали, появляясь под его пальцами. Лицо интенданта вспотело, будто его держали над костром. Я бегло прочитал слова за его ладонью:

«Предъявителю сего… Лэйн Тахари… рекомендован…»

Интендант в жизни так быстро не работал. Он подул на чернила, погрел смесь для оттиска, и забормотал:

– Поклянитесь, что не покажете. Никому-никому!

– Как же я его вручу? – я нахмурился.

– Никому, кроме сержанта в Оксоле. Никому в Криге, – у него задрожала нижняя губа.

– Никому в Криге не покажу, даю слово.

Знал бы ты, пьянчуга, что я дважды не сдержал его и перед самим собой. Ударив печатью по письму, интендант рухнул на свое место. Я забрал свой билет на волю, развернулся к выходу.

– Ох и пожалею же я об этом, – запричитал пьяница за моей спиной. – Ох и пожалею…

– Это уж с какой стороны поглядеть, – хмыкнул я и спрятал письмо под рубахой.

***

Питейная «Выше неба»

– Слава победителям! – заорал Рут, стоило мне сунуться в питейную.

– Горе нищим, – осадил его я и уселся напротив.

Рут не смутился и заявил, что угощает.

– Это не обязательно, – заметил я тише. – Вард расплатился за турнир, – я похлопал по поясу. Зазвенели кровавые монеты. Бок до сих пор болел после того, как я падал на землю.

– О-о, – выпучил глаза Рут. Явно от восторга.

– Да брось, – я отпнул табуретку, которую какой-то умник оставил под столом. – Мелочевка…

– О-о-о! – Рут навалился на столешницу, разве что слюной не истекал от жадности.

– Два десятка золотых, – я скривился то ли от боли, то ли от названной суммы.

– Матерь двойного солнца и ее исподнее! Да это же целое состояние!..

Мелочь, с которой не сунешься в поход и на два года.

Я дернулся, положил локти на стол и сделал слишком резкое движение:

– Беляк чуть не разбил мне голову, Рут. Дважды, черт тебя дери, – я пытался распрямиться, но неловко шевельнул левым плечом. – Ты хоть… ау.

Вся радость победителя – неделю страдать. Даже в бордель не зайдешь.

– Тебе-то? Ха-ха! Да брось, ты бл-лестящий мечник, – Рут похлопал меня по плечу. К счастью – по правому. Его язык уже начинал заплетаться, слово он свое явно сдержал. – Сила. Мо-ощь!

В Воснии всем всего мало – теперь и Рут полез обниматься.

– Тише ты, уймись, – я вырвался из его объятий. После схватки мне все еще казалось, что и друг готов задушить, стоит только расслабиться.

– Лэйн из Дальнего Излома! Лучший ме-ечник, которого видывал свет! И я с ним пью! Друг он мне, слыхали?!

Я болезненно глянул в угол, где располагался самый шумный стол. Сейчас всякий бугай напоминал мне Беляка.

– Замолкни, Рут. Ты совсем сдурел, – еще не хватало драки.

Не прошло и пары минут, как к нам подсели. Я уперся лбом в ладонь и пытался пообедать, пока одинокие девицы Воснии строили нам глаза. Рут не возражал.

Я не одобрял его выбор в женщинах. Может, на том и держится мужская дружба. С Рутом нам было нечего делить, кроме нескольких кружек за столом.

– Говорят, Аткет до сих пор не может подняться. – Часто моргала воснийка по левую руку. – Неужто мужчинам только и нужно, что убивать друг друга?

– В самом мирном городе Воснии! – запричитала в ответ вторая.

Рут с подругами трещал, не умолкая. Перехвалили каждый цветок в чертовом зале канцелярии. Говорили о мире, ценах на мыло и налоге на рогатый скот. О калеках, обнищавших после турнира, о любви вельмож к чемпионам…

Я скинул руку очередной подруги и вспылил:

– Все, к дьяволу. С меня хватит.

– Куда же вы? – томно протянула воснийка, под шумок объедая тарелку Рута.

Я даже с места не вставал, а со мной уже принялись спорить и уговаривать остаться:

– Мы только н-начали, дружище! Не обижай, во имя вс-сякой матушки на свете…

– Речь о турнирах, – вздохнул я.

Рут нелепо заморгал, дамы притихли.

– А помнится я сам тебя-а отговаривал как-то раз. Вот точно дураком был! Ты уж прости, – приятель уже был настолько пьян, что был готов извиняться за сущие пустяки. Бестолковый добряк. – Но ты погляди, как все вышло. Корона турнира, подумать только! – он поднял кружку нетвердой рукой: – За кор-рону! Еще одну!