Ангелина Смурова - Чистые

– Пощадите! Мы найдём, найдём чистых! Только дайте ещё, ещё хоть пару дней!

– Да, да! Мы отыщем! Почти уже нашли! – маленький и усохший старик сорвал маску и с мольбой скосил глаза на короля – смягчится ли тот?..

Юноша презрительно скривился, отступил от извивающихся на полу мудрецов. Он молчал, не выказывая никаких признаков раздумья. Его чёрные глаза холодно наблюдали.

Несчастный отчаянно уронил голову, потеряв надежду остаться в живых. Звонарь сделал несколько шагов к выходу.

– Почти нашли? Так почему выжимка до сих пор не выполнена? – король зло оскалился, даже не повернул головы. Но его голос отчётливо отобразил его выражение, как эхом, искривив голос.

– Ва… ва… ва… – челюсть перепуганного, увенчанная козлиной бородкой, тряслась как у деревянной куклы-говорунчика, повторяя её стуканье.

– Что? Не слышу! – король еле сдерживал смех, в то время как старик расплакался, униженный и распластанный у ног правителя.

Высокий мудрец, единственный в белых одеждах и белой маске, когда остальные были во всём чёрном, молча поклонился. Снятая маска открыла его холодные бесцветные глаза.

– Говори, Первый – коротко бросил Звонарь.

– Наши рассыльные нашли неподалёку от Громбурга две деревни, в которых ещё не было обысков: Тива и Порена. Скорее всего мы сможем найти не только чистых, но и уцелевших целителей. Всё на это указывает. Потому мы просим вас простить наше промедление, и…

– Довольно. Я услышал главное, – король, наклонившийся над стеклянной колбой, делал вид, что поправляет толстую бахрому золотых эполет с вензелями.

Первый, до этого ползавший рядом с другими, стоял ровно, не выказывая ни намёка на сомнения или страх. Его спокойствие заразило остальных. Они тихо поднялись, стоя на почтительном отдалении от вперивших друг в друга взгляды правителя и Первого.

– Король Звонарь, позвольте нам восстановить ваше доверие, – советник вперил в короля взгляд, полный убеждения. Под сказанным скрывалось что-то ещё, непроизносимое вслух, но ясное для короля. Тот смотрел на подданного, открыто скучая, словно зная наперёд каждое слово.

– Позволяю. Два дня, иначе… – он ухмыльнулся и ткнул в металлическую конструкцию, увитую трубками-змеями. – Иначе отдадите остатки своих гнилых огней Светлице.

– Мы благодарим вас, – белый отступил на два шага и вновь поклонился. Остальные поспешили повторить за ним.

Звонарь слегка наклонил голову и вышел из мрачного помещения. Мудрецы, выждав, пока он уйдёт, облегчённо выдохнули. Им только что удалось миновать грозы над их беззащитными перед правителем головами, получив небольшую отсрочку. Но какой ценой?..

– Первый! Как тебе удалось убедить его? – с любопытством покосился на того старик с козлиной бородкой. Под маской оказалось лицо, высохшее, как завалявшийся сухофрукт. Лысая макушка блестела, словно кто-то наполировал её маслом.

– Друг мой, Четвёртый, – с нарочитой поучительностью выдохнул Первый, – в этом нет большой мудрости. Побеждает тот, кто больше всего желает победы. Ровно так же и с убеждением. Нельзя, для начала, сомневаться самому. Нашему королю нужны рядом понимающие его и уверенные люди.

Четвёртый слушал, нахмурившись от сосредоточенности, отчего ещё больше походил на сморщенный пыльный фрукт. Первому стоило больших сил, чтобы не рассмеяться от тупого внимательного заслушивания своей речи. Он продолжил с ещё большим нарочитым упоением:

– Пустая безынициативная покорность, лебезящая льстивая речь, напоминающая блеянье стада паршивых овец, не помогают в принятии важных решений и не придают правителю ощущения твёрдой опоры под ногами. Это может привлечь только самоуверенных деспотов. Умение принять верное решение, а после – и ответственность за него – вот, что нужно нашему монарху.

– А ведь верно… – Четвёртый насупился, поскрёбывая до мерзкого скрипа морщинистую лысину. – Как это я сам не додумался…

– Ты знал, но забыл, -Первый снисходительно улыбнулся. Ему было приятно осознавать, какую моральную подачку он только что скормил Четвёртому.

Чувствуя своё превосходство над остальными номерами, Джадис единственный стоял практически вровень с королём, являясь его советником. Его спокойствие, проницательность и выдержка привлекали Звонаря. Но только ли это?..

Четвёртый закивал с задумчивым видом, проглотив очередной крючок с наживкой.

«Если он возьмётся вдруг судить своим умом хотя бы в малых вопросах, – весело подумал Джадис, следя за реакцией своей жертвы, – то этот крючок, вытаскиваемый им собственноручно, раздерёт все его сложившиеся взгляды в кровавое месиво, попутно вырвав при этом сердце. О, как это ожесточит, образумит его! Но тогда ему останется только смерть, потому что свои мысли он не успеет отделить от чужих, насаженных в его голове колючим кустарником. Слишком тяжело будет продираться, уже окровавленным, ещё и через эти смертоносные заросли. Так пусть живёт в неведении, жалкий глупец!»

Мудрецы же, успокоенные отсрочкой, разбрелись по своим местам.

Второй с прищуром глядел из своего угла на Светлицу, посасывая леденец.

– Интере-е-есно… – протянул он, перекатив конфету за другую щеку, из-за чего его голос прозвучал глухим бульканьем.

– Что там тебе так интересно, Второй? – Первый повернулся к тому, хоть и собирался уходить и уже был возле тяжёлого железного заслона.

– Как думаете, что чувствует человек, когда его огонь… ну… забирают ТАМ?.. – Второй виновато опустил глаза на узлы подагрических пальцев, словно он устыдился, что задал вслух тот наивно страшный, вертящийся у всех в голове вопрос.

– Не сделаешь через два дня вытяжку – проверишь, – сладко протянул Джадис, отвернулся и зашагал к занавесу, скрывая улыбку от ошарашенного возможной перспективой Второго. Первый стукнул по металлу – один короткий и четыре с небольшими паузами прозвучали глухой дробью.

Роллетная дверь бесшумно потянулась наверх, словно гигантское животное прятало язык.

Джадис шагнул в проём, и занавес, поднимавшийся так плавно и тихо, с лязгом гильотины упал вниз, отрезая оставшихся в светличной от ушедшего.

– Подойди-ка, милый, у нас немного времени, – старушка ласково обняла подбежавшего Симуса. – Экой ты уже большой!

– А вы… разве знаете меня?.. – Симус округлил глаза и уставился в лицо женщины.

– Я знаю всех, дитя моё. Но не об этом сейчас. Меня зовут Аполлинария, но ты можешь звать бабушка Липа, – старушка пригладила лохматые волосы мальчишки. – Сейчас ты в руках очень опасного человека.

– Вы про что? – мальчик озадаченно потёр лоб, пытаясь понять, что к чему.

– Ты спишь, я – твой сон. Когда ты окажешься вне сна – беги что есть сил. Но не дай увидеть, что ты догадываешься, что это за человек. Тот, что спас тебя. Если он поймёт, что ты собрался бежать – ты пропал, – старушка прерывисто вздохнула и заглянула в ясные голубые глазки мальчугана. – Иди к краю города, в ту сторону, где является первый свет. Там, в заброшенной деревне, ждёт тебя родная кровь.