Лори Ли - Разорванная паутина

У одного из них сидит седовласая женщина с компанией детей, им на вид не больше десяти лет. Их фамильяры устроились в траве неподалеку, и некоторые жуют стручки семян лотоса. Женщина вскидывает руки к небу, и теплый солнечный свет льется на ее ладони, освещая лицо золотом. Дети с янтарными глазами радостно хлопают в ладоши, перешептываясь и глядя на собственные ладони.

– Светосшиватели, – говорю я, поворачиваясь к Саенго. Шаманы-светосшиватели обладают даром находить и собирать свет воедино даже в самых темных местах. Многие из них становятся известными лекарями.

Несмотря на то что каждое из магических призваний состоит из трех ремесел, призвание сиятелей уникально, так как обладает четырьмя ремеслами: светосшиватели, светодарители, целители душ и губители душ. Храм света не являлся домом губителей душ достаточно долгое время, а основательница Мирриима была единственной целительницей душ, о существовании которой когда-либо было известно. Однако даже с представителями двух ремесел света храм полон шаманов.

Интересно, что делали другие сиятели, когда Ньювалинская империя приняла решение уничтожить всех представителей одного из их ремесел? Отступили, поддавшись страху оказаться наказанными, как люди в Эвейвине, когда королева Мейлир решила заключить в тюрьму всех рожденных шаманами?

Поворачиваясь к жрице Мии, я спрашиваю:

– Куда мы направляемся?

– Я веду вас в ваши покои.

– А потом что?

– Потом, – повторяет она, изгибая одну из своих изящных бровей, – вы будете ждать встречи с верховной жрицей.

Нам предоставляют огромную спальню, окна и дверь которой выходят на закрытый внутренний дворик.

Две кровати, накрытые многослойными покрывалами, стоят у разных стен. Толстые ковры бледно-голубого и ярко-желтого, как подсолнухи, цвета покрывают гладкую плитку на полу возле кроватей. Плитка же ведет наружу – во двор со стеклянными панелями крыши, образующими над головой куполообразный павильон, иссеченный изящными плавными линиями, похожими на кружевную окантовку.

Внутри павильона кто-то приготовил для нас скромный перекус: горячий паровой рис в бамбуковых мисках, кусочки свежих манго и папайи, а также блюдца с густым кокосовым молоком и тонко нарезанное ломтиками мясо со специями.

Опустив сумку на ковер, я отстегиваю оружие. Мне хочется поесть, но и отдохнуть хочется не меньше, да и кровати выглядят очень соблазнительно. До того как я успеваю решить, чего мне хочется больше, дверь в комнату распахивается.

Заходит женщина, следом за которой спешит лоснящаяся рыжая лисица с четырьмя густыми хвостами с белыми кончиками. Женщина никак не представляется, подозреваю, в этом нет необходимости. Принцесса Эмбер одета в шелковый наряд персикового цвета с прозрачной накидкой и блестящим поясом. На лбу у нее красуется изящная золотая корона, а толстый обруч с золотыми звеньями и лентами, переливающимися, как солнечные лучи, висит у нее на шее. Ее глаза горят как янтарь, однако они на тон бледнее, чем мои, блестящие черные волосы собраны за спиной в искусные косички, переплетенные с золотыми лентами.

Принцесса Эмбер настолько красива, что кажется нереалистичной, словно картина, ожившая в солнечном свете. Ее веки подведены алыми тенями, а губы накрашены точно таким же оттенком, как ее наряд.

Саенго приходит в себя быстрее, чем я, и низко кланяется. Я повторяю за ней, бросая мечи на пол.

Не тратя времени на приветствия, принцесса Эмбер грациозно шагает мимо нас и идет прямиком в павильон. Я растерянно наблюдаю, как она подходит и садится на каменную скамейку, расправляя длинную накидку так, чтобы выглядело, будто она сидит в море шелка. Ее лисица-фамильяр тоже забирается на скамейку и усаживается на шелковые волны, а ее хвосты развеваются при каждом движении.

Устроившись поудобнее, принцесса Эмбер наконец-то тепло улыбается и произносит:

– Пожалуйста, присаживайтесь. Я весь день проводила встречи и совещания, ужасно проголодалась.

Я неуверенно выхожу во внутренний двор. Свет клонящегося к закату солнца сочится сквозь стеклянную крышу и погружает углы павильона в тени, а центр излучает мистическое оранжевое сияние.

Принцесса Эмбер накладывает на тарелку еду, очевидно, ее совершенно не волнует, что она должна обслуживать себя сама. Глянув на Саенго и пожав плечами, я тоже тянусь к еде. Деревянная ложка с ручкой, вырезанной в виде журавля, лежит в тарелке с рисом, и я накладываю себе немного риса. Пахнет чем-то сладковатым, как будто приправлено медом.

– Можете звать меня Киша, как называют друзья, – продолжает принцесса, поднимая чайничек и наливая в фарфоровую кружку горячую жидкость. Напиток пахнет цветами и травами. Золотые браслеты обвивают запястья принцессы, поблескивая при каждом ее движении, нежные сережки украшают заостренные кончики ее ушей. – Вы ведь в первый раз в Ньювалинской империи, Сирша? – спрашивает она.

Конечно, она знает, как меня зовут. Кто-нибудь обязательно ей сообщил.

– Да, – отвечаю я, – и Саенго тоже.

Киша, улыбаясь, поворачивается к Саенго.

– Я слышала о роде Панг. Ваши соколы очень известны. Мы рады видеть вас обеих в Миррииме. – Она делает паузу, и кружка с чаем замирает на полпути к ее губам. – Это правда, что вы являетесь фамильяром?

Саенго моргает, очевидно, растерявшись оттого, что принцесса ведет себя так непринужденно.

– Да, я фамильяр Сирши.

– Поразительно, – шепчет Киша, делая глоток чая. Второй рукой она заботливо треплет голову своей лисицы. – Фамильяр-человек, о таком еще никто никогда не слыхал.

– Нам обещали, что ваши лучшие шаманы-светосшиватели нам помогут, когда мы прибудем, – говорю я. – Я спасла Саенго от гнили, когда она умирала на севере, однако не смогла вылечить ее полностью.

– Все они к вашим услугам, – отвечает Киша, отчего мне становится немного легче на душе. – Лазарет находится к северу от храмового комплекса. Императорские светосшиватели встретятся там с вами завтра.

– Спасибо, – благодарю я.

Принцесса машет рукой, точно это пустяки. И, быть может, для нее это и правда пустяк.

– Мне не близка привычка придворных вести пустые беседы или же смягчать правду бессмысленными словами, поэтому, я надеюсь, вы простите мне мою прямоту, – продолжает она.

Не думаю, что ей важно, прощу я ее или нет, однако киваю и отвечаю:

– На самом деле я ценю прямоту.

Мне интересно, ладят ли они с Тейерном. Насколько мне известно, они все еще помолвлены.

– Тогда я перейду сразу к делу, – продолжает Киша непринужденно. – Сожалею, что мне приходится портить вам первое впечатление от путешествия дурными новостями, однако это очень срочно. Полагаю, вы помните, что произошло после нападения в поместье Ронина, когда Мертвый лес… закричал – именно это слово использовали, кажется, мои советники. – Она с отвращением морщит нос, как будто пробуждение Бездушного можно сравнить с недовольством при виде недожаренной курицы, и, пока он жив, он вовсе не жаждет уничтожить всех на нашем континенте.