Артём Кившарь - Хроники Лерона

– Луиза! Что происходит?! ― кричал я, глядя на то, как она призывно гладит свои груди, живот, бедра.

– Как я хочу убить тебя и напиться твоей крови! Тогда бы ты узнал, как это приятно, когда твоя кровь покидает вены и артерии! Но у меня нет сил встать с кровати, потому что приближается мое время. Подойди же ближе, Мэтлок, и я подарю тебе покой, которого ты так ждешь! ― ревела она, захлебываясь желтой пеной.

Она грозила, описывала страшное будущее Вселенной, а я стоял чуть поодаль и не знал, что делать, ничего не понимая. Вдруг Луизу передернуло изнутри, и она замолчала. Она загадочно улыбнулась, глаза ее струили неописуемый восторг и фанатичную радость. Я в замешательстве отступил назад, когда ее живот начал раздуваться. Через минуту он был вдвое больше своей хозяйки, которая истерично хохотала, закатив зрачки, запрокинув голову и судорожно вцепившись пальцами в простыню. Внезапно живот треснул, как твердая ореховая скорлупа, и из зияющего пролома показалась пара ужасных щупалец, склизких и багрово-красных. Эти щупальца, окончательно доломав скорлупу, и, опершись на края кровати, вытянули откуда-то из недр тела Луизы сначала желтую чешуйчатую голову, а затем туловище, ноги и хвост, покрытые белой пузырящейся массой. Существо встало на пол и задрало вверх свои конечности. Всезаглушающий рык разнесся по замку. Взглянув на меня белками огромных глаз, монстр шагнул сквозь стену. В этот момент в комнату вбежал Донат. Я стоял, парализованный страхом, а он вопросительно взглянул на дочь, и та утвердительно кивнула ему головой. Тогда Донат громко засмеялся и в мгновение ока превратился в живого мертвеца: половина лица была обпалена до такой степени, что кое-где виднелись кости черепа, щека другой половины свисала вниз, обнажая два ряда звериных клыков. Глаза его светились непоколебимой решительностью. Слегка присев и подняв вверх сморщенные когтистые пальцы, он продолжал хохотать. Его смех гремел на весь замок. Я бросился на него, но обо что-то споткнулся и грохнулся, растянувшись во весь свой рост. Звук клинка, вынимаемого из ножен, заставил меня моментально вскочить на ноги, не позабыв при этом про Схайорел. На то место, где только что находилась моя шея, громко опустился меч. Взревев от бешенства, монстр вновь поднял клинок и повернулся ко мне. Глаза мои встретились с испепеляющим взглядом Доната. Я шагнул вперед, оттолкнув при этом попытавшуюся во второй раз сделать мне подножку Луизу, и, отбив летящее на мою голову, словно молния, лезвие, проткнул гнилую плоть чудовища Схайорелом. Монстр взвыл от боли, и, испустив дух, рухнул на пол. Луиза, визжа и извергая из перекошенного рта клочья пены, кинулась ко мне, но я рубанул мечом, и ее голова покатилась в угол, а изуродованное тело упало мне под ноги. Кровь, фонтаном бьющая из шеи, заливала мои черные сапоги. Сбылось еще одно пророчество Толсона!

В комнату влетели Винсент, Гор и еще несколько воинов.

– О, боже! Что здесь произошло, Мэтлок? ― спросил изумленный Винс. ― Мы были во дворе, разговаривали с твоим управляющим. Потом он извинился, сказал, что ему необходимо отлучиться на несколько минут, и ушел. Мы сразу бросились в замок, когда услышали страшное рычание, но заблудились в многочисленных коридорах. Сюда нас привел чей-то жуткий смех.

– Я потом тебе все объясню, – пообещал я другу. – Извините, но сейчас мне надо побыть одному.

Все, тихо шушукаясь, покинули комнату, а я все еще стоял в луже крови, сжимая меч. Если бы я сам толком знал, что здесь произошло, Винс, то рассказал бы тебе. Я тупо смотрел на уже неподвижное тело Луизы, ничего не соображая. Рассудок мой помутился, и я уже не понимал, где нахожусь. Кровь. Везде, повсюду. Я устал от нее, мне надоело каждый день видеть, как она, липкая и густая, течет вокруг меня целыми реками, плещется у моих ног, омывает их волнами. Руки мои по локоть в крови. В чем была вина тех людей, которых я убил по пути из замка в Акресс, когда еще не знал о том, как поступит со мной Скворт? В чем вина тех воинов, которые сложили свои головы в первой битве с войсками оборотня? В чем вина погибших в недавнем сражении меж холмов людей? А тысячи крестьян, висящих на всех дорожных столбах? А солдаты Бермандии, не знавшие о том, что их король – монстр, и защищавшие свою страну от аркольцев-захватчиков? Неужели все эти смерти на мне? Неужели я натворил все это? Да, я часто поступал жестоко и жертвовал жизнями многих людей, но во всем виноваты Корги, давшие какой-то болотной твари дар, позволяющий изменять облик! И они еще поплатятся за все эти смерти, я утоплю их в море крови тех людей, которые пали жертвами в результате их загадочных игр! Конечно, это сулит новые смерти и новую кровь, но отступать уже нельзя.

Медленно переставляя ватные ноги, я вышел из комнаты, и побрел во двор по тем самым коридорам и лестницам, по которым недавно сломя голову мчался, чтобы обнять любимую девушку. Какую роль играла она и ее отец во всей этой истории? Ведь они явно не были оборотнями, иначе после смерти сразу же превратились бы в болотных чудовищ. Луиза предала меня, а я ведь любил ее, хотел жениться на ней, воспитывать вместе с ней детей! Я вышел во двор и окунулся в ночь. Мрак заполнил пространство, и все светлое отступило перед ним в ужасе. Разгоняя тьму факелами, навстречу выехали из темноты мои друзья.

– Мэтлок, воины, остававшиеся все время во дворе, видели, как в опускающихся на землю сумерках из самой высокой башни замка вырвался с жутким воем ужасный демон и умчался на север, – сообщил мне Винсент.

– На север? – предчувствие беды ледяными объятиями сжало мое сердце.

Что надо было на севере этому чудовищу, этому сыну-выродку Луизы? Там, в Тровере, я оставил Семилианну, Толсона, Морроу и Курта Ирвинга! Я не сомневался, что демон отправился туда за жизнями близких мне людей, а также, чтобы освободить Курта.

– Коня! – заорал я. – Полцарства за коня!

Вскочив в седло поспешно подведенного кем-то ко мне гнедого, я яростно пришпорил его и, оказавшись за пределами замка, бешено поскакал на север. Ветер свистел у меня в ушах, тусклые звезды чертили светящиеся дороги на черном небе, уплывала из-под копыт земля. Я несся во весь опор, полностью всаживая в бока скакуна острые шпоры. Когда конь упал, а я, перелетев через его голову, удачно приземлился в глубокий сугроб, уже наступило утро. Мне повезло, что неподалеку грязный и худой мальчик пас неизвестно каким образом уцелевших от болотных тварей коней. Породистые жеребцы жадно щипали жухлую прошлогоднюю траву, сбившись на небольшом, очищенном от снега пятачке. Я обменял свой золотой кинжал на сильного вороного коня, пастух помог мне оседлать его. И снова – свист ветра в ушах и уходящая назад дорога.