Артём Кившарь - Хроники Лерона

Когда мы с Куртом, сопровождаемые отрядом из личных телохранителей Винсента Аркольского, прибыли в мой замок, я знал еще больше. Курт поведал мне о том, что Лжескворт устроил ему свадьбу с Луизой, но запретил прикасаться к ней. Оборотень частенько наведывался в гости к Ирвингу и проводил в спальне девушки целые ночи, а также о чем-то подолгу шушукался с ее отцом в своей комнате. Как лихо разжалобила меня Луиза, наврав про свою тяжкую супружескую жизнь с Куртом! А еще Курт рассказал мне, что прошлой осенью, после ужасного урагана, обрушившегося на Бермандию, ходили слухи, что в Акресс к королю, сразу после его возвращения с болот, прибыл какой-то странный человек с желтыми глазами и красными волосами, погостил несколько дней и пропал. Это была новость, заставившая меня крепко призадуматься. Если из сказанного Куртом я сразу понял, что чудовище с багровыми щупальцами – дитя Лжескворта, если теперь я знал ответы на большинство вопросов, вот уже полгода мучавших меня, то появление в Подлунном Мире моего родного, как оказалось не только по матери, но и по отцу, брата Арды, задало мне новую загадку. Неужели он был тем самым Коргом, подарившим болотному монстру способность менять обличье?! И еще меня мучил один вопрос: ПОЧЕМУ ЛЖЕСКВОРТ БЫЛ ТАК УВЕРЕН В ТОМ, ЧТО Я ДОЛЖЕН ВНОВЬ ПОЯВИТЬСЯ В БЕРМАНДИИ ПОСЛЕ ГОДА ОТСУТСТВИЯ?!

Зима была на исходе. Все теплее и теплее пригревало солнце, побежали ручьи, мутные, но быстрые и веселые. Снег смешался с землей, и эта серая каша громко чавкала, когда я бесцельно бродил по лагерю. Грязные сугробы, первые прогалины и подснежники. Птицы, вернувшиеся в родные края из дальних жарких стран, суетливо носились вокруг башен замка, выбирая места для своих гнезд. В воздухе витал аромат сырой земли, проснувшейся ото сна и сбросившей с себя пушистое снежное одеяло, скомкав его и измазав грязью. Птичий щебет доносился до моего слуха, солнечный свет слепил глаза. Ранняя весна вступала в свои права, с каждым днем все больше отвоевывая Подлунный Мир у зимы.

А мы бездействовали. Наша армия стояла огромным лагерем вокруг замка, ожидая. Чего? Я и сам не знал, чего мы ждем. Болота были прочесаны нашими следопытами вдоль и поперек, но болотных тварей они не обнаружили. Монстры и их вожак пропали, когда я был уже у цели, и оставалось нанести врагу последний удар. Из центральных районов страны аркольские шпионы доносили, что там все спокойно, и передвижения каких-либо войск не было. Мне все это очень не нравилось. Когда после бурных событий наступает затишье, то нет никаких сомнений, что это затишье перед очередной и более сильной бурей. Скорее всего, что в данном случае она разразится в виде Великой Битвы, о которой в последнее время я старался не думать, а вел войну со Лжесквортом, лелея тайную надежду, что мне не придется иметь дело непосредственно с Коргами. Я искал аргументы в пользу того, что все разговоры об этой Битве пусты; я, безоговорочно веривший во все пророчества Толсона, заставлял себя думать, что он ошибся в том, что касалось моего в ней участия; я, уважавший опыт и мудрость своего отца, сомневался в его словах о гибели этого Измерения. Но сейчас, когда я целыми днями шатался среди палаток и костров, лишенный всяческой возможности продолжать войну по причине исчезновения врагов, я все больше и больше склонялся к мысли о том, что болотные твари испарились не без помощи Коргов и что Подлунный Мир находится накануне Великой Битвы.

Шагая по щиколотки в грязи, подставляя лицо теплому ветерку, я часами копался у себя в голове, перебирал события и мысли, анализировал, сопоставлял, отвергал и вновь возвращался к фактам, перетасовывая их, пытаясь кое-где передернуть. Наедине со своим сознанием, один на один со своими мыслями в течение семи дней. Я успел многое передумать, обнаружил ошибки, допущенные в действиях промахи, вспомнил и свои умные ходы, и верные решения, не обойдя вниманием и мудрость врагов. Лжескворт трубил на всю Бермандию о том, что я демон, чтобы люди королевства ополчились против меня в случае провала плана с наемниками. Последних же он хотел обмануть, сказав, что я болотный монстр, тем самым он заставил бы их не бояться меня, напасть и убить. Только благодаря счастливой случайности я остался в живых и не впал в немилость у народа Бермандии. А может это была и не случайность, а просто Лжескворта неверно информировали о времени моего возвращения? Кто информировал? Кроме Коргов некому. А кто из моих родственников общался с оборотнем? Арда. На первый взгляд, очень легко складывались части этой, как еще недавно казалось, неразрешимой головоломки. Оставались лишь вопросы о целях, преследуемых Ардой, который, судя по всему, устроил мое прибытие в Подлунный Мир, где он расставил мне западню, а также старые вопросы об отражении, кровавой сфере, мече, задании Всадников. А вот тут-то ничего и не сходилось. В Подлунный Мир я попал благодаря Всадникам Судьбы, а они не подчинялись никому, никто во Вселенной не мог повлиять на них, поэтому вариант с Ардой отпадал. Вот так по кругу и шел я, то склоняясь к тому, что за всем этим стоит мой брат, то отвергая эту мысль, как лишенную оснований. Вроде бы задача уже была решена, но, как обычно, появились неучтенные ранее данные и всплыли неизвестные факты, и вновь я зашел в тупик. Эта бесконечная история мне уже порядком поднадоела.

В очередной раз я оставил попытки выбраться из лабиринта мыслей, развязать хитросплетения событий, добраться до причины, выяснить подоплеку. Я вспомнил о Луизе, Толсоне, Морроу. Перед глазами возникло лицо Семилианны, и печаль опустила на мое чело свои крылья. Но, думая обо всех тех, кто был мне дорог, и погиб или предал меня, я не смог уйти от других вопросов, и, конечно, они находились в тесной связи с теми, которые ставили меня в тупик. Если мне было понятно, почему Лжескворт устроил свадьбу Ирвинга и Луизы, почему Луиза и Донат оказались во время первого нападения на Бермандию в замке без особой охраны, то я не знал и даже не догадывался о роли, которую должен был сыграть монстр с багрово-красными щупальцами в этом кем-то тщательно отрежессированном спектакле. Он превратил уже его из драмы в трагедию, и я понимал, что на этом он не остановится. Ирвинг, фиктивный муж Луизы, был ее телохранителем, рядом с ним она была в безопасности, и Лжескворт был, наверное, уверен в том, что его чадо без препятствий и трудностей появится на свет. Конечно, король допустил ошибку, когда вызвал Ирвинга под Тровер для участия в битве, оставив тем самым Луизу без присмотра. Но откуда он мог знать, что я задумал рейд по его тылам? Не мог. Луиза же, хитрая бестия, повела себя умно, и ей удалось обмануть меня. Только непонятно, почему ее отец был в подземелье. Неужели только для того, чтобы я поверил в рассказанную мне историю? Неужели они с Донатом так умны и так быстро отреагировали, узнав, что я в замке? Сумбурные мысли, паутина размышлений. Битва. Великая Битва. Она над всем этим, она за всем этим. Откуда Толсон знал о ней? Почему я не расспросил его подробнее о той гравюрке? Может, он читал о Битве в книгах? "Сказания Подлунного Мира"!