Александр Ермаков - Сила Зверя

Гильда встрепенулась. Схватилась за лук, обняла за холку Малыша.

— А ты здесь останешься, с королем. Со мной пойдут Ингрендсоны.

— Хорошо. — Слишком уж кротко, без обычного спора согласилась сенешалевна. — Я с королем буду.

Но Сигмонд уже не слушал, неторопливо, положив на плече Даесворду, с гриднями за спиной, он двинулся в битву. С удивлением король Саган смотрел вслед уходящего витязя. Вопреки традициям, тот ступал неторопливо, даже медлительно. Не распалял себя воинственными криками, не потрясал угрожающе оружием, не звенел броней. Молчаливы и гридни его, словно волки за вожаком по следу оленя пустились. И в этой молчаливой неспешности, увидел король свою надежду, уверовал в победу. И велел сенешалю двинуть конницу против правого крыла Альта.

Отрешенно возвышаясь над окружающими его людьми, словно и не замечая их, шел Сигмонд в самую гущу сражения. Отодвигая плечом своих, с кажущейся небрежностью, словно от назойливых комаров, отмахивался мечем от варяжских ударов, сам в бой не вступал, доверял гридням расправу с простыми ушкуйниками. Шел вперед, туда, где бесновались неуемные берсеркеры.

И вот, наконец, он, настоящий противник. Могучий, светлобородый детина в посеченной кольчуге, искореженном рогатом шлеме. Не замечает увечий. Наркотическая пена стекает с губ по спутанной бороде. Не одного уже сразил воина, и сейчас диким туром, устремился на мечника поморского. Обеими руками раскрутил секиру, прыгнул, обошел выставленный клинок, с маху рубанул как по полену. Завыл торжествуя, поднял вверх закровавленный топор, облизал лезвие. В глазах чернело безумие.

Остановился витязь, распластался в одной из своих удивительных боевых стоек, меч поднял. Ингрендсоны позади полукругом стали, защищают спину своего лорда, всяких настырных рубят. Берсеркер противника заметил, взвыл еще жутче и устремился к новой жертве.

Недвижимо ждал Сигмонд нападения. Разглядывал, изучал соображая: а где же у того шея находится. Только чуть сдвинул меч, только чуточку повернулся. Блеснула Даесворда, обезглавленное тело сделало шаг, другой, завалилось плашмя в истоптанную грязь. Витязь повел мечем и снова застыл, изготавливаясь — огромными прыжками, потрясая ищербленной секирой надвигался следующий. И опять неуловимо колыхнулся лорд двух кланов, опять на мгновенье сверкнула Даесворда. Свистнуло ветром, заскрежетала разрубаемая сталь. Чуть не пополам, наискось от плеча к бедру разрубленный, сгинул ярый воин, упал рядом с товарищем. А уже новые спешат на смену. Уже готовится Сигмонд встретить их.

С высоты дюны казался конунгу Альту витязь пламенем свечи на ветру. Только колыхался в разные стороны, стелился долу, стремительно вытягивался вверх, сам оставаясь на прежнем месте. А цвет морского воинства, словно мошкара на свет, слеталась к ратоборцу, что бы смертельно ожечься о тот огонь, чтоб навеки сгинуть в том пламени.

А меч, этот полый клинок, словно бы мечник был его продолжением, его корнями, танцевал танец смерти. То рисовал замысловатые пируэты, то замирал, чтобы неуловимо мелькнув, опять угрожающе застыть над головами, но уже со стекающей по лезвию свежей кровью.

— Не так! Не так! Оставьте витязя! Бейте ратников, грызи вас великий змей океана! — Кричал конунг своим необузданным берсеркерам. Но те его не слышали. Одурманенные грибной ядовитой мякотью, опьяненные запахом крови, они подступали и подступали к Сигмонду и падали под ударами Даесворды.

И поморцы взбодрились, не из стали нити судьбы бесноватых грибожоров плетены. Как и у всех смертных, тонки нити, не прочны, порою рвутся. Навалились на злодеев. Скопом окружают, в ближний бой не вступают, копьями со всех сторон тычут, пока кровью не изойдет, пока сила неуемная, с живицей на землю не вытечет. А там и конец проклятому.

А то, иною хитростью берут. Вот троих увлекли обманным бегством, заманили, а сами расступились, а там строй лучников изготовился, острые стрелы снаряжены, луки натянуты. Поминай грибоедов, как звали.

Разъяренно наблюдал конунг как редеет его отборная дружина. Кликнул ратников, решив, что не умением, числом надо брать колдовского воителя. Задавить телами, засыпать ударами.

Верные приказу повелителя, поспешили в сечу, пристали к витязю. Действовали расчетливо, умно, развернули сеть, метнули. Но витязь, заклюй его Хьюгин-Ворон, упал на землю, пропуская тенета, еще и меч подставил. Волшебное лезвие, словно и не рубил им сталь доспехов, словно не встречал клинки и тяжелые секиры, разрезало крепкие ячейки. Бессильно упали две половины, вреда не причинив.

А витязь уже на ногах. Бездушным, пустым взглядом посмотрел на ратников, кинулся в бой.

Теперь уже не казался он Альту огнем свечи. Пламя лесного пожара металось среди варягов и не было тому огню преграды. Неотразимы выпады, что ни удар, валится в сырую траву ратник, словно молодая осина под рукою корчевщика. Вот зарубил одного, ногой взмахнул, словно палицей расколол череп другому, проткнул третьего, отбил удар и, развернувшись, снес голову четвертому.

— Все не так! Не так, грызи его Кракен-судогубец! — Бессильной яростью хрипло ревет конунг Альт. — Не так все!

Один за другим пали, дотоле непобедимые, берсеркеры. Побиты орлы, как линялые весенние гуси. Войска топчутся на месте, а ненавистный витязь, неуязвимый, словно боги Валгаллы хранят его непотребное мясо, отводят стрелы и булаты, все машет и машет своим длиннющим мечем. Не одного уже альтового удальца зарубил и продолжает сеять вокруг себя смерть. За его спиной рыщут три беса, словно молодые волки за матерым зверюгой рвут на куски добычу. Великий урон от их мечей варягам. Нет на них управы.

Бьются гридни жестоко, умело. Не зря старательно у лорда учились чудесному его мастерству ратному. Вот и довелось нынче на супостатах науку эту опробовать. Нещадно ушкуйников секут, расчетливо. Трое словно один человек. Два мечем, один щитом. Два щитом, один мечем. Вот старший брат отступил, а младший в незащищенный бок варяга свой меч вонзил. Средний с разбойником рубится, тут старший недруга ошеломил. Следом оба брата на мечи третьего приняли, пока средний от копейщиков отбивается. Взялись и за тех.

И начал Сигмонд вперед прорубаться. Гридни не отстают, следом за лордом пиратскими телами дорогу мостят. Поморские бароны, видя великое геройство Гильдгардцев, наполнили душу радостью, а сердца отвагой. Повели своих людей в бой. А тех и принуждать не надо. Дружно и зло навалились на супостатов, последовали за Сигмондом. И кланы лордов, воодушевленные, удвоили усилия.

Не выдержали такого напора варяги. Подаваться назад начали.

Уже у самых подножий прибрежных холмов кипит сеча. Уже Сигмонд с гриднями на склонах рубятся, поднимаются все выше, за ними рвутся поморцы. Шаг за шагом теснят ушкуйничью силу. Все труднее оборонятся варягам. Вынужденно Альт двинул в бой запасной полк, с одними гриднями остался.