Александр Ермаков - Сила Зверя

Скатился с дюн резервный отряд и со свежею силой, разряжая так долго сдерживаемую ярость, ворвались в центр схватки. Опять на разбойничьей стороне перевес оказался, опять уступают ноддовцы, опять отходят. Да отходят с жестоким боем, неохотно спускаются, весь склон закровавили своей и пиратской кровью. Везде сеча жаркая кипит, а возле витязя особо. Раньше, чем троих не уложит, на шаг не отступит. Страшна его дорога в гору. С горы ужасна, и неутомимы Норны.

Вдруг, смешалось варяжское войско, дрогнуло. Не уверенно ушкуйники головами вертят. То от наседающих поморских баронов отбиваются, то за спину оглядываются.

Смекнул Сигмонд, в чем дело, гридням скомандовал. Те, споро ухватили большой круглый щит. На него ступил витязь, Ингрендсоны тот щит подняли — чтоб мог их господин оглядеть все поле боя, узнать как дела идут у ноддовцев.

Сигмонд оглядел.

— Ах, ты, чертова кукла. — Только и нашел, что сказать: — Она таки с королем.

Прорывая правый фланг пиратского войска, разбрызгивая болотную жижу, надевая на бивни и топча копытами пиратов, неудержимым галопом скакал Сатановский Вепрь. Гильда, на его спине, в забрызганных грязью доспехах, с зацепившимися листьями болотных трав, в развевающихся медных волосах, безостановочно стреляла из лука. Даже закаленные боями, просоленные морем, пропитанные кровью пираты, беспорядочно отступали устрашенные зверской яростью кабаньего взгляда и испепеляющим зеленым огнем Гильдиных глаз.

Позади, порядком отставая — коням в отличие от вепря, болотина давалась трудно, бок о бок двигался король Саган и сенешаль Короны. За ними месили грязь панцирные конники вперемешку с пешими воинами.

Горько пожалел конунг, что бросил весь свой резерв в центр, и нечего ему противопоставить прорывающийся коннице, некем преградить дорогу. Единая надежда, что приостановиться в жаркой сече. Его варяги опомнившись, спешат уже наперехват, готовятся упорно боронится. Да клятая девка, словно жаба пучеглазая, пасть от уха до уха раззявила. На грязной, вонючей свинье, ломится рыжая фурия напропалую через дюны к берегу, к драгонам Альтовским.

Малыш прет буром. Только песок из под копыт, только кишки на бивнях трепещут. А следом, оставляя за собой сражающуюся пехоту, сверкая доспехами, ощетинившись копьями, неудержимо катится королевская конница. А из зарослей осоки выбираются все новые и новые щитоносные наездники, тотчас присоединяются к общему движению. Рассыпаясь лавой, во весь опор, вверх по косогору, в обход вершины дюны, туда, туда к драгонам.

Не стал задерживаться многоопытный сенешаль в битве, не дал застопориться в вязкой рубке, где прямые варяжские клинки могут успешно противостоять длинным пикам. Повел своих людей дальше, вслед за Гильдой, вывел в тыл альтовому воинству. А там уже сухой песок, там кони на полной рыси пошли к стругам пиратским. Беззащитным кораблям варяжским.

И вот тут не выдержали мореходы. Всю жизнь проводя в походах, не чаяли души в своих лодьях. Не могли оставить их на произвол судьбы. Отдать под топоры и факелы ноддовцев, крыс сухопутных. Обернулись и побежали к берегу. Сам Альт Бездонная Бочка первым бросился на защиту стругов.

Да не всем морским разбойникам привелось еще раз увидеть пену волн. Кого посекли на дюнах, кого стрелами достали, кого перехватили сенешалевы люди — надели на пики.

Закипело сражение на взморье, у самих суден бой идет. Жаркий бой, смертный. За каждый струг отчаянно варяги рубятся, а за Альтов драгон — секутся люто. Сам конунг стоит на корме, размахивает огромной секирой, подбадривает ратников. Собравшиеся у бортов лодьи, выстроились плотной фалангой и, загородившись щитами, яростно отражают наступающих ноддовцев. С палубы меткими стрелами их поддержали лучники.

Королевские войска настойчиво штурмовали последний оплот конунга, но не удавалось им сломить силу обреченных. Снова и снова бросались на острые копья, под каленые стрелы и откатывались назад, зажимая руками кровавые раны. Песок под ногами покраснел, мертвые тела устлали берег.

Видя такое Сигмонд передал гридню Даесворду, поднял длинную пику, оставленную королевским всадником.

— А ну! Разойдись! — Громко крикнул и, с копьем наперевес, устремился к варяжской несокрушимой фаланге, никто и понять не понял, что это витязь затеял. Пираты, сомкнув строй, изготовились достойно встретить удальца и, наконец, разделаться со свихнувшимся витязем. А тот, не касаясь противника, уперся острием у самых ног первого ряда, оттолкнулся и, не отпуская древка, взмыл в воздух. Так быстро все произошло, что варяги не успели и мечи поднять, а Сигмонд уже высоко над ними летит. Согнулась пика, не выдержала веса витязя, треснула, разломилась надвое. Да над лодьей уже воин, уже прыгнул гибким барсом на палубу. Спружинил могучими ногами, перекатился по сосновому настилу, ушел от рубящих клинков. Бронированным нарукавникам отбил копье, копейщика кулаком свалил. И вот уже стоит в боевой стойке, в руках мечи держит.

Словно невзначай повел клинками, и двое пиратов с хриплыми стонами упали, один на палубу, другой, бессильным кулем, перевалился через борт. А Сигмонд отклонился от копейного выпада, плавно развернулся, нырнул под взмах варяжский, снизу вверх поразил мечника в горло, тотчас и пикинера достал. Шагнул, ложно мечем повел. Обманулся варяг, растерялся, раскрылся под роковой удар. Сотоварищ его, в ненужном, нелепом броске на выручку кинулся, да на меч напоролся.

Гридни Альтовские, сгрудились впереди конунга, закрывая господина, щиты выставили, мечами машут. А Сигмонд все ближе подступает и каждый шаг его — движение смерти.

Мутным взглядом посмотрел Бездонная Бочка на разрубленные тела, на разрушенные лодьи, на торжество ноддовцев. Чадным дымом горящих драгонов уносилось в небытие несвершенное. Разрывал недобрый равнинный ветер, мечты изгнанника, что чаялись в одиночестве дней долгих морских переходов, на биваках чужих берегов, в жарких былых сражениях. Все уходило дымной копотью.

Оттолкнул Альт верных гридней, воздьял боевую, славную секиру, что множество раз выручала хозяина, ринулся в бой на злого обидчика. Легко и спокойно отразил Сигмонд его выпад, гибко отпрянул от острого лезвия, снизу вверх махнул мечем, поймал противника на встречном шаге, принял на острие. И вторым махнул. Покатилась буйная голова по сосновой палубе, вслед ней грузно рухнуло могучее тело, гулко о настил ударилось, скрежетнуло сталью кольчужной рубахи. Только секира в руках осталась, не упустил оружия и мертвый конунг.

Ринулись гридни отмстить за смерть господина, да Сатановский Вепрь уже под бортами топчет варягов. Взбираются уже на струг, прыгают на палубу лихие рубаки Ингрендсоны, сыновья Волчицы Серой дети Северного Ветра. Следом поморцы в кожаных шлемах с мечами в руках. Бьют, рубят последних из дружины морской.