Сергей Южук - Узник плоти

Тело постепенно привыкало к новым условиям, дыхание уже не причиняло боли, но жажда и голод, царапая горло и желудок, громче всех требовали удовлетворения. Рафаил сидел на земле с дубовым листом, зажатым между большим и указательным пальцами, в прохладе лесной тени, когда вдруг услышал шум, который не вписывался в симфонию природного оркестра. Шум доносился слева, и он, подчиняясь очередному инстинкту, повернул туда голову. Если бы Рафаил владел земной системой мер, он оценил бы расстояние, которое отделяло его от источника шума, примерно в сто метров. В конце лесного массива, за его противоположной границей, сквозь деревья проглядывалась грунтовая дорога. Кто-то только что проехал по ней на телеге, запряженной лошадью. Путник встал и, медленно и осторожно, фоном продолжая настраивать автопилот своего тела, двинулся в ту сторону. Ноги были истерты в кровь, пот застилал глаза, дыхание стало хриплым.

Выйдя на проселочную дорогу, которую образовывали две неглубокие колеи, он увидел дорожный указатель до ближайшего населенного пункта. Рафаил знал все наречия и языки Вселенной, поэтому прочитать надпись он смог без затруднений. Нагой, обессиленный, негостеприимно принятый новой суровой средой, но с холодным взглядом существа, живущего на свете многие миллионы лет, он направился в ту сторону, куда был повернут указатель.

Сосредоточив последние силы, он попытался использовать всевидящий взор. Не было никаких оснований полагать, что у него сохранилась хоть толика прежних способностей и свойств, но он попытается. Рафаил сосредоточился на текущем моменте в попытке оседлать неуловимое «сейчас» и раздвинуть границы этой реальности в трех измерениях. И тут ветер, шум деревьев, пульс в висках слились с дыханием Вселенной. Сработало! Всевидящий взор Рафаила устремился над дорогой, к деревне, и затем, мимолетно, но подробно оценив эту причудливую местность, он полетел птицей, освободившейся из клетки, дальше, вверх, вверх! Частица сознания, вложенная во всевидящий взор, покинула сначала атмосферу, затем планету, Солнечную систему, галактику. И дальше – из местного скопления, к границам Занавеса, сквозь измерения.

Изгнанник зашагал по дороге навстречу своей судьбе.

Жители небольшой деревушки, расположенной в Восточной Индии, в нескольких десятках километров от Калькутты, ближе к Бенгальскому заливу, как всегда в это время дня занимались насущными делами: женщины заготавливали рыбу, пойманную в заливе мужьями; босая ребятня с заливистым смехом бегала по зеленой траве, играя в свои детские игры, а взрослые мужчины – во взрослые – они тренировались.

Здесь, в самом сердце древнего храма Элохима Создателя, располагается арена, служащая местным жителям – как и их предкам – местом для тренировок. На этой древней арене воины и теперь оттачивали навыки старинного боевого стиля, который они называли «ситаарон карти», что сведущий в древних диалектах Индии мог бы перевести как «танец создания».

Тяжело дыша, не жалея сил, они готовы были на все, лишь бы одержать победу в предстоящем Турнире. Турнир прославлял великого бога Элохима Создателя и по очень древней традиции проходил раз в четыре года среди жителей шести земных континентов из девяти.

В этом году Турнир проходил здесь, в Восточной Индии, и жители деревушки под названием Бамоа вовсю готовились к предстоящему событию – ведь они жили боевыми искусствами и ожиданием этого дня! Ну и еще они жили рыбной ловлей, что было куда менее захватывающе, но также ценно!

Победитель получал не только титул чемпиона шести континентов, но и куда более прагматичные регалии – солидные призовые и еще кое-что намного ценнее.

Объединенное правительство Земли не могло или не хотело обеспечивать ресурсами всех нуждающихся, но, несмотря на такое положение вещей, местным жителям с избытком хватает пищи и пресной воды, однако на большее рассчитывать не приходится.

Для местных мужчин было лишь два выхода из рутины посредственного существования: рыбная ловля в промышленных масштабах и боевые искусства, и на арене они тренировали явно не способность превозмогать морскую болезнь! И работа над духом и телом кипела, словно незримый кузнец ковал меч и искры разлетались под его наковальней густыми снопами.

Молодые бамоанцы бились друг с другом в спаррингах, порхая над ареной и перемещаясь в пространстве с немыслимой скоростью. Со звуком расправляющихся крыльев дракона шуршали складки их широких одеяний, обнаженные по пояс тела иных блестели от пота и крови, а пожилые обитатели деревни, являющие собой немногочисленных зрителей, с интересом наблюдали за тренировочным процессом со стороны, не без доли тоски вспоминая свои былые подвиги.

Одним из таких зрителей был почтительного возраста старик. Вытянув вперед руки и опершись ладонями на трость, он сидел, погрузившись в дрему. Вдруг резкий толчок заставил встрепенуться его старые кости.

– А? Что это? – старик в недоумении вертел головой, тряся своей длинной седой бородой. Это показалось забавным мальчишке, который по неосторожности и побеспокоил дремлющего старче, в своем детском самозабвенном порыве на всех парах пробегая мимо него.

– Ха-ха-ха-ха! Твоя борода такая смешная, даада Саман!

– Я тебе покажу, негодный мальчишка, что такое настоящие страдания, и тогда уже я буду смеяться, – дед Саман яростно стукнул себе в грудь на слове «я». У мальчишки веселье как рукой сняло. – А ну, иди сюда!

Старик ловко обхватил парнишку руками, что тот только и видел, как по ступеням амфитеатра с гулким стуком скатывается упущенная деревянная трость, и резко привлек его к себе. Сердце мальчика ушло в пятки. Но уже через секунду старик игриво трепал его волосы, сопровождая свой розыгрыш дребезжащим смехом. Еще мгновение спустя его настроение уловил пойманный в тиски Ладака, и уже оба хохотали, своим смехом провозглашая победу жизнеутверждающей радости над смутной тревогой, по каким-то неясным причинам посетившей их обоих минувшей ночью.

Отсмеявшись и вырвавшись из рук Самана, Ладака поднял трость старика и, с почтенным жестом вернув ее владельцу, умостился рядом с ним на каменный парапет, устремив любопытный взор на арену.

– Даада Саман, вон мой друг Бади, – Саман проследил за вскинутым указательным пальцем мальчика в сторону молодого воина, страстно выполняющего ритуальные боевые движения.

– Да, Ладака, я знаю. Я буду болеть за Бади на Турнире. Бади знатный воин, я думаю, у него хорошие шансы стать чемпионом! – сказал Саман, переведя взгляд обратно на Ладаку и добродушно улыбаясь.

– Я тоже буду участвовать в Турнире, когда вырасту, и буду новым чемпионом шести контунентов! – вскричал Ладака и, спрыгнув с еще высокого для него парапета, начал размахивать своими кулачками и ножками. Саман снова заскрежетал, смеясь над рвением мальчика.