Петр Воскресенский - Хеймдалль

– А-ай, – махнул рукой Хродмар, – тебе не понять.

Ему так хотелось прижаться к Фриде, обнять ее за талию. Он потянул руку, но тут же сдержался.

– Когда я окажусь во владениях Ньёрда 14 14 Владения Ньёрда – море. , ты будешь меня ждать?

Фрида улыбнулась от такого наивного вопроса, но потом резко переменилась в настроении и сухо повторила фразу, которую Хродмар слышал уже не в первой:

– Не мне перечить воле отца. Если он хочет, чтобы я вышла за Вестейна…

Хродмар взял ее за руку.

– Опять ты за свое, подожди…

Он прикрыл рукой ей рот и поцеловал в щеку. Она почти не противилась.

Когда Хродмар проводил Фриду до дома, едва он успел подвести ее к двери, как она распахнулась, и появился склочный Скьёльд со своей вечно угрюмой застывшей миной. Он прислонился к дверному косяку и с укором уставился на Хродмара, враждебно хрустнув челюстью. Фрида покорно опустила голову и рискнула перейти порог, но отец сухим басом приказал:

– Стоять!

Фрида повиновалась. Скъёльд молча сверлил взглядом Хродмара. Тот с отвращением рассматривал глубокие морщины своего потенциального тестя, которые напоминали ему борозды в сухом поле. Фу! Хродмар ощутил на себе его деревянный взгляд, ему почудилось, что вот-вот и его собственное лицо иссушится и растрескается подобно коре.

Скьёльд недовольно закатил глаза, спросив:

– Трогал? – бросил он скучающе, будто подобное происходило не впервой, что было правдой.

– Трогал, – помедлив ответила Фрида.

– Где трогал? – обратился он к Хродмару

– За руку взял… – дернул бровью Хродмар.

– Та-а-к, – зажал палец Скьёльд. – И все?

– Поцеловал… в щеку… – смутился Хродмар.

– Еще? – зажал Скьёльд второй палец.

Он помолчал и пожал плечами:

– Пожалуй все, чего тут.

Скъёльд давил взглядом на Фриду, но она старалась не обращать на него никакого внимания, после недолгой паузы он отпустил ее:

– Можешь идти.

И она вошла в дом, не взглянув на Хродмара, чтобы не провоцировать отца. «Чтоб тролль его унес, да подальше!» – подумал Хродмар, с удовольствием взглянув на Скъёльда. Тот, пригрозив всем своим видом и даже не моргнув, протянул Хродмару свою ладонь. «Помилуй меня Один! Опять он за свое!» – вознегодовал про себя Хродмар. В ответ он проверил каждый мешочек на своем поясе и развел руками, мол, пусто. Тогда Скьёльд молча кивнул на молот Тора, висевший у Хродмара на шее. Жалко было ему отдавать такую вещь, но это гнилое дерево мерзко ухмыльнулось и громко во всеуслышание крикнул:

– Ну хорошо, я завтра мимоходом зайду к Бранду, поведаю, как его сын вместо того, чтобы провожать родного деда, чуть было не оприходовал мою дочь!

И у забора замедлил свой шаг человек, чтобы из любопытства проследить за дальнейшими событиями. Хродмар снял со своей шеи молот и сказал:

– В таком случае я вам должен только половину, целый не отдам.

– Не беда, – спокойно ответил Скьёльд, – рядышком стоит кузня твоего деда, там и разделим.

Они отправились к кузне Дарри Доброго, которая теперь по праву принадлежала Хродмару. Он с сожалением положил оберег на наковальню и только замахнулся топором, как Скьельд Деревянный остановил его, цокнув:

– Дай-ка мне, обманешь еще.

Хродмар передал топор и внезапно выпалил:

– Скьёльд! Я прошу руки вашей дочери…

Скьёльд хрюкнул от смеха.

– Нашел ты время! Слушай… Я уважаю твоего отца, но отдавать родную дочь сосунку, кой заместо багрового от крови меча лишь сиську матери держал в руках, это просто смешно, не находишь?!

И нанес удар, разрубив ровно пополам молот Тора.

Довольный Скьёльд взял свою законную половинку и отправился домой, но тут Хродмар лукаво улыбнулся, решив соврать:

– О! Скъёльд! Я тут вспомнил вдруг! Я ж дочку твою еще в губы чмокнул! Хорошенько так, от души!

Отец свел брови, напоминающие лесной мох, быстро развернулся и раздраженно произнес:

– Плохо у тебя с памятью, дружок!

– Простите, забылся, – съязвил Хродмар.

Скьёльд немедля вырвал из его рук вторую половину и стремительно потопал домой, с усмешкой крикнув напоследок:

– Ничего, достанется в приданое Вестейну!

«Пф-ф, вот бревно!» – подумал Хродмар. Он пнул ведро с водой и тоже пошел домой.

***

Обычно Хродмар просыпался раньше родителей и сразу бежал в кузницу, откуда в столь ранний час уже доносился стальной крик новорожденного оружия, во всю жарило горнило, валил пар, а Дарри Добрый утирал пот со лба. Но вчера его похоронили.

Теперь Хродмар не особо торопился. Сидя на скамье, он уныло глядел в красный угол своего рода, там стояла вытянутая деревянная фигурка с бородой, в руках кузнечный молот и щипцы – Дарри. Он много лет возглавлял обильный ряд из предков за своей спиной. Теперь же, пройдет семь дней, и Бранд полноправно станет главой семьи и займет место Дарри за столом. Хродмар уже предвкушал, как отец будет каждый раз с набитым ртом приговаривать, что сын его даже ложку держит по-бабски.

Одевшись, он увидел сквозь щель бревенчатой перегородки спавших родителей. Бранд перевернулся на другой бок, положив свою мохнатую лапу на супругу. Во сне она тут же согнулась, поджав колени к животу, точно еж, защищающийся от нападения волка.

Перед тем, как пойти в свою кузницу, Хродмар для начала зашел в хлев, чтобы разбудить забившихся в угол двух спавших тир, заодно вылить на них всю накопившуюся ненависть. Он зашел туда и как рявкнул: «Подъем!» Тиры вместо того, чтобы мигом побежать выполнять поручения хозяина, сонно заморгали и медленно потянулись. Хродмар взбесился – даже рабыни его не уважали.

Когда он оказался в своей кузнице, на него напала липкая лень и, тяжко выдохнув, он плюхнулся на скамью. Его внимание самостоятельно, словно оно ему и не принадлежало, приковалось к вырезанным его дедом выступам в верхней части стены, где каждый изображенный человечек был сам Дарри Добрый. Изображения повествовали о его разнообразных подвигах, которые он совершил за свою долгую жизнь. Он слыл одним из самых знаменитых кузнецов в Ютландии. Каждый ребенок знал, что кузнецы – волшебники, поэтому многие считали Дарри наполовину великаном. В действительности же он был просто мастером своего дела. Дед научил Хродмара всему, что сам только знал и всегда приговаривал ему под руку своим вечно добрым тоном: «Хорошо учить того, кто сам хочет учиться!» Их семейная кузница у всех была на слуху. «Но где это видано! – восклицал в сердцах Хродмар. – Чтобы внук знаменитого кузнеца, едва сам уступающий мастерству своего деда, соблюдающий вековые традиции рода, создающий искусные мечи и топоры, которыми, если верить некоторым легендам, одним взмахом можно было расколоть Имиров зуб 15 15 Имир – предвечный великан; потомки, расчленив его, сотворили мир. Скалы – его зубы. , чтоб он, Хродмар, до сей поры сам так и не воспользовался железным языком воинов по назначению! О, боги! Почему отец, столь жадный до богатств, не пускает меня на чужбину!?»