Ксения Гранд - Лекарство

Легче не становится. Наоборот. Природа решила, что выступы даются нам слишком легко и накалила обстановку, пустив в глаза снегопад. Теперь я понимаю, что чувствуют альпинисты, покоряя Эверест, хотя им еще сложнее. В конце концов, это всего лишь Блу-Маунтинс. Вечер. Настало время искать место для ночлега, а я уже еле волочу ноги. Усталость – слишком слабое слово, чтоб выразить все, что творится в моем теле. Во рту пересохло, легкие раздулись, мышцы натянулись и натирают, как наждачная бумага. Организм протестует против такой нагрузки, и я его прекрасно понимаю. Нечего было прогуливать занятия физкультуры мисс «я-лучше-посижу-на-лавке-запасных». Костер зажжен, вещи уложены, палатки расставлены, и я с чистой совестью могу завалиться на спальный мешок. Все тянет настолько, что даже есть неохота. Но я все же заставляю себя поужинать со всеми. Ко вкусу походных консервов придется долго привыкать. Конечно, это не так плохо, как стряпня Изи, но и далеко не картофель фри. Как-то раз она хотела удивить нас с Майклом рецептом супа из морепродуктов, который увидела в модной передаче. Тогда я два дня провела над бортиком унитаза, а Майкл и все три. После этого я до сих пор не могу смотреть на моллюсков.

Все остальные к консервам неприязни не питают. Наоборот, едят живо и с аппетитом, будто с детства только этим и питались. Меня удивляет, что Блэквуда с нами нет. Любитель покомандовать и не следит за процессом трапезы. Странно. Немного порыскав глазами, нахожу его в тени, вдали от костра и ото всех. Словно и вовсе не с нами.

– А почему Блэквуд с нами не садится?

Лим с Мареной переглядываются. Уилл перестает есть, а Скретч бросает на меня такой взгляд исподлобья, что у меня комок поперек горла встает.

– Члены Верховного Совета никогда не садятся за стол со стражами, – объясняет Лим.

– Это тоже правило?

– Нет, но так не принято.

– Просто это как-то… не по-человечески.

– У нас здесь не посиделки у костра вожатых, – огрызается Скретч, – в бою нет места симпатии и состраданию. Хотя зная Верховного Жреца, вряд ли в поместье найдется человек, проникнувшийся к нему симпатией. И перестань называть Верховного Жреца по фамилии, если не хочешь, чтоб тебе влетело.

Пропускаю его комментарий мимо ушей. Не наступит того дня, когда мой язык повернется назвать Блэквуда «сиром». Уж лучше вообще онеметь. Марена с Мирилин о чем-то болтают. Позже к ним присоединяются Лим, Гарсия и даже Скретч. Но я их не слушаю, потому что никак не могу выкинуть слова Марены из головы. Странные у них традиции. Верхушка ужинает отдельно как аристократия. Мысль об этом должна рождать отвращение, но этого не происходит. При виде Блэквуда, сидящего вдали, как изгой, вся неприязнь к нему куда-то испаряется. Когда все тебя боятся настолько, что даже едят отдельно, это скорее грустно, чем отвратительно. Даже сестра не подходит, чтоб составить хоть какой-то отголосок компании. Конечно, он сам виноват в подобном отношении, но все же.

Двенадцать человек, один костер, три палатки. Лим, Сэт, Уилл, Шрадрик – в первой палатке. Блэквуд, Скретч, Раквелл и Тори – во второй. Гарсия, Мирилин, Марена и я – в третьей. Мысль о ночлеге в палатке не внушает особой радости, но к концу вечера мне становится все равно где, когда и как. Лишь бы занять горизонтальное положение и дать мышцам отдохнуть. Проснувшись посреди ночи, вдруг обнаруживаю, что уже утро. Что, уже? Но я только закрыла глаза, а снаружи уже стрелой пролетают огарки костра и складываются рюкзаки. Выползаю из палатки, разминаю руки-ноги, замечаю Уилла с Мареной. Они выкладывают оружие на землю.

– Так много. Можно подумать, мы на войну отправляемся.

Уилл смотрит на Марену, но ничего не отвечает. И, учитывая то, как старательно он избегает моего взгляда, это не такое уж и глупое предположение.

– Всякое может случиться.

– А почему вы не пользуетесь огнестрельным оружием? Оно ведь практичнее.

– Насчет практичности можно поспорить, – Скретч обходит меня кругом. – Огнестрельное оружие нуждается в постоянной перезарядке, а на Другой стороне не так много пуль. Как только они закончатся, оружие бесполезно. К тому же перезарядка требует времени, которое в схватке с моровом может стоить жизни. Поэтому мы предпочитаем кинжалы, старые и надежные, – он останавливается перед моим лицом. – Так что держи свой кинжал наготове, Двенадцатая. Он может тебе пригодиться.

С его губ так и не сходит ухмылка. Будто мое незнание приносит ему буквальное физическое удовольствие. Больше со Скретчем я предпочитаю не общаться, если он сам не заговорит. Тогда у меня нет выбора. Не могу же я и его до конца путешествия игнорировать. Хватит с меня одного мрачного типа. Подъем. Снова взбираемся вверх по заснеженным склонам. Блэквуд и Раквелл впереди, остальные за ними. Мы с Мирилин последние. Замечаю, что только у Блэквуда есть компас, и он всегда держит его при себе, будто какую-то особую ценность. Не знаю, зачем понадобилось лезть на самую вершину и как это поможет выйти к границе, но вопросов не задаю, особенно тех, ответы на которые предпочитаю не знать. Ветер дует, как на севере, заставляя меня то и дело оборачиваться на хруст за спиной. Наверное, ветки не выдерживают.

В целом все не так плохо. Большая часть группы относится ко мне дружески (кроме Гарсии, ведь она почти ни с кем не общается), а вот со Скретчем приходится трудно, не говоря уже о Блэквуде, который меня на дух не переносит. И не меня одну. Человеческий род ему противен в целом. Один раз после привала Раквелл складывал рюкзак и забыл метательную звездочку (сюрикэн, как мне позже объяснил Уилл). И вот что ему сказал Блэквуд:

– Оружие – сущность сиринити. Тем, кто не умеет с ним обращаться, не место в отряде.

Я тогда еще долго метала в него взгляды.

– Можно было и повежливее.

На лице Мирилин мелькает ухмылка.

– Можно подумать, он знает, что это. Он Верховный Жрец и не должен заморачиваться такими мелочами.

Ее голос отдает металлом, будто она и вовсе не о брате говорит.

– Ты не одобряешь того, что твой брат Верховный Жрец?

Слово «брат» вызывает у нее странную реакцию. Если бы словом можно было дать пощечину, уверена, на ее щеке остался бы алый след.

– Это не мне решать.

– Зачем он тогда с нами пошел? Уверена, в поместье есть и другие лидеры.

– Есть, но только один из них был на Другой стороне.

Блэквуд был на Другой стороне? Моему удивлению нет предела. Я-то думала он здесь по приказу Кристиана. Оказывается, он единственный, кто знает дорогу. Сколько же ему лет? Ну почему из всех в поместье это должен быть именно он? Будто судьба насмехается надо мной, сталкивая нас спинами друг к другу.

– В любом случае я не могу ничего изменить.