Арсений Зензин - Саги зала щитов. Кюна волчица. Книга первая

– Есть разговор кюна. – нарушил её задумчивость Агвид. – Отойдём. – кивнул сокрытой медвежьей мордой головой берсерк чуть в сторону.

– Стряслось чего? – спросила кюна, когда оказалась чуть по одаль от общей толчеи отряда, готовящего завтрак да потихоньку сворачивающего лагерь.

– И, да, и нет. – Агвид как-то неуверенно начел теребить свою длинную проплетённую бороду, предстоящий разговор явно не вдохновлял честного манбьёрна. – Тут вот ведь какое дело, тебе ведь Льёт не рассказывал про наши порядки не вводил в таинства братства?

– Да как-то не успел. – злобно ощетинилась рыжеволосая воительница, чьё настроение опосля глупой потери было подстать вчерашней погоде.

– Сейчас конечно не время и не место приобщать тебя Сольвейг к традициям братства, но скажу главное. У избранников Скади издревле принято как? Что трофеи это святое право коие зиждиться на победе. А Льёт которому ты так сноровисто головёнку открутила был вожаком ульфхендаров. Победа над ним даёт тебе право на главенство среди волчьей стаи, но главенство это может оспорить любой ульфхендар.

– Сразу тебя осажу. – подняла руку кровавая кройщица. – Мне и даром не нужны никакие права, что дают власть над берсерками, ярловских забот до края пенных полей! Меня обманом втянули в ваше братство, прокляли почитай. Не гневись Агвид. – чуть сбавила Сольвейг тон, видя как хмуро сошлись брови под медвежьей мордой. – Я служу Одину, а не Скади и если кто-то попытается бросить мне вызов или порушить планы, развалю на полы и вся недолга. – последние её слова были сказаны чуть громче чем следовало и донеслись до остального отряда.

Услыхав краем уха, про вызов. К кюне и манбьёрну подошла Баребра, могучая воительница смерила Агвида пронзительным взором, покрепче перехватив рукоять молота закинутого на сокрытое кольчугой и меховой накидкой плечо. Следом за молотобойщицей забросив дымящие костры, бьющие по ноздрям запахами завтраков, подошли и остальные, с шумным ворчанием беря в кольцо обоих предводителей, что лёствёртских хирдманов да дев щита что берсерков.

– Что за разлад брякни вам Тюр по голове для прозрения. Такое дело умыслили, а уже изначально склочничать вознамерились. Негоже было берсерков с собой брать вот разлад, и вышел, сами управились бы, валькирий потешив без всяких та звериных Сейдов. Вечно от них морока, не про тебя будет сказано кройщица ты справная рубака и кюна, даже хоть и Скади обласканная – влез Фридмунд оседевший уже к сороковой зиме ветеран чуть-ли не с целым футархом рун посреди рассечённого лба.

Война этого в длинном кожаном хоуберке со множеством проклёпанных металлических пластин, да пробующем остроту своей секиры большим пальцем. Любили и уважали в хирде, а к словам прислушивались, причем даже отец Сольвейг Хорт ещё при жизни своей не раз, ходивший с ним в налёты на западные берега, не гнушался совета Фридмунда, справного воя и отличного кормщика. Поползли толки, благо поднятая рука предводительницы оборвала начинающий возрастать ком подозрений и готовящихся вырваться хульных слов.

– Чего раскудахтались, будто куры нового петуха углядевшие. Я чай вам не девочка сома разберусь невместно лезть, не поняв, что стряслось, есть общий враг Игван, Секонунги к коим в гости идти вознамерились, неча грызню меж своих устраивать.

Слова ветерана камнем упали на сердце манбьёрна опять, то же самое, всюду и везде. Агвид глянул сквозь ряды на одного ульфхендара Торольва, причину нынешнего волнения. Вечно серо-шкурым не иметься, будто свербит в их пёсьем заду. Но он не собирался упускать такую возможность для братства Скади. И портить отношения с фьордфьелькцам лишаясь новых угодий. Тем более по прихоти одного волка жаждущего подняться среди прочих.

– Торольв иди и скажи кюне всё что думаешь. – на выкрик Агвида из кучки берсерков вышел хорошо сложенный парень чье, словно плетённое канатами мышц и жил тело, едва покрытое серого волчьего меха шкурой, пестрило витиеватыми татуировки.

– Я Торольв и по закону нашего братства и Асиньи собираюсь вызвать тебя на бой за главенство в стае. – под негодующее шипение лёствёртцев берсерк откинул назад капюшон волчью морду знак ульфхендара. Открывая худоё посечённое лицо и длинные соломенного цвета волосы на ровно наполовину выбритой голове. – Но кто же в походе будет чинить препятствия общему делу. Вот справим налёт на Эгировы ребра тогда и усластим взор Скади славной грызнёй. – его взор был тверд в уверенности своей победы но и законы чести парень чтил, а это всегда достойно для человека будь он другом или врагом. Решила про себя Сольвейг.

– Я приму твой вызов хоть на когтях хоть на клинках едва воротимся пусть даже и, не принимая обед вашего братства.

– Ты приняла его, когда давала клятву великой Асиньи. – гневно бросил удаляющийся ульфхендар через плечо. – Будь ныне любезна, уважать наши законы, традиции и обряды.

– А ты пёс смерь свой тон, пока не содрала шкуру.

Кровавая кройщица в очередной раз чуть поддалась зависти. Пред ней, будь она хоть трижды кюной! Так толчея ни в раз не расступиться. Как раздался в стороны отряд, запруживающий сослужившее приютом от непогоды ущелье, пропуская вестницу скорби верхом на своём чёрном волке с белым узором на боку. На жрице Хель была чёрной дубленой кожи кираса под меховой накидкой и кожаные штаны. Посреди груди наискось бежал ремень со множеством метательных кинжалов, служивший попутно ножнами дивного клинка когтистой гарды что выглядывал из-за правого плеча.

– Я вот тоже решила развеяться да поддержать твоё начинание сильномогучая кюна. Пустишь в отряд свой? – все видели как судорожно взглотнул ульфхендар Торольв, под взором помощницы смерти и как выдохнул, едва она перевела белёсые свои очи на кюну.

Вот только одной ли Сольвейг показалось тем мигом, что это была не просьба, а скорее приказ, ведали одни лишь Асы. Но как не странно присутствие вестницы скорби многократно укрепило веру кюны в успех затеваемого дела.

Лучший запас на дорогу для странника.

Смысла запас и ума.

Всюду дороже он всяких сокровищ.

И надёжно поддержит в беде.

Какая же вонь! Невольно морщила нос Вивека всецело соглашаясь с возмущённо фыркающим конём, низкорослой, но крепкой северной пароды. Ярл Твайтфьёлька неспешно ехала средь ущелья Хородрин, теряясь в догадках, чем вызван отвратно бьющий по ноздрям смог.

Чуть грубоватое местами посеченное на зависть любому хирдману волевое лицо Вивеки, как и пристало вождю было гордо приподнято высясь точённым подбородком. Светлые едва тронутые сединой волосы, хитро переплетенные на манер гребня десятками кос ниспадали на спину. На дорогой соболиных шкурок плащ, схваченный замысловатыми золотыми фибулами в марку весом каждая. Плащ покрывал дубленую кожу кирасы, а широкий пояс множества ремней был сдобрен, парой петлей в коих чуть непоседливо болтались парочка малых боевых топоров.