Ксения Горькая - Жуткая история. Кот

Он потер переносицу и припал к стене, сокрушенно прикрыв глаза. Актер без «Оскара».

– О боже, это опять случилось, да? Пожалуйста, простите, у меня прогрессирующее психическое расстройство, и я страдаю провалами в памяти. Иногда я забываю, куда я шел, и потом не могу понять, где я. Пристаю вот так к незнакомым людям, – он поклонился, – еще раз извините, за мной обычно приглядывает мой брат, но, должно быть, я его где-то потерял. Кстати, вы не подскажете мне, где я? Я позвоню ему, и он приедет за мной.

– О, – глаза мамы наполнились сочувствием, – это ужасно. Не переживайте, вы совсем не доставили нам хлопот. – Она назвала адрес, который и так был известен Хёну, и он принялся картинно хлопать себя по карманам брюк.

– Неужели я потерял телефон? Вот черт, а брат ведь совсем недавно мне его подарил, – он опустил уголки губ, – вечно от меня одни проблемы.

– Ничего страшного, уверена, он не рассердится! Вот, позвоните с моего, – она протянула свою старенькую раскладушку, которую отказывалась менять на смартфон уже несколько лет.

Хёну благодарно взял телефон и случайно коснулся ее руки. На секунду он испугался, но почти сразу понял, что ничего не произошло. Он больше не поглощал энергию. Что ж, может, так даже лучше.

Первым делом он залез в контакты. Его номера там не было. В сообщениях – тоже ни одного от него. Впрочем, это ничего не доказывало, подчистить это – раз плюнуть.

– Все в порядке? – отец заметил, что он слишком долго ковыряется в телефоне и никому не звонит.

– Да, конечно, просто я давно не видел такую модель, у меня когда-то была такая, очень надежная, – он поднял большой палец вверх, и мама расплылась в улыбке, посмотрев на отца с выражением «А я говорила!»

Была у этой модели проблемка – по совместительству достоинство, из-за которой ее и любила мама. Динамик у нее был отменный. Даже если разговор не был выведен на спикер, все окружающие все равно слышали его полностью.

Хёну нужен был какой-то номер, где трубку точно не возьмут, тогда они, возможно, пригласят его войти и предложат позвонить минут через десять. Проблема была в том, что он не знал наизусть ни одного номера. Зачем, когда у тебя есть контакты в телефоне?

Он не знал наизусть ни одного номера.

Кроме своего.

Ну что ж, сейчас будет русская рулетка, – думал Хёну, слушая длинные гудки.

Он еще не должен был очнуться, прошло сколько, может, пара часов? Скорее всего, телефон валяется где-то у него в комнате, а судя по общему впечатлению, Кай почти наверняка живет один. Значит, трубку взять будет некому.

Каждый гудок тянулся вечность. И вот наконец вызов сбросился, не получив ответа. Он незаметно облегченно выдохнул.

– Он не берет трубку, что же мне делать…

– А вы наберите еще раз, может, он просто не успел? – у Хёну все похолодело внутри.

– Э-э-э… да, конечно.

Он набрал еще раз.

Туу-туу-туу…

– Алло?

Его внутренности чуть не выпрыгнули вслед за легкими, когда он услышал в трубке хриплый голос Кая. Вне всякого сомнения, родители тоже его слышали. Но Хёну продолжал молчать, растерянно уставившись в пространство.

– Почему ты не отвечаешь, милый? – мама смотрела обеспокоенно.

– Я… это я, – он прошелестел в трубку.

– Хёну? – в голосе Кая было недоумение. Его голос, произносящий имя, эхом зарикошетил внутри. – Это правда ты? Где ты? – он почти кричал, так что если у кого-то и оставались сомнения, что он ответил на звонок, то теперь они точно были развеяны.

А вот тут начиналась худшая часть. Что делать? Хёну не мог назвать ему реальный адрес. Зачем все это, если Кай просто приедет за ним. На хрена ему вообще за ним ехать?

Хёну старался придумать хоть что-то так сильно, что это было почти болезненно, но время утекало чудовищно быстро. Так что он просто произнес улицу их дома нечетко, закашлявшись, так что ее можно было спутать с другой, – с почти идентичным названием, но на другом конце города.

Кай помолчал и вдруг тихо спросил:

– Хёну. Ты в порядке?

И что он должен ответить на это?

«Блядь, да, я в полном порядке, не приезжай».

«Этот звонок – розыгрыш, только не едь сюда».

«Или едь на другой конец города, обматери меня и возвращайся обратно, когда никого не найдешь».

Но то, что Хёну хотелось ответить на самом деле:

«Я не в порядке. Мне страшно».

Он закусил губу.

– Я-то? Лу… лучше всех, – его голос дрогнул.

– …Я скоро приеду, – и отключился.

Хёну еще какое-то время держал телефон возле уха и думал, какого хрена он только что испытал облегчение из-за этих слов.

Ну что ж. Все, как обычно, пошло по одному месту. Но раз уж он эту кашу заварил – придется доедать до конца. Он с благодарной улыбкой протянул телефон маме.

– Огромное спасибо, вы мне очень помогли. Если вы не возражаете, я посижу тут, – он стал оглядываться и поправлять одежду, собираясь сесть прямо на землю.

– Что вы, что вы! Пожалуйста, проходите в дом, я угощу вас вкусным чаем, пока ждете, – она замахала руками в знак протеста.

– Я уже и так очень сильно вам обязан, не хочу утруждать вас еще больше, – он снова поклонился.

– Я не приму отказ! Идемте! – она подошла и мягко подтолкнула его в спину.

Ох, мама, если бы ты только знала.

Времени теперь оставалось не так много, так что лучше было не тянуть. Под предлогом отойти в туалет Хёну поднялся на второй этаж и прошел к своей комнате. Сейчас все встанет на свои места.

Он открыл дверь и замер на пороге. Вместо его комнаты с узкой спальной кроватью, стареньким теликом с приставкой и стереосистемой, с оклеенными постерами стенами, с полками, полными научной фантастики, и раскиданными повсюду вещами, – там был идеально прибранный минималистичный кабинет. Все стены были скрыты книжными шкафами, у окна стоял стол, а на нем – папина пишущая машинка. Судя по всему, это был кабинет, о котором он так давно мечтал, – чтобы наконец перестать ютиться в углу гостиной, где ему вечно мешали работать они с мамой. Он аккуратно прикрыл дверь.

В ванной у него опять начался приступ удушающего кашля, после которого он долго стирал мелкие красные капли с плитки возле раковины. А потом ободряюще сказал своему отражению с темными кругами под глазами:

– Выглядишь как дерьмо.

На всякий случай проверил шкафчик – его щетки, конечно, не было. Не было и его любимого полотенца с надписью Split Happens и кеглями. Не было даже его вещей в корзине для белья.

Он спустился в гостиную и прошел на кухню. На стенах висели знакомые рамки с фото, и Хёну без особой надежды подошел к ним поближе. На их семейном фото с прошлогодней поездки на побережье, где он изначально стоял между родителями и показывал сердечки большими и указательными пальцами, теперь были только папа с мамой. Они были сдвинуты вместе, так, чтобы пустого места, где раньше стоял Хёну, не осталось, и это не выглядело слишком странно. Так было со всеми фото. Те, где был только Ли, стали просто немного странными фотографиями пейзажей без людей.