Кара Барбьери - Белый олень

Встав перед Сореном, я приветственно склонила голову. Он улыбнулся, осмотрев меня с головы до ног, однако хмурое выражение лица не исчезло. Наконец-то естественная реакция гоблина! Что-то он слишком много улыбается в последнее время, как по мне.

– Яннеке, – сказал хозяин, махая в сторону Эльвиры, Хелки и незнакомой самки.

Темные волосы высокородной знакомой Сорена были собраны в косы, подобные моим, хотя в них были вплетены золотые пряди. Ее меч покоился в ножнах за спиной, поза оставалась спокойной и расслабленной. Мощь окружавшей ее ауры обрушилась на меня, как приливная волна. Хелка с усмешкой наблюдала за моей реакцией. Ее огненно-красные волосы были свободно рассыпаны по плечам, оттеняя глаза и делая их похожими на два тлевших уголька. Я презрительно прищурилась.

– Я слышала твои слова прошлой ночью. Надеюсь, ты об том знаешь.

Они обе были почти ровесницами Сорену, в крайнем случае – на пару столетий старше, а вот третья их спутница казалась гоблином, вступившим в силу совсем недавно. Черный плащ свисал с узких плеч, а распущенные волосы цвета воронова крыла каскадом лились на спину. Золотистые глаза, выделявшиеся на фоне медной кожи, сверкнули энергией, встретившись со мной взглядом.

– Эльвиру и Хелку ты знаешь, – представил нас Сорен. – А юная леди – это Рекке, племянница Эльвиры.

– Я не юная , – оскалилась девушка на него.

– Конечно же, не юная, – успокоил тот, отводя меня в сторону. Затем взял меня за руку и приложил ее к светло-соловой шкуре коня. – Я подумал, что тебе понадобится скакун. Это мой последний подарок. Дай ему имя сама, а когда придумаешь, убедись, что животное связано с ним.

Я окинула взглядом жеребца, и тот всхрапнул, ударив копытом о землю. В его глазах было загнанное выражение, которое я слишком хорошо знала. Я погладила коня по шее и коснулась мягкой гривы.

– Будешь зваться Страхом, с этого дня и до самой своей смерти. Пусть имя свяжет тебя и обязует отзываться на мой клич. Страх, бегущий стремительно, как гром, и яростный, как вспышка молнии, будь же отныне моим. – Я никогда раньше не наблюдала, как связывают кличкой животное, но слова пришли на ум, будто я всегда их знала. По спине пробежал холодок. Это невозможно. Не могло быть возможным. Однако я это сделала.

Обретший имя Страх заржал и игриво ухватил меня зубами за плечо. Я погладила его гриву и увидела, как копыто застыло на земле. Жеребец наконец успокоился. Пока я старалась собраться с мыслями сама, ощущение обжигавших взглядов других гоблинов становилось все отчетливее.

Я обернулась и посмотрела в глаза Эльвире, не отводя своих.

– Да?

– Я удивлена, – одарила она меня злобной и в то же время ослепительной улыбкой. – Думала, Сорен преувеличивал, рассказывая о тебе.

– Я не преувеличивал, – отозвался тот. Его руки в перчатках были сцеплены в замок. – Пора ехать.

Эльвира согласно кивнула и грациозно взобралась на снежного барса. Ее племянница, не сводившая глаз с Сорена, и приближенная тоже оседлали коней.

Я еще раз погладила Страха по шее и запрыгнула в седло, которое идеально мне подходило. Как и длина поводьев. По венам разлилось предвкушение от скорой Охоты. Под кожей до сих пор бурлила энергия от недавнего убийства. Потребовалось напрячь волю, чтобы успокоить ее.

Сорен подвел своего скакуна к моему, позволяя Эльвире со спутницами возглавить процессию.

– Ты понимаешь, почему я вступил с ними в союз? – спросил он.

– Чтобы помешать Францу и Лидиану так поступить, – ответила я. – Должно быть, я снова болтала во сне.

Гоблин кивнул.

– Эльвира с Хелкой – обе талантливые охотницы, иначе не смогли бы вступить в соревнование.

Я огляделась по сторонам. Многие уже отбыли в погоню за оленем, но не меньше лордов пока толпились во дворе. Некоторые наверняка вообще никуда не поедут. Слабым будет сложно выжить, а уж тем более вернуться с победой.

– Лидиан до сих пор здесь, – заметила я, увидев его свиту. – Наверное, старается найти нового союзника.

– Вполне вероятно. – Сорен устремился вперед, я последовала за ним. Он добавил, оглядываясь через плечо: – Это положит начало всему. Для тебя.

Я промолчала, снова пытаясь подавить предвкушение. Хотя «предвкушение» было, пожалуй, неверным словом. Меня охватил азарт хищника. Я почувствовала страх, но тут же прогнала его. Я выберусь отсюда, даже если исчезнет все остальное, даже если придется клясться на обломках всего, что я любила.

Жеребец подо мной тихо заржал, и я ощутила, что он разделяет мои мысли, так как наши сознания теперь неразрывно связаны, такие же узы были между мной и Сореном. Я погладила коня по шее.

– Ты и я теперь едины.

– Связанные животные могут чувствовать наши мысли. – Губы хозяина изогнулись в улыбке. – Что он ощутил? Твое предвкушение? Твой азарт?

Нет, кое-что другое. Обещание вырваться на свободу. Сбежать. Вместе.

– Да.

– Нужно догонять спутниц. – Сорен посмотрел вперед, где нас поджидали Эльвира с приближенными. – Предстоит еще поймать оленя.

– Поймаем, – отозвалась я. И чем раньше он покинет территорию Пермафроста, тем лучше. Я уже собиралась пришпорить Страха и пустить его галопом, как Сорен придержал меня за плечо. По коже пробежали мурашки, так как я ощутила проникавшее тепло его энергии.

– Присмотри за Рекке ради меня, – попросил он. – Я ей не доверяю.

– Я никому из них не доверяю, – фыркнула я, всматриваясь в постепенно исчезавшие вдалеке фигурки трех союзниц.

– Согласен, – кивнул Сорен, – однако Эльвиру и Хелку я знаю, а Рекке – нет. Как и ты. Поэтому держи ухо востро.

– Это не первая моя поездка на Охоту.

– Первая, где ты преследуешь не только животное. – Гоблин прищурился. – Никогда об этом не забывай. Мы заключили союз, но рано или поздно ему настанет конец, и тогда кто-то получит нож в спину. Я бы предпочел, чтобы этим кем-то оказалась не ты. – С этими словами он пришпорил Ужаса и рванул вперед.

Страх снова бил копытом по земле, встряхивая гривой. Я почесала коня за ушами и исподволь проникла в его мысли. Испуг, предвкушение, настороженность, решимость. У меня перед глазами постепенно возникла картинка: далекое пастбище с зеленой, как изумруды, травой.

– Все верно, – прошептала я скакуну на ухо. Мы сбежим отсюда. Он вскинул голову. Я же глубоко вдохнула, дотронулась до спрятанного в краге гвоздя и последовала за Сореном прочь с королевского двора.

Охота началась.

Мы неслись через Пермафрост сломя голову по серебристой сверкавшей тропинке, отмечавшей путь белого оленя. Другие дорожки пересекались и расходились тонкой паутиной по бесплодным землям, однако лишь наша мерцавшая путеводная нить имела значение. Она блестела, словно освещенная солнечными лучами.