Алаис - Мудрость и величие. Часть 3

– Это тоже было во время медитации?

– Нет, пару минут назад, когда… Когда вы пытались его скрутить. И тогда же он попросил помочь.

– Ох, Шиз, похоже, опыта общения с Бледной Матерью тебе оказалось недостаточно… – бывший подселенец со вздохом поднимается с пола.

– Заметь, в этот раз я тебя на клочки не порвала, – взлетая следом, язвлю в ответ.

– О да, – Альд издает ехидный смешок, – это – красноречивое свидетельство твоего здравомыслия и самоконтроля…

– Достаточно.

Похоже, Суртазу наша перепалка уже успела надоесть. Мне, по правде говоря, тоже. Учитывая то, что Альд уперся чуть ли не на пустом месте. Он, конечно, опытный и все такое… Это всего лишь разговор, через который я уже проходила без видимых последствий.

– Он говорил тебе что-то еще?

– Нет, – я качаю головой. – Тогда не рискнула расспрашивать, а потом и Альд отвлек.

Сдержанный смешок в полной мере доносит до меня мнение бывшего подселенца о моей фразе.

– Интересно, почему ты так хорошо его слышишь…– то ли вопрос, то ли очередная мысль вслух.

Молча пожав плечами, я смотрю на пол и замечаю, что мелкие черные брызги вновь обрели бурый оттенок и принялись сползаться в пятна покрупнее

– Я не знаю, – мне наконец-то удается подобрать подходящие слова под мельтешащие в памяти лоскуты воспоминаний. – Но помню, что при самой первой встрече Многоликий Отец сразу заявил – у него есть к нам предложение. Что он расскажет, как остановить бледных…

– Думаю, нам это и без него известно. Нужно закрыть портал, соединяющий наши миры.

Не знай я Альда, то подумала бы, что он наконец-то успокоился. Но его голос звучит настолько бесстрастно, прямо как в старые добрые времена, что не остается никаких сомнений – бывший подселенец категорически не одобряет обсуждаемую перспективу.

– А хорошей слышимости и… взаимопониманию, – добавляет он, – скорее всего, способствует однажды созданная энергетическая связь.

– Или новая грань таланта Шиз…– эхом отзывается Суртаз. — Потому что с моей стороны такого эффекта нет, хотя я неоднократно обеспечивал перегрузку этому существу. Когда пытался убить.

– Может, дело в количестве энергии?.. – не будь тон Альда настолько безупречно нейтральным, я бы подумала, что он издевается.

– Еще больший выброс уничтожил бы столицу вместе со всем населением,– Первый Некромант, похоже, трактует вопрос по-своему.

Я не влажу в их разговор со своими драгоценными комментариями. Вместо этого мне вспоминается пугающее в своей красоте небо в ту ночь, когда Суртаз пытался убить Многоликого Отца. Если это не вышло у него, то вряд ли получится у кого-то другого. По крайней мере, без серьезных последствий. А раз не получается убить…

– Альд, – я пытаюсь придать своему голосу максимально миролюбивый тон. Даже вполне прилично звучит. – Не понимаю, почему ты так… нервничаешь. Ну неужели от одного разговора все станет прямо уж так…

– Я не хочу иметь с бледными ничего общего…

Безжизненная размеренность этих слов пугает. Мне страшно, и вместе с тем я каким-то внутренним чутьем понимаю, что Альду – еще страшнее. В разы. А следом возникает странное ощущение, что он сейчас говорит совсем не о том, что мы собираемся сделать. Он говорит о том, что было совершено когда-то. Или едва не было совершено, и в чем первый ученик Суртаза в свое время участвовать отказался.

– …сверх того, что продиктовано безвыходной ситуацией.

– Думаю, ситуация сейчас именно, что безвыходная.

Или мне кажется, или в голосе Суртаза звучит что-то вроде… удовлетворения? Ситуация кажется мне все более и более странной. Будто Первого Некроманта забавляет страх его ученика.

– Плохая идея – пытаться подружиться с кем-то, кого до этого пытался убить, – глухо отвечает Альд.

И снова у меня ощущение, что он хоть и говорит о Многоликом Отце, но подразумевает что-то другое. Что-то, известное им обоим.

Но не мне, конечно же.

Кости Суртаза, опять эти загадки и недосказанности, будто мало мне их было до этого. И все же, происходящее настолько интересно, что я даже боюсь лишний раз пошевелиться, чтобы не помешать этому странному диалогу.

– Речь идет о взаимовыгодном сотрудничестве,– спокойно парирует Первый Некромант.

– Меня уже однажды собирались судить за предательство.

– Тебя собирались судить за гордыню, самонадеянность и недальновидность. И похоже, что ты это так и не понял.

Альд ничего не отвечает. Лишь с хрустом сжимает скелетированные кулаки. Я вижу, как на пол падают несколько мелких осколков – окутывающее их сияние гаснет прежде, чем костяные чешуйки касаются пола.

– Но я же правильно понимаю, что вариант отправки твари в Среднемирье теперь уже не рассматривается? – в голосе бывшего подселенца слышится горечь.

– Рассматривается. Как вариант на крайний случай.

– Ладно, – Альд сдвигается с места и лишь каким-то чудом не задевает меня. – Тогда я лучше перенастрою охранный контур, вам же нужно как-то удерживать его во время… разговора.

Не оборачиваясь, он направляется к двери в дальнем от нас конце комнаты. Туда, где находится магическая темница Многоликого Отца, продолжающего тем временем медленно и непреклонно собираться в одну буро-черную лужу на полу.

И я ловлю себя на мысли, что почему-то чувствую себя виноватой. Состояние Альда откровенно тревожит. За их разговором чувствуется что-то болезненное, невысказанное. Но Суртаза, похоже, это не волнует.

– Как Многоликий Отец с тобой разговаривает сейчас?– учитель задает этот вопрос в тот же миг, когда бывший подселенец скрывается за дверью. – Это все еще похоже на ментальную связь?

– Да, голос в голове. Обрывочные фразы.

– Хорошо. Тогда попробуем поговорить вместе. Думаю, так будет результативнее.

Мысль о том, что с поддержкой Суртаза это будет еще и безопаснее, меня вообще не воодушевляет. Потому что в этом я как раз почему-то не уверена. А обманчиво рассеянная фраза Первого Некроманта лишь укрепляет это ощущение:

– И Альдауар, пожалуй, при этом присутствовать не будет…

– Почему? – недоуменно уточняю я. – Чем он помешает?

– Альдауар… Довольно предвзят к этому существу. И у меня есть весомые причины полагать, что оно просто откажется говорить в его присутствии.

Мне вспоминается настороженность Многоликого Отца от одной только мысленного упоминания имени Альда. Что ж, возможно, в этом есть определенный смысл. Знать бы еще – почему… Точнее, почему Альд ненавидит Многоликого Отца – в целом-то понятно, но вопрос, что бывший подселенец умудрился сделать такого, что заставил бояться практически бессмертное существо – остается открытым.