Олег Князев - Хозяин Медведь-горы, или Тайна последнего Артефакта

Почему я так подробно живописал эту нашу прогулку по ночной Ялте? По той же самой причине – Время изменит облик этого чудесного города, жизнь горожан и его гостей, и мне было важно сохранить, запечатлеть, как на картине, написанной словами, образ этого пока ещё беззаботного курорта и его жизни, которую я увидел и узнал в этих двух днях моего пребывания в нём. Тем более, что как оказалось позже, у меня затем не было ни возможности, ни желания описать мою новую встречу с Ялтой, в которой я опять оказался вследствие поистине необыкновенных происшествий, не зная и не помня ничего о себе и об этом месте, о котором я сейчас пишу, словно стараясь запомнить для меня самого всё, что увидел за это время в компании моего лучшего друга, не зная о том, что он вскоре предаст меня в совершенно новых для меня и него, обстоятельствах.…

Войдя в аллею за уже знакомым мне гигантским платаном, который был расцвечен, подобно огромной новогодней ёлке, большими лёгкими шарами на каркасе, обтянутом светодиодными лямочками, периодически менявших свой свет, мы прошли по тёмной песчаной дорожке к вернисажу художников ( мы уже были здесь вчера ) и затем вышли к проезжей дороге, где у моста через речку стоял ещё один огромный, подсвеченный огоньками, кряжистый платан.

Здесь, на обочине дороги, стояли, покуривая, таксисты с “тачками”, всегда готовые за тройную (п о Мишкиным словам) плату, отвезти запоздалых путников, скажем, в гостиницу “Массандра” или “Ялта” на окраине города или, куда там потребуется. Проблема была в том, что та же тройная такса, по его словам, была у них здесь и днём.

В общем, на такси в Ялте мне пока ездить было ни к чему.

Ну, а дальше, мы шли по красиво расцвеченной ночной подсветкой широкой аллее – Пушкинскому бульвару – с его высокими, эффектно-подсвеченными, красивыми разлапистыми платанами и каштанами. Этот бульвар располагается вдоль второй ялтинской речки – “Водопадной”, текущей с центральной части высоких гор, смотрящих на Ялту cо стороны Пушкинского бульвара.

Мы прошли мимо бронзового памятника Пушкину напротив какой-то итальянского вида, подсвеченной скрытыми фонарями, белоснежной, высокостоящей летней беседке, как будто парившей над аллеей в ночной мгле, окружавшей её. Влада предложила нам сфотографироваться всем вместе у “Пушкина”, и мы попросили проходившего мимо парнишку сфоткать нас на её сотовый.

Здесь, на бульваре, было тихо, при полном отсутствии освежающего бриза, дувшего на набережной с моря. Из редких здесь ресторанов и кафешек звучала негромкая, в отличие от шумной набережной, музыка.

Дойдя до фасада видневшегося ещё издалека красивого здания, подсвеченного скрытым жёлтым светом, я увидел на его фронтоне вверху белеющий там барельеф с эмблемой ордена Ленина и, по бокам от него, символы рельефных стягов из советской эпохи. А на самом верху здания, чуть ли не на крыше, виднелась какая-то каменная прямоугольная композиция, плохо-различимая в полутьме, увенчанная пятиконечной звездой. И много одинаковых белых барельефов с завитушками, воспроизводящих какой-то другой советский орден. Ниже виднелись какие-то стилизованные овальные щиты или что это было, с завитушками по сторонам, украшавших верхнюю часть высоких, квадратных колонн, стоявших напротив фасада здания.

– Там, наверху, под звездой, барельеф гидроэлектростанции. Здание ГЭС. Это же бывший санаторий советских энергетиков, – пояснил Михаил. – Уже закрыт лет пять.

– Значит, не работает. Жаль, санаторий “Энергетик”, – cочувственно прочитал я название из рельефных букв вверху на фасаде.

– Да. Закрыт, – с лёгким сожалением в голосе опять повторил Мишка. – Как и все его постперестроечные магазинчики, выставочные салоны и помещения. Там, сзади, кстати, есть небольшой закрытый парк, где раньше была отличная столовая с едой на вынос в огороженную зону со столиками под навесами. С баром. Можно было, и поесть недорого, и посидеть с приятелями и…

– Выпить, – смеясь, сказала Влада, – что же нашему господину Брагину ещё нужно после трудового дня?

Я не стал развивать эту тему, и не поддержал шутливую иронию Влады.

Мне это название ни о чём не говорило, и Мишка вкратце рассказал об этом здании. – Сейчас он в ожидании перемен – хозяин поменялся, а новый не спешит его открывать. Наверно, перепрофилирует, – с сожалением добавил он.

Здесь же, у этого “Энергетика”, находился красивый, вытянутый в восьмёрку, фонтан – его полная чаша воды красиво отражала жёлтый свет подсветки этого здания. По сторонам от большой полированной диоритовой вазы, стоявшей в центре фонтана, стояли по три маленьких вазы-розетки. Мишка сказал, что фонтан не работает ночью, а вот вечером его фонтанирующие потоки водных струй светятся неоновой красно-сине-зелёной подсветкой – очень зрелищно. Я поверил ему на слово – в Ялте всё такое красивое и приятное на вид – и этот фонтан, вернее, бассейн с водой, был по-своему красив и без струй и подсветки.

Мы прошли дальше и уже на подходе к остановке из павильона слева от нас— какое-то пивное заведение у речки – послышались пьяные крики и ругань.

– Вот тебе на, – подумал я. – И никакой милиции поблизости.

Кстати, это одна из особенностей города – вы почти нигде не увидите милиционеров на улицах Ялты (только в проносящихся патрульных машинах ). Наверно, в городе очень спокойно и афишировать присутствие стражей порядка не требуется. Но Мишка сказал, что по набережной регулярно проходят наряды милиции по двое и трое молодых парней в светлой, а иногда и в чёрной, летней форме. И всё же, эти пьяные крики показали, что в Ялте отдыхают не только культурные граждане, настроенные на беспроблемный отдых. Ну, да это мои наблюдения…

Перейдя через широкую здесь улицу по подземному переходу и, вышли к зданию этого самого кинотеатра “Спартак” – права, бывшего, где неподалёку от него и жила Влада. Этот кинотеатр с оригинальным фасадом – выдвинутой вперёд открытой площадки-терраски на втором этаже – перепрофилировали, оказывается, под столовую. Тут же, слева, стояла пара маленьких, торгово-продовольственных, палаток у огромного платана с видневшейся дальше автобусной остановкой. Здесь было тихо и почти никого из прохожих— почти полночь на моих часах. Местные уже спят, а все приезжие или на набережной или сидят во всевозможных кафешках, ресторанах, барах и питейных заведениях, или же уже незаметно разошлись, а затем и разъехались по своему местному съёмному жилью и гостиницам. Здесь, похоже, все уже спали – за тёмными окнами почти нигде не было видно света.

Неожиданно, как будто споря с моими наблюдениями, где – то далеко за на нами ( на набережной?) прозвучали гулкие, с эхом, раскаты фейерверка, похожего на звуки салюта в День Победы, или на весенний гром.