Шая Воронкова - Воронье

Поле боя казалось умиротворенным. Солнечные пятна лениво скользили по раскинувшимся на земле, словно сломанные куклы, телам солдат. Можно было даже подумать, что воины спят среди примятой травы, если бы не раны с запекшейся кровью и не вороны. Раз чуть кивнул, проходя мимо очередной стайки черных птиц, как бы здороваясь. Парочка тут же улетела, но большая часть осталась сидеть, провожая его заинтересованными взглядами. Бусинки маслянисто блестели на свету.

– Смотрите! – крикнул вдруг Слон. – Тут еще осталось.

Раз обернулся, так и не опустив занесенную над очередным телом ногу. Тощий мальчишка с боками впалыми, как у бродячего пса, орудовал половником в медном котелке, валяющемся на земле. Костра не сохранилось – хворост и угольки разметало в стороны.

– Фу, брось, – сморщила нос Кошка, стаскивающая с неподвижного воина сапог. – Два дня прошло. Там жучки теперь.

Справившись, девочка заглянула в голенище – и, ничего интересного не обнаружив, отбросила сапог в сторону. Ее неровно стриженные ножом рыжие космы от резкого движения съехали на глаза. Кошка мотнула головой, откидывая пряди в стороны и вновь подставляя нос-картошку солнцу.

Слон, уже успевший вынуть черпак и теперь тянущий его ко рту, недовольно выпятил губу.

– Тебе то откуда знать, облезлая? – засмеялся он. – Нет там жучков. Скажи, Разумник?

– Она права. Брось, – неохотно отозвался Раз, шаря по поясу совсем молодого солдата.

Ничего. Конечно – все добротное уже растащили, а им, как и всегда, остались объедки. Слон заметно скис, будто кто-то сунул его в выгребную яму, но черпак кинул. Раза, как самого старшего, слушались почти беспрекословно. Шестнадцать лет, когда ты беспризорник, это – весомый аргумент. Раз покачал головой. Слона вечно тянуло есть – даже кличку эту он так и получил. Любил говорить, что «готов и слона сожрать», хотя никогда в глаза это чудо не видел – как, впрочем, и остальные. Удило, старый рыбак, однажды сказал, что у Слона в животе червь, вот и ест за троих, но звучало как полная байка.

Раз перевернул на живот очередное тело, вырвал воткнутый прямо между лопаток грязный кинжал и бросил в холщовую сумку. Хоть что-то стоящее. Он кинул взгляд через плечо, невольно пересчитывая остальных, как наседка – цыплят. Один, два… не хватает.

– Где Нюхач? – как бы небрежно, но с легким волнением спросил он.

Опасность нарваться на других падальщиков оставалась всегда. Вороны были из них самыми безобидными, в основном потому, что интересовались самими телами, а не тем, что на них надето. Кошка пожала плечами. В этот самый миг с другой стороны поля раздался крик.

– Сюда! Сюда! – надрывался по-взрослому хриплый голос.

Раз подскочил, вспугнув очередную кучку ворон, и к ору присоединились хлопки крыльев. Не сговариваясь, они трое наперегонки понеслись на звук. Сердце Раза бешено заколотилось. Они буквально вылетели на небольшой холмик, и тут бегущая впереди всех длинноногая Кошка остановилась. Раз ругнулся, впечатавшись ей в спину, и шагнул в сторону. Невидимая туго натянутая от волнения струна в груди мгновенно ослабла.

Нюхач стоял жив-живехонек и разглядывал что-то у своих ног. Услышав топот, он поднял голову. Когда бы Раз ни смотрел на Нюхача, он не мог запомнить ни цвета его глаз, ни формы лица. Причина была простой: сперва шел длиннющий, широкий нос, а уже за ним, как бы в довесок, сам Нюхач. Казалось, потеряй тот «свою гордость», и Раз его не узнает.

– Чего орешь, болван? – взвилась Кошка, отвесив Нюхачу подзатыльник.

Голова вместе с выдающимся носом откинулась назад, и раздался такой звук – как от колокола.

– Я тебе когда-то руки оторву и засуну… в задницу, – буркнул Нюхач – явно хотел завершить как-то поинтереснее, да не сумел придумать. – Как мне еще позвать было, воронов попросить? Вон нашел чего.

Но Кошка уже и сама заметила – глаза загорелись, как два уголька. Раз проследил за ее взглядом. Среди парочки солдат, раскинув руки, будто птица, лежал мужчина. Но привлекал внимание не он сам, а одежда: яркий лиловый плащ, шляпа с длинным пером, изящные кожаные сапоги. Мертвец буквально пах золотишком, как дорогое вино. Раз сморщил лоб, пытаясь понять, что мог тут делать богач и как он остался таким чистым.

Недолго думая, Слон подхватил шляпу и водрузил себе на голову. Он состроил важное лицо и медленно прошелся мимо, будто держа невидимую трость.

– Жалкие черви, на колени, – пропищал он противным голосом.

Кошка засмеялась и, сорвав с незнакомца плащ, просунула руки в рукава, включаясь в игру. Плащ волочился по земле, но Кошка будто не замечала этого, помахивая рукой, как веером.

– Где мои слуги, хо-хо? Мне срочно нужна ванна, – капризно надула губы она и топнула ногой, словно принцесса. – Я ем только свиней, которых кормили из золотого корыта.

Нюхач, понаблюдав немного, усмехнулся и быстро натянул на руки по сапогу, которые снял с мертвеца.

– Я так богат, что ношу аж четыре сапога!

Раз закатил глаза.

– Ну хватит, – сказал он, оглядываясь.

Такой шум и мертвого мог привлечь, что уж говорить о жадных до чужих вещей живых.

– Какая погода, хи-хи, – продолжала Кошка, повиливая бедрами. – Несите вино… и вино, мы должны… и-и-и!

Узнать, чем кончается фраза, не вышло, потому что Кошка вдруг взвизгнула, завертелась, как уж на печи, и, скинув с себя плащ, отскочила в сторону. Раз тоже отступил на пару шагов, опасаясь, что в рукаве была змея. Складки зашевелились, зашуршали, и вдруг наружу вылезла маленькая белая мышь.

Слон неуверенно хохотнул.

– Чего орешь, болванка? – явно в отместку спросил Нюхач и тоже попытался отвесить подзатыльник, но Кошка ловко увернулась и больно ткнула под ребро. – Ай!

– Разумник, они опять… – начал было Слон.

–Тш-ш-ш, – Раз приложил палец к губам.

Мышка не пыталась убежать или спрятаться, наоборот доверчиво вытянулась вперед. Она оказалась на удивление чистой, как только выпавший снег, и совсем ручной. Раз невольно протянул вперед руку, завороженный.

– Чего, Разумник, брата нашел? – поддела Кошка.

– Лучше б это была курица. Тут и есть нечего, – сказал Слон, снимая шляпу и запихивая в сумку. – Слишком маленькая.

– А еще у нее может быть чума какая. Или червь в животе, как у Слона, – пессимистично добавил Нюхач.

– Сам ты червь!

Слон не оценил сравнение. Он дернул плащ на себя и тоже скомкал. Мышь спрыгнула на землю, но все равно не убежала. Стало заметно, что на ее шее блестит какая-то золотистая полоска. Ошейник? Остальные тем временем, обыскав мертвеца, явно засобирались обратно в город. Сдать хорошую добычу, пока кто не отнял. Раз помедлил. Что-то в мыши заставляло его не отводить глаз. Вдруг со стороны гор налетел ветер, растрепав волосы невидимой теплой рукой, и в его шелесте Разу послышался странный, не вписывающийся в мир вокруг шепот: «Забери… не бросай… возьми с собой». Он вздрогнул.