Арсений Зензин - Саги зала щитов. Адульв. Пламя, зажжённое тьмой

Не имевший оружия окромя длинного кинжала, поджарый, много уступавший размерами прочим северянам огнепоклонник, тем не менее вызывал немалое уважение среди прочих воинов хирда. Не был исключением и сам ярл, ибо знал, какая сила таится в этом хрупком на вид человеке.

И вот они наконец здесь. Киль снекки зашуршал о песок, и из ладьи, закинув на руки снятые с бортов щиты, посыпались Ормовы воины, мгновенно создав на берегу стену щитов. Потянулись долгие минуты ожидания, но ничего не происходило. Никто на них не бросался, не показалось никакого лиха, и земля вопреки ожиданиям не расступилась под их ногами. Всё тот же туман и тяжёлая, почти ощутимая тишина, сковавшая песчаный берег, усыпанный давно сгнившими обломками телег да повозок, перемешанных со множеством лошадиных костей, следы последних пропитанных ужасом дней исхода.

Повинуясь команде вождя, воины, перестроившись клином, медленно двинулись вперёд, и уже шагов через пятьдесят из тумана пред ними вынырнул остов первого длинного дома, полу осыпавшиеся каменные стены и обрушившаяся внутрь крыша.

– За столько веков даже травой и бурьяном не поросло, – удивлённо заметил один из северян, что подошёл поближе. – Земля будто выжжена. Склонившись, размял он горсть грунта в руке.

– Не выжжена – проклята, мертва, как и всё вокруг, и уже вряд ли сможет когда-нибудь рожать хлеб, – мрачно изрёк Освальд.

– Ну и за каким троллем мы сюда плыли, куда Одиновы вороны костей не носили, смерти своей искать или на развалины любоваться? Уж лучше бы в набег куда подались, там и нажива, и слава за мест проклятья, а тут что? – тихо раздалось из стены щитов, на что Орм только скрипнул зубами.

– За знанием, дабы не разделить судьбу пращуров, молодой воин, – взор огнепоклонника безошибочно отыскал в строю того самого, что говорил. – А что до богатств, то их здесь будет предостаточно: уходя, прадеды бросали их за ненадобностью, самим бы уйти, здесь их в избытке, надо только поискать. Командуй, ярл, здесь ни наживы, ни ответов мы не найдём.

И вновь, собравшись, стена щитов двинулась дальше навстречу неведомому. Им попался ещё один остов, за ним ещё один, на некоторых сохранились двери, другие зияли пустыми косяками, окон не было и в помине, так здесь строили от века, зачем давать драгоценному теплу уходить. Повсюду куда ни падали взоры небольшого Хирда, их встречали разруха да запустение. И так дом за домом, покуда отряд не оказался в центре городища. Где и встали, плотно сомкнув и без того тесно прижатые друг к дружке щиты, бледнея и покрываясь потом, до белых костяшек сжимая обереги, глядя на то, что когда-то было славищем, где возносили требы могучим северным богам асам. Некогда святое место, ныне являло собой ужасающее зрелище, пронявшее всех без исключения в Ормовом отряде.

– Один всеотец, Тор всемогущий, великие асы, не оставьте нас, не дайте сгинуть от чёрного сейда, – многоголосо доносилось из-за поднятых щитов.

Некогда гордые идолы богов, высеченные из камня, были повалены и разрублены на куски какой-то невиданной, явно не человеческой силой. А средь павших колоссов гигантские кучи черепов, они были повсюду, заполнив всё пространство славища, высясь, словно рукотворные холмы, воздавая хвалу чьей-то люто ненавидящей Асов воле. Лоб каждого из белеющих костяков осеняла чёрная, будто выжженная пламенем руна, вселяющая одним своим отвратным видом небывалую слабость и ужас в сердца смотрящих на неё.

Первым из оцепенения вышел Освальд, покинув защиту строя, он подошёл к одной из ужасных куч. Осторожно подняв из неё череп, огнепоклонник принялся внимательно изучать странный символ.

– Тебе знакома эта руна, жрец? – спросил подошедший Орм.

– Нет, даже я не в силах постичь её тайный смысл, да и, признаться, не особо хочу. Раз уж всеотец не узрел её за девять дней, что висел на ясене, пригвождённый собственным копьём Гунгниром, то и мне не следует. Нужно осмотреть здесь всё, заглянуть в каждый дом, особенно в дом ярла и местного ховгоди.

– Коли нужно, то осмотрим может, и чего ценного найдём, – без прежней уверенности сказал молодой вождь, глядя в глаза своих воинов, отчётливо читая по их взорам, что преданность, как и желание выполнять приказы, у тех после увиденного висит на волоске.

Потоптавшись в нерешительности у осквернённого славища, ватага Орма опасливо оглядываясь, разбившись на несколько более мелких отрядов, без всяческого энтузиазма стала, разбредаться по городищу. Глядя на это, Освальд лишь покачал головой, прекрасно понимая, что с такими настроями они пива не наварят, да пены не сдуют. А ему, как и Орму. Нужны преданные, воодушевлённые войны. Заговорщически подмигнув ярлу, дабы заодно подбодрить и его, огнепоклонник несколько раз отрывисто свистнул, заново собирая весь отряд у себя.

Велев двигаться за ним, Освальд без объяснений вернулся к одному из пройдённых ранее домов. Крыша этого больше съехала набок, чем завалилась, и потому внутрь можно было попасть без особых проблем. Просто сорвав полусгнившую дверь с петель, Освальд зашёл в дом, его взору открылась унылая, почти как и снаружи, картина. Два ряда столбов, что некогда подпирали крышу, ухнули на стену утянутые кровлей. Всё, что могло истлеть, истлело, не осталось почти и следа от досок, коими зажиточный хозяин в бытность свою любовно зашил стены. Покосились, зияя пеньками той же доски, каркасы перегородок, разделявших когда-то дальнюю часть дома на клети. То тут, то там в проходах паутиной праха висело тряпьё занавесей. Более-менее целым оказался только длинный сложенный камнем очаг посреди дома, окружённый обломками мебели да посуды. Он словно застыл в ожидании того дня, когда наконец вернутся хозяева и он снова сможет согревать и освещать своим огнём их нехитрый быт. Походив по дому туда-сюда, огнепоклонник заискрился в улыбке. Да, он не ошибся –здесь есть металл, который несёт в себе силу солнца и оттиск огня.

– Несите заступы и лопаты, – донеслось из развалин дома, на что трое северян из вертепа, скопившегося на подворье, опасливо подняв на всякий случай щиты, опрометью бросились в сторону, где у остатков причалов стояла их снекка. Вернувшись с инструментом, они обнаружили, что уже весь Ормов хирд, снедаемый нетерпением, протиснулся внутрь. В указанное Освальдом место в одном из углов дома дружно вгрызлись лопаты, ударили заступы. И уже через каких-то полчаса на свет из недр земляного пола был достан средних размеров окованный ларь с навесным замком. Сбитый двумя ударами секиры, замок отлетел, и перед Ормовскими находчиками засияли золотом да серебром монеты, чаши, ожерелья. Заблестели мелкие тонкой работы украшения, серьги, фибулы, гребни, браслеты.