Елена Нестерова - В чёрной воде…

Где-то после обеда мне позвонила Лизи. Я с радостью схватила телефон, но в трубке был грубый мужской голос. Он назвал меня по имени и спросил, знаю ли я Лизетт Жани. После моего положительного ответа, он сообщил, что она мертва. Вечером, 4 октября, Лизи попала под машину и впала в кому. У кровати больной была её мама, она и попросила позвонить мне. Странно, что она сделала это, ведь наши отношения были весьма холодны со времён школы. Когда мне было 8 лет, моя мама умерла, и я постоянно проводила время в доме Лизи, что раздражало её маму. Я обязательно позвоню ей на городской телефон, но сейчас у неё своя боль, а у меня своя. Я всё равно не смогла бы приехать на похороны.

После смерти Лизи, я совсем не могла спать. Я лежала, широко раскрыв глаза. На потолке я видела тех самых незнакомых людей, находящихся от меня очень далеко, в других странах и континентах. Я тайно подглядывала за их жизнью, и мне не было стыдно. Горе поработило моё подсознание, и периодически я рыдала в подушку, а потом снова смотрела в потолок…

Потерять лучшего друга, потерять ребёнка, отца, мать. Что ещё должно случиться с человеком, который едва ходит? С этой мыслью я заснула, и мне опять приснился тот мальчик японец. Теперь я точно знаю, что он из Японии, ведь я нашла адрес, который видела во сне. Я перерыла интернет, все восточные языки и уже ни в чём не сомневалась. Мне кажется, что сомнения оттягивают меня от часа прозрения.

На следующую ночь, после очередных слёз, я увидела женщину с белокурой девочкой. Она подходила к дому и открывала его ключом. Я чётко видела её адрес. Улица… Дом… А на асфальте большими буквами было написано: Ричмонд. На следующий день я одела совершенно неудобные туфли и, перейдя улицу, зашла в отделение почты. Там я попросила конверт для письма в Японию и ещё один – в США. Придя домой, слегка отдохнув, я принялась за свои письма. Я знала не только имя мальчика и фамилию, но и адрес. Надеюсь, Никко Ямамото знает английский. Я очень старательно писала по-английски, что он на верном пути, ему нужно быть сильным и мужественным. Он очень хороший художник. Также я сообщила, что люди, с которыми он живёт, не желают больше видеть его в своём доме. И если он съедет, пусть непременно напишет свой адрес в ответном письме. Ещё написала ему о том, что вижу его во сне и, наверное, он является важным звеном для спасения мира. В конце я попросила прощения, что не совсем понимаю события будущего. Ниже я написала мой адрес, номер телефона и как меня зовут.

Следующее письмо было адресовано неизвестной американке. Мне был известен только адрес. На него я написала коротенькое письмо: «Дорогая незнакомка, я знаю, что у тебя есть белокурая дочь. Я пока не знаю твоего имени и фамилии, но вижу тебя во снах. Вижу, как меняется Ричмонд, и это всё к худшему. Всё, что ты делаешь – очень правильно. Ты мужественная и великая женщина. Твоё имя войдёт в скрижали будущего». Ей я тоже указала свои данные. Однако я не написала ей, что первая наша встреча состоялась в сказке, которую я придумала. В ней она спасала свою дочь.

Кажется, мои глаза закрываются. Завтра я пойду на почту и отправлю заветные письма. Больше никто не принесёт мне еды. Моя бедная, бедная Лизи. И ещё целый мир… Он тоже был в опасности. Я точно знала это, но пока не могла чётко описать происходящее. Я видела, как умирают люди, я чувствовала их боль, и точно знала, что смерть моей подруги, это рубеж, за которым я совсем одна…

Уже пять дней я бьюсь над загадкой той чёрной воды, что видел в парке. На следующий день после посещения кладбища, я вернулся туда и наполнил тщательно вымытую банку из-под солёных огурцов водой из фонтана. Положив её в сумку, я точно был уверен, что меня не примут за сумасшедшего где-нибудь в метро или автобусе.

С этим богатством я направился к своему старому другу Илье, работающему в лаборатории. Обычно они брали только дорогостоящие анализы, но мне он сделал исключение. Он помог выяснить состав воды. Вода из парка была непригодна для употребления. В ней было не только большое содержание железа, но и большое количество странных частиц чёрного цвета. Тогда мы с Ильёй решили провести ещё один эксперимент. В его стерильную пробирку мы налили воду из крана. К нашему величайшему удивлению, в её составе также были чёрные частицы, только гораздо меньше. Сравнив их под микроскопом, мы поняли, что они идентичны. Глаза Ильи загорелись. Он не меньше моего хотел узнать, что это за ерунда, и как она туда попала. Пока он включал аппаратуру, я случайно приоткрыл верхний ящик его стола, и мой взгляд упал на самый обыкновенный магнит. Я спросил Илью для чего ему магнит, а тот, бурчал себе под нос, что он постоянно теряет скрепки из-за большого количества различной документации, и магнит – его спасение. Я взял этот магнит и прислонил к банке из-под огурцов, в которой была чёрная вода. Вода разделилась на две ровные части. Одна половина была чистейшая, словно родниковая. Мы проверили её под микроскопом. А во второй, где был магнит, бесились микроскопические чёрные частицы. Видимо, им не хватало места. Ровно через секунду банка разбилась вдребезги. С той лужей, что оказалась на полу, я провёл тот же эксперимент. И смог повелевать неведомыми крупицами. Мы до сих пор не знаем, из чего они состоят, но готов поклясться, что это какой-то вид металла, возможно, внеземного происхождения…

Для определения химического состава вещества с помощью спектрального анализа, мы пропустили одну из игольчатых частиц через прибор. В таблице Менделеева аналогов мы не нашли.

Мы сидели растерянные и задумчивые. Илья предложил выпить за открытие. Я согласился, но от выпитой стопки, моя тревога только разрослась. Домой я шел, понурив голову.

Наконец-то я проснулся с карандашом в руке. На новом листе бумаги была недорисованная битва с чудовищем. Видимо, я проснулся именно в тот момент, когда начал рисунок. Теперь я точно знаю, как это происходит. А вот почему? Ещё следует разобраться.

Я регулярно хожу в магазин за водой, закусками, продуктами быстрого приготовления. Один раз меня приглашали в общую гостиную, чтобы поесть такояки, но я вежливо отказался, сославшись на то, что уже сыт. Хотя это было абсолютной ложью. Мне показалось, что у хозяина я вызываю неприязнь. Когда его жена огорчилась после моего отказа, его лицо исказилось в гримасе, словно бы он ждал этого.

На этой неделе звонил отец. Пока я думал несколько секунд, брать мне трубку или не брать, звонок прекратился. И я подумал, что если бы было что-то важное, он бы позвонил ещё раз. Но скорее всего это была просто случайность…