Татьяна Василевская - Четыре Воина

Наставник дал торжественное обещание исполнить наказ Посланника. И сохранять тайну, передавая ее лишь собственному приемнику. И так и впредь будет сохраняться сия великая тайна.

Слова о том, что камни являются ни чем иным, как оружием Четырех Воинов Всесоздателя не были произнесены Посланником, но мы с Наставником поняли, что так это и есть. Так как такую силу может иметь лишь оружие Великих слуг Всесоздателя, и число реликвий прямо на это указывает. И потому Наставник и приказал мне составить это писание для потомков, дабы те, кто будет посвящен в тайну, во все времена знали, насколько велика и значительна исполняемая ими миссия. И понимали то, что необходимо сохранить реликвии до времени нового сошествия на земли Демериуса Четырех Великих Воинов Всесоздателя. Когда закончат они свои ратные дела в борьбе с силами Тьмы и вернуться оберегать жителей Димериуса, как это и было прежде. Да будет так».

Клей неподвижно застыл над письмом. Посланник Всесоздателя явился шесть столетий назад служителям Алафинийского монастыря. Просто невероятно! Но что стало с реликвиями? Вскоре после того, как было написано удивительное письмо, судя по указанной в нем дате, Алафинийский монастырь был закрыт, а потом и вовсе разрушен. Где же теперь реликвии, принадлежавшие Четырем Великим Воинам Всесоздателя, посланным им, когда на планету, почти два тысячелетия назад обрушились силы Тьмы и едва не погубили ее. Четыре воина одержали верх победив Тьму и стояли на страже, пока Всесоздатель не призвал их сражаться с Тьмой в других уголках подзвездного мира, где она вновь принялась творить зло. Неужели реликвии, принадлежавшие величайшим защитникам сил Света во всем подзвездном пространстве, исчезли без следа? Клей просмотрел еще раз некоторые отрывки текста. Он все еще был невероятно возбужден всем произошедшим и обретенными им удивительными знаниями. Получается, в какой-то степени, что он теперь тоже посвящен в великую тайну. Но раз послание пролежало несколько столетий в тайнике, по какой-то причине, преемственность хранителей и передача знания о великой миссии прервались? И теперь, и правда, утеряны, возможно, навсегда и сами реликвии. Клей задумчиво смотрел на пожелтевшие листки. Хотелось бы ему узнать продолжение удивительной истории. Но, вполне вероятно, никакого продолжения не было.

Вложив письмо обратно между страниц священного писания, где оно и находилось на протяжении веков, Клей взял «Устав» и отправился к Наставнику.

С тех пор как Клей Мээтри достиг «осознанного» возраста, то есть начал ходить, говорить и понимать самые простые вещи, доступные маленькому ребенку, и до дня, когда он достиг уже своего семнадцатилетия, он твердо знал, что является счастливейшим из всех, кому, когда-либо, даровал жизнь Всесоздатель. Клей был счастлив каждую минуту своего существования, и ежедневно неустанно воздавал в молитвах благодарность за то, что ему досталась настолько прекрасная жизнь.

Клей никогда не знал своих родителей. Его, вероятно, одного-двух дней от роду, подкинули, под покровом ночи, к стенам монастыря в корзине для фруктов. Очевидно, его мать находилась в пути с одним из торговых караванов. И, скорее всего, она была достаточно состоятельна, чтобы заплатить одному из погонщиков нужную сумму, чтобы он доставил нежеланное дитя к монастырю. Ребенка рабыни или бедной прислужницы просто оставили бы там, где он и появился на свет. Такова была жестокая и неприятная правда жизни.

Несмотря, на то, что Клей не знал материнского тепла, не жил в уютном доме вместе с родителями и с братьями и сестрами, и вообще был лишен общества сверстников, он рос окруженный искренней любовью и заботой со стороны обитателей монастыря. Наставник лично обучал Клея, помимо знаний относящихся к служению Всесоздателю, так же и премудростям самых различных наук. Так как мальчик был смышлен и невероятно любознателен, и к тому же обладал прекрасной памятью, уроки доставляли огромное удовольствие и ученику и учителю. Один из монахов был искусным резчиком по дереву. Он мастерил для Клея удивительные игрушки которые имели даже вращающиеся и подвижные детали, и мальчик с радостью играл в них, придумывая целые невероятные, увлекательные истории. Впоследствии, когда Клей немного подрос, монах-резчик начал брать его в помощники для изготовления мебели для монастырских нужд. И вскоре для Клея не составляло труда самостоятельно сделать стол, скамью и даже сундук, причем не простой, а с выдвигающимися ящиками, полочками и потайными отделениями. Каждый из монахов владел каким-то полезным ремеслом. И у каждого из них Клей перенимал навыки и быстро осваивал премудрости этих ремесел. Клей никогда не пытался избежать даже самой трудной или неприятной работы. И любое поручение выполнял с неизменным удовольствием и радостью. Воинские навыки, которые все имеритинские монахи считали частью своего служения и совершенствовали их в течении всей жизни, также доставляли Клею огромное удовольствие и к пятнадцати годам он владел приемами рукопашной борьбы и умением сражаться мечом и метать нож, попадая в центр мишени с расстояния в тридцать шагов. Мальчик обожал читать. К семи годам он прочел все книги, имевшиеся в монастырской библиотеке, посвященные вопросам веры. К этому моменту Наставник обучил его нескольким старым, неиспользуемым более языкам, и Клей перейдя к книгам посвященным различным наукам и темам более вольным, как искусство, отношения в обществе и даже истории имеющие в своей основе чисто художественный вымысел, начал также читать, а затем и переводить самые старые из библиотечных фолиантов. И главной обязанностью Клея стало переписывание и оформление книг на продажу. И он исполнял возложенную на него работу с радостью и воодушевлением и, так, что порой приходилось буквально вытаскивать, увлекшегося и забывшего обо всем мальчика, из-за стола библиотеки.

Но самую большую радость Клей получал во время совершения ежеутренних и ежевечерних обращений к Всесоздателю. Произнося слова молитвы, мальчик испытывал невероятное, переполнявшее его ощущение радости и счастья. Его главным желанием было посвятить свою жизнь служению Всесоздателю. И он считал, что ему невероятно повезло, что судьба подарила ему такую возможность.

И даже место, где жил Клей, казалось ему самым прекрасным и замечательным из всех. Вероятно, далеко не каждый согласился бы, что старый, мрачный монастырь, расположенный посреди бесплодной, раскаленной, как горячая печь пустыни, может являться прекрасным и замечательным местом. Но для Клея, это было именно так. За всю свою жизнь он ни разу не покидал монастыря и не удалялся от его стен на расстояние дальше чем на несколько сотен метров. По вечерам, когда воздух становился немного более прохладным, то есть появлялась возможность дышать, не ощущая, что легкие наполняются невыносимым жаром при каждом вдохе, Клей уходил в пустыню, и наслаждаясь простором и единением с созданным Всесоздателем миром, на протяжении пары часов, до наступления полной темноты, возносил молитвы, полные благодарности и восторга, и преклонения.