Наталья Володина - Нелисар Брегон

– Мовиан, – прервал его Миригард, – ты уже принял ее!

– У меня не было выбора…

– Ну да рассказывай нам, что у тебя не было выбора, идти на солнечный берег Лирта или нет? – вмешался Оливер, – И вообще, что ты там делал, скажи на милость?

– Не твое дело!

– Ты собирался пробраться в замок? Мало тебе, что мы и так с трудом уладили последний конфликт, так тебе захотелось нового? – Миригард смотрел на него с досадой и глубокой грустью, – Мы не можем противостоять силам регента, Мовиан!

– Там мой брат! – в ярости выкрикнул Мовиан, – Мой брат, отец! Мой младший брат! Твой сын! Мне плевать на сами законы мироздания, пока я не узнаю что они с ним сделали! И поверь, я найду способ отомстить за него!

Нел почувствовал, как грудь его пронзила боль. Его привели сюда явно не для того, чтобы он был свидетелем этой драмы и он поспешно покинул отца и сына, оставив их наедине. Как же это получается, что народ страдает от власти регента и король ничего не может с этим поделать? И почему он страдает? Король… Король нуждался в помощи, если не в спасении, да и как он мог помочь народу, который воевал против самого себя? Но этот крик: «Там мой брат!» – в нем было столько боли, столько тоски.

– Мовиан совсем в отчаянии! – к нему подошел симболец, которых встретил его у Лирта, – Но ему давно пора научиться держать при себе свои необузданные желания. Да и пора бы уже смириться. Мовиан считает, что все лангокцы должны ответить за наши страдания, не понимая, что они сами пострадали не меньше нашего.

Нелисар ничего не ответил, он слишком мало знал об истории Арахая, для того чтобы вдаваться в рассуждения. К тому же, когда произошла война, Нел едва только родился и жил отшельником вместе с матерью и Муаре.

Он пробыл в деревне до самого вечера. С ним пытался завести разговор Оливер, но ничего из этого не выходило и посидев с ним немного, он ушел. Нел не чувствовал расположение к нему, ему не хотелось ни о чем говорить. Он наблюдал, как жизнь в деревне идет своим чередом, как между построек дремали крупные собаки, положив голову на лапы, как уходили в лес и возвращались назад расседланные мурены, как полураздетые, босые дети бегали друг за другом, звонко смеясь, как женщины пели песни и вместе с мужчинами выделывали кожу, как воины тренировались на деревянных коротких мечах, как из леса возвращались охотники и собиратели, каждый со своей добычей. Иногда в поле его зрения появлялся Мовиан. К нему явно относились с уважением и почтением. Он видел, как иногда выходила девушка удивительной красоты, у нее были черные до пояса прямые волосы, одета она была не как все женщины, а как мужчины-охотники, в узкие брюки и кожаную куртку. Она постоянно смеялась и задорно шутила. И в какой-то момент, Нелисар с удивлением понял, что она была из лангокцев, но местных это явно не смущало.

Ночь медленно спускалась на Арахай. Нел был так увлечен своими мыслями, что не заметил как к нему подошел Миригард и опустился рядом с ним. Его волосы были уже сильно поддернуты сединой, словно туманом, лицо покрыто мелкими морщинами, но глаза оставались все такими же чистыми, как и у его сына. Миригард сел на колени, положив на них руки и устремил взгляд туда же, куда и Нел.

– Кто ты? – тихо спросил Миригард. Нел удивлено вскинул глаза и по лицу старика понял: Миригард спрашивал не имя, он спрашивал о сути Нелисара. Он задал ему тот самый вопрос, который Нелисар задал себе, когда на его руках умирал старый Муаре. Он спрашивал себя об этом часто, но ответа не было. Он не похож ни на симбольцев, ни на лангокцев, хоть и причислял себя к последним. Но он был другим, совсем другим.

– Я не знаю… – честно ответил Нел. Он не знал ответ и не кому было задать этот вопрос, некому было помочь разобраться.

– Что тебя так тревожит? – брови Нелисара удивленно изогнулись, – Не удивляйся, – мягко улыбнулся Миригард, – положение обязывает меня видеть мельчайшие детали и ты явно глубоко переживаешь о чем-то.

– Арахай… – неожиданно для самого себя ответил Нел, – король, народ… Почему вокруг этот вечный туман? Как вернуть свет? Как помочь королю, исправить вероломство? И было ли оно? – Миригард вздохнул и нахмурился, тщательно обдумывая свой ответ.

– Это слишком сложные вопросы, – ответил он наконец и на долю секунды, Нел ощутил разочарование, – И боюсь, кроме тебя самого, никто не даст тебе на них ответа, – Нелисар фыркнул, – Да, мой мальчик, только ты сам. У тебя сильное сердце, в нем нет страха, нет слабости! Научись слушать его!

– Иногда, я чувствую себя не разумным ребенком. Я хочу понять, но даже не знаю, что именно понять. Я хочу узнать Арахай, но с чего мне начать?

– А что ты сделал, для того чтобы понять? Ты еще ничего не попробовал, а уже решил что не знаешь? – он осторожно коснулся плеча Брегона, – Твой разум чист, Нелисар, именно поэтому ты сможешь все постичь.

– Расскажи мне все что знаешь! – Миригард снова задумался и Нел почувствовал, что не услышит больше ничего.

– Ночь слишком коротка для этого!

Нелисар совсе не удивился услышав этот ответ, лишь смерил его жестким взглядом. Продолжать разговор в том же направлении не имело смысла и он сменил тему.

– Расскажи о своем сыне, о том, которого ищет Мовиан.

– Морин… – Миригард хрипло вздохнул и весь его облик, голос тут же изменились, – Моринарк Галд Тануа.

– Галд – значит белый?

– Да, белый волк. Симбольцы никогда не рождаются белыми… А у меня родился… Белый мальчик-альбинос, – он печально усмехнулся, – Мовиан полюбил его с первого вздоха, никому не давал его в обиду. Дети не принимали его, считали уродом, дразнили. С возрастом, Морин начал понимать, что он не такой как все, что он другой. Как-то он сказал Мовиану об этом, сказал, что хотел бы быть таким как он – Мовиан. Но тот ответил, что он лишь такой же как и все, он же Морин – особенный и ему уготована особая судьба. Морин лишь посмеялся, но с тех пор в нем что-то изменилось, он стал все больше замыкаться в себе, стал стремится к одиночеству. А тут еще и Мовиан объявил о своем решении создать свою собственную семью. Ты наверно видел черноволосую красавицу Гентлуду, – Нел утвердительно кивнул, – Кто может устоять перед такой откровенной красотой. Морин был искренне счастлив за брата. Но теперь он остался совсем один, он стал часто пропадать и часто его никто не видел несколько рассветов подряд. Возвращаясь он никогда не рассказывал о том где был. Порой он приносил много дичи в деревню, даже самые лучшие охотники не приносили столько за неделю, сколько он мог принести за пару рассветов. А ведь Морин еще очень молод для охотника, он видел всего только двадцать один полный год. Мое сердце радовалось, видя что мой сын такой хороший охотник. Мы все постепенно привыкли к его отчужденности, но однажды он ушел и не вернулся к ночи. Мовиан забеспокоился, ему подсказало любящее сердце, что случилась беда. Но я решил, что ничего страшного не могло произойти, ведь Морин не первый раз уходит на несколько дней. Но он не появился ни на следующее утро, ни после. Мовиан искал его где только мог, был у лесных жителей, чуть не развязал конфликт, но лангокцы отнеслись с пониманием, когда узнали о нашем горе. Они даже помогали нам в поисках. Но несколько дней назад из замка пришел юный лангокец, и сказал… – Миригард сделал долгую паузу, – что видел белого симбольца, закованного в цепи, в замке короля.